– Давно хочу вас спросить… – заметив, что она не читает, Жан тоже решительно закрыл книгу.

– Да, – стараясь скрыть свои мысли, она поспешно (даже более поспешно, чем хотелось бы) подняла голову.

– Тогда, в арке, помните?

– Что? В какой арке?

– В арке на лестнице, в которой мы с вами прятались от…

«Нет! – ещё не дослушав, она уже заледенела от предчувствия вопроса, – зачем!»

– Солдат… Помните?

«Вспомнил-таки!»

– Да, конечно.

– Почему тот солдат нас не увидел?

– Почему, не увидел? Разве…

Теперь ей стало жарко. Настолько невыносимо жарко, что от прилива крови вспухли губы и зашевелились волосы.

– Возможно, из-за того, что там было темно, а мы стояли неподвижно…

– Настолько неподвижно, что в трех шагах он не смог отличить нас от штукатурки? – глядя на неё в упор, спокойно уточнил он, – бросьте! Для этого надо быть слепым, как крот.

– Возможно, у него действительно плохое зрение.

– Если бы оно было настолько плохое, то вместо мобилизации в армию его отправили на завод.

– Возможно, ещё отправят!

– Другого объяснения у вас нет?

– Есть. Он видел, что у меня в руках пистолет…

– И испугался настолько, – насмешливо подхватил Доре, – что, даже выйдя на улицу, продолжал молчать?!

– Он не хотел рисковать.

– Бросьте, – снова повторил Доре, – дав нам уйти, он нарушил свой долг, за что его самого могли расстрелять. Но он ничего не нарушал. Он, действительно, не видел! Вы можете это объяснить?

– Нет.

– Ладно, – примирительно наклонив голову, продолжил рассуждать мужчина, – оставим солдата в покое. Может быть, у него, действительно, никудышнее зрение. Но откуда взялась дверь?

– Понятия не имею, – пожала плечами Этьена, – наверное, пробили те, кто там живет. Или их предшественники. Возможно, им показалось очень удобным выходить через эту арку на лестницу.

– Послушайте, – азартно подался вперед Доре, – я знаю этот район, как свои пять пальцев. Даже лучше! Мальчишками мы облазали там каждый сантиметр. Там никогда не было ни двери, ни щели, ни даже трещины в штукатурке!

– Там была дверь, – упрямо повторил Этьена, – о ней никто не знал, но она была.

– Но откуда о ней знали вы?!

– Я не знала. Я увидела полоску света и…

Рядом с кухней, у двери черного входа звякнул подвешенный у притолоки колокольчик.

Этьена на полуслове оборвала себя и удивленно обернулась.

Звонок повторился.

– Вы кого-нибудь ждете?

– Нет. Вам лучше…

Поднимаясь, она указала глазами на дверь.

– Хорошо.

Жан тоже встал, погасил бра над своим креслом, метнул взгляд на книжную полку, с которой часом раньше снял книгу, понял, что не успеет поставить обратно, и аккуратно положил её на столик рядом с креслом Этьены.

– Не забудьте, – задержавшись в дверях, она ещё раз указала глазами на его комнату, – ваши документы в тумбочке на верхней полке.

– Да, – Жан обогнал её и неслышно проскользнул за портьеру.

– Гаспара арестовали! – чуть не сбив девушку с ног, с порога выпалил Симон, – слышишь! – не получив ответа, он схватил её за плечи и сильно тряхнул, – что делать, Этьена?

– Как, арестовали? – она настолько растерялась, что даже не заметила, что Симон всё ещё продолжает трясти её, – почему?

– Не знаю!.. Что делать?!.. Что?…

Жан бесцеремонно оторвал его руки от Этьены, развернул и выплеснул в лицо стакан воды.

– Ты!.. – Симон глотнул воды, задохнулся и закашлялся.

– Всё? – продолжая удерживать его за локоть, жестко поинтересовался Доре.

– Да, – ошалело кивнул головой Симон.

– Тогда рассказывай.

– Ещё вода осталась?

– Пошли.

В кухне Симон надолго припал к графину.

– Хватит, – дав напиться, Жан почти силой отнял у него графин, – говори.

– Гаспар арестован.

– Где? – Этьена заложила руки за спину и незаметно для остальных вцепилась пальцами в косяк.

– В Бьевре, – выложив главное, Симон шумно перевел дух и сел, даже не сел, а обессилено плюхнулся на табурет.

– Почему?

– Не знаю! Всё было как всегда. Я отвез его, проследил, как он вошел в дом. Минуты через две он выскочил на крыльцо, но его опять втащили внутрь и захлопнули дверь.

– Он успел что-нибудь сказать?

– Нет.

«В фильме он бы наговорил страницы на две», – неизвестно почему подумал Доре.

– Прежде, чем подойти к дому, вы проверили окно? – продолжала бесстрастно допрашивать Этьена.

– Да.

– По дороге туда себя проверяли?

– Да!

– А обратно?

– Да!! – порываясь вскочить, с обидой в голосе прокричал Симон.

– Сиди! – жестко осадила его Этьена, – и не ори, соседи услышат.

– Извини, – пристыжено пробормотал Симон, – я всё делал как надо. От Бьевра до Жуи Жузас ехал не по трассе, а проселком. Потом…

– Где Мадлена? – словно не замечая его состояния, нетерпеливо перебила Этьена.

– У подруги. Она собиралась остаться там до…

– Она знает?

– Нет, – испуганно заморгал глазами Симон, – я сразу сюда.

– Хорошо. Вот что…

Этьена села рядом и положила на его ладонь свою руку.

– Возьми из тайника деньги, документы и чемодан и езжай к ней.

– Её будут искать, – предупредил Доре.

С этими документами не найдут. Отвезешь её на вокзал и посадишь на ближайший поезд. Понял?

Симон кивнул.

– Отлично. Запомни, куда она едет. Пусть устроится где-нибудь, затаится и ждет. Я пришлю на местную почту сообщение до востребования на её новое имя, но не раньше чем, – Этьена запнулась, – через два дня. Запомнил?

Симон снова кивнул.

– Как отправишь, сразу сюда.

– Ясно, – Симон окончательно пришел в себя, – а ты?

– Я – к Жерару.

– Ладно, – Симон встал, – я пошел.

Жан проводил его до двери, дождался, пока он спустится вниз, защелкнул замок и вернулся.

Этьена уже переоделась, сунула ноги в туфли и потянулась за сумочкой.

– Это серьезно? – Жан принес из прихожей её пальто.

– Да, – девушка вынула документы, просмотрела и сложила обратно в сумку, – он отвозил лекарства и фальшивые документы.

– Ясно.

Помогая надеть пальто, он на мгновение крепко обнял её. Этьена откинула назад голову и прижалась затылком к его подбородку.

– Ты!..

Она отстранилась, забрала сумочку и вышла.

Жан дождался, пока снаружи дважды повернется ключ, потом вернулся к себе и остановился перед зеркалом.

«Вот такой кордебалет получается…»

Всё ещё глядя в зеркало, он медленно потер подбородок пальцем, потом провел ладонью по светло-серому домашнему пуловеру, отвернулся от зеркала, достал из шкафа рубашку и стал переодеваться.

Через восемьдесят семь минут в заднюю дверь опять позвонили.

– Всё, отправил, – с порога доложил Симон, – Этьена вернулась?

– Ещё нет.

– Ясно. У вас пожрать чего-нибудь найдется? – Симон вопросительно покосился на дверь кухни.

– Пошли.

На кухне Доре первым делом выложил на разделочную доску хлеб и сыр. Потом вынул из ящика нож.

– Действуй, – он вложил нож в руки Симона и снял с полки кофейник.

Симон отмахнул себе толстый ломоть хлеба, прикрыл его таким же пластом сыра и засунул бутерброд глубоко в рот.

– Полегче, подавишься, – не оборачиваясь, предостерег Доре.

– Не подавлюсь.

Когда вода вскипела, Жан выключил на плите газ и разлил кофе по чашкам.

– Что так мало? – не дожидаясь, пока кофе перенесут на стол, Симон схватил одну из чашек и попытался отхлебнуть, – горячий, мерзавец!