Изменить стиль страницы

Крики боли, визг, рев взбесившихся животных достиг ушей директора лицея. Он огляделся. Прямо у закрытых ворот громадный зверь рвал на части тело какого-то злополучного легионера. В этом монстре, похожем на вставшую на дыбы чудовищную лягушку, Стефан Иванович узнал бегемота. Справа от него черный, с опущенной мордой носорог яростно мотал головой, стараясь вырвать рог из тела Хиона. Второй носорог держал бой с целым отрядом легионеров, вооруженных ножами и немногими кинжалами. Однако бой был неравный. Оружие без особого результата соскальзывало с толстой шкуры зверя.

Оглядевшись, директор лицея пришел к выводу, что оборону организовать не удастся, а надо пробраться к воротам в город и открыть их. С этой целью он попытался собрать обезумевших от страха людей, но вскоре понял, что ничего не добьется. В это время Фортуна, казалось, повернулась к легионерам лицом. Носорог, который только что проткнул Хиона, освободил-таки рог от измятого трупа и устремился вперед. В слепой ярости он наскочил на бегемота, и два гигантских зверя вступили в схватку друг с другом, не обращая внимания на мелькающих вокруг них людей.

Третий же носорог получил-таки проникающие ранения в туловище и даже в верх незащищенного брюха и, выбившись из сил, медленно продвигался вперед, пошатываясь из стороны в сторону. Однако паника не прекращалась. Легионеры так тесно сгрудились у закрытых изнутри дверей в Римский клуб, что полностью закупорили все подходы и только мешали друг другу. Пока одни из них крушили дверь, другие, работая кулаками и рукоятками ножей и кинжалов, пытались прорваться сквозь толпу подальше от двора, усеянного трупами людей, третьи, поняв бесперспективность попыток, поодиночке устремлялись ближе к воротам. Так вокруг Стефана Ивановича собралось уже несколько десятков уцелевших, когда ситуация во дворе снова изменилась. Сначала упал и покатился набок раненый носорог. В своем падении он увлек на землю и смял несколько легионеров, но, раз упав, уже не мог подняться и только слабо перебирал ногами.

К сожалению, подойти к воротам оказалось невозможно, потому что схватка гигантских зверей проходила прямо на площадке перед ними. У Стефана Ивановича и его людей была единственная возможность спастись — это напасть на зверей, пока они были заняты друг другом, но он, увидев, что с одним носорогом покончено, и не соображая, какова на самом деле сила и неуязвимость грозных животных, непростительно промедлил. Директор лицея соблазнился талисманом, который слетел с шеи Хиона и лежал на земле, бросая кровавые отсветы на изуродованные трупы людей, усеявшие двор. Стефан Иванович подбежал к нему, схватил... и очутился прямо перед мордой бегемота, который, спасаясь от преследовавшего его носорога, сделал круг и оказался в отдаленном углу двора.

Директор лицея швырнул ненужный талисман прямо в разинутую пасть зверя и побежал. Он бежал так быстро, как никогда не бегал даже в дни своей спортивной молодости, но бегемот бежал еще быстрее. Не иначе Стефан Иванович чем-то его приворожил, потому что, не обращая внимания на осыпающих его ударами легионеров и на своего прежнего врага — носорога, который тщетно ревел у ворот, бросая ему вызов, бегемот шутя, в три прыжка, догнал человека, ухватил его громадными клыками за плечо и подбросил по ходу движения, мотнув головой вверх. Стефан Иванович замахнулся специально приготовленным кинжалом, но как-то мгновенно и безболезненно очутился на земле. Гигантская туша раздавила его и, не обращая внимания на случившееся, снова побежала по кругу. Из груди бегемота, словно иголка из спальной подушки, торчал маленький кинжальчик директора лицея. Последний уже не видел, как на сдавленных у входа в клуб легионеров набежал, брызжа кровью и пеной, упустивший добычу носорог и раздавил под собой сразу несколько человек. Раз за разом он бросался на кучку людей, пока вместо них не осталась кровавая стонущая каша. Бегемот, видимо, до этого проткнутый рогом своего врага, наскочил на второго, издыхающего носорога и упал рядом с ним.

Несколько человек, еще живых, но тяжело раненных, пытались отползти в сторону, разгребая руками раздавленные тела и замирая, когда топот бочкоподобных ног сообщал им, что носорог рядом. Однако никому из них не суждено было остаться в живых, потому что привлеченные запахом свежей крови, проломив ослабленные двери, во двор с громким урчанием влетели несколько гигантских кошек — леопардов и тигров. Сначала они набросились на трупы, а потом, одурев от обилия пищи, стали играть еще с живыми, беспомощными людьми, словно кошки с мышами. Оставшийся в живых носорог вначале нападал на них, но потом понял безнадежность своих атак, от которых тигры лениво уворачивались, убежал в коридор вместе с другими животными и устроил бойню оставшимся в живых обитателям первого этажа и подвала.

Потом, когда проводилось властями Москвы дотошное расследование, никто так и не смог объяснить, зачем понадобилось в Римском клубе такое количество крупных хищников, почему клетки оказались открыты, а звери, как нарочно, три дня не кормлены, и только погибший Хион мог бы поведать, что зверей готовили для расправы с плененными монархистами.

Василий, несмотря на все просьбы покровителя участвовать в триумфе, не захотел выйти из своей спальни. Он валялся, как и все последние дни, до двенадцати часов в постели, без интереса рассматривая свою "Хонду", на которой так и не удосужился проехаться. Надо сказать, что Хион нанял ему инструктора по вождению мотоцикла, с которым мальчик каждый день занимался почти целый час. Правда, до вождения дело не дошло, но инструктор неоднократно показывал Василию, как заводить мотоцикл, как на нем ездить, и однажды даже посадил за руль, а несколько раз мальчик упражнялся в езде на одном месте.

Сегодня, когда он точно знал, что на этаже кроме него всего может быть несколько человек, Василий решил без помех доехать на "Хонде" по длинному коридору от своей спальни до трапезной. Выбравшись из шкафа, в котором он спрятался от брата, мальчик подошел к своему мотоциклу и завел его именно так, как это делал его учитель, а потом на малом ходу поехал по бесконечному коридору. Рев двигателя и чудесное ощущение полета-езды на мощном, подчиняющемся малейшему повороту руля аппарате так его заворожили, что он не слышал крики людей, в основном поваров с кухни, на которых напали два леопарда-гурмана.

Однако на повороте мальчик вынужден был сбавить скорость и случайно оглянулся. Он увидел, и это ему показалось продолжением утреннего сна, что за ним, опустив большую голову, бежит пятнистый зверь, медленно перебирая лапами и держа на отлете длинный прямой хвост. Если бы Василий мог притереть глаза, он бы сделал это, но ему было никак не оторвать руки от руля. Сначала он сбавил скорость почти до нуля, но зверь, уже подбегая, вдруг встал на задние лапы и рыкнул. Жаркое дыхание опалило Васин затылок, он поддал газу и помчался по коридору, не замечая, что леопард, увидев ускорение мальчика, не стал его преследовать, а, презрительно фыркнув, вернулся на кухню, где вповалку лежали задранные повара и сбитые с крюков мясные туши. Не ведая, что преследование прекратилось и он в коридоре один, Василий в панике все увеличивал скорость. Ему казалось, что звериные лапы уже ложатся ему на спину, а зловонное дыхание все также опаляет затылок.

"Хонда" легко поддавалась его усилиям и, ревя громче тигра, мчала его с огромной скоростью навстречу крутому повороту. Поворачивать на скорости Василия никто не учил. Когда он увидел, что перед ним стена, то изо всех сил нажал на тормоз. Мотоцикл опрокинулся, и неопытный наездник со всей скорости полетел через руль в открытое окно. Он широко раскинул руки, словно пытаясь задержаться, и так парящей птицей вылетел навстречу солнечному дню.

9. ТУННЕЛЬ

Никто, кроме вора Егора, не смог понять, как банда очутилась вовсе вдалеке от здания МИДа, на тихой улочке, которая вывела их на площадь, всю усеянную тлеющими головешками и золой.