— Доволен. Сыны неба отблагодарят тебя, Тор.

— Мы договорились вместе охотиться, — добавил вождь. — На ломов.

— Откуда они приходят? — поинтересовался я.

— С холода. Когда долго дуют холодные ветры, ломам не хватает корма. И они уходят к теплу. А потом возвращаются в холод. У них длинная шерсть. Им жарко в наших местах.

— Хуры тоже охотятся на ломов?

— Наверно.

— Охотятся, — вставил Сар. — Я видел, как они несли в пещеру мясо лома и его клыки. На шкурах ломов они спят.

— А купы?

— Купам на них жарко, — объяснил Сар. — Мы делаем из этих шкур стены хижин.

Разговор шёл в вертолёте, и я всё тянул: вдруг выпрыгнет из кустов Тили? Всё-таки теперь она уже почти официальная моя невеста… Не грех презентовать ей сатин. Пусть даже и превратит она его быстренько в лохмотья. В конце концов, все женщины превращают свои одежды в лохмотья. Разница лишь в сроках…

То Тили не появилась, и я поднял вертолёт над пещерами.

Перед посадкой я сделал два круга над селением купов — показал его пассажирам с воздуха. Чтоб меньше высоты боялись.

Исчез их страх или нет, не знаю. Но когда мотор на полянке заглох, Тор спросил:

— К айкупам эта хижина летает?

— Куда угодно! К айкупам — тоже.

— Надо побывать у них! — В голосе Тора прорезалась жёсткость. — Я хочу, чтоб ты стал нашим колдуном. Молодой колдун лучше старого. Вот у ту-пу — совсем старый. Еле ходит, боится хуров. Сегодня сказал, что никто не сможет прогнать их. Они всё равно возьмут, что пожелают. Зачем нам такой колдун?

Видимо, тот съёжившийся старичок, что выползал из пещеры и уползал в неё, и был колдуном ту-пу. Раз уж присутствовал при беседе вождей…

Похоже, не отвертеться. Колдун тут имеет официальное положение. Как колдун купов, я мог бы, наверное, спуститься на переговоры вместе с Тором. А не ждать, как древний шофёр возле машины начальства…

29. Голос крови

Вечером я доложил Омару о дипломатической миссии, а он мне — о движении урумту. Шли они быстро. Особенно поражала их способность с ходу форсировать речки. Никаких задержек тут не возникало! Невольно вспомнился мне круглый, как блюдце, заливчик на северном берегу Аки с закреплённым на двух привязях плотиком. Может, предусмотрительные урумту его оставили? Может, и на других речках болтаются у них такие же плотики в уютных заливчиках? Отработанные маршруты, как точно подметила Розита?

Наверное, такими же привычными отработанными маршрутами триста лет ходили на русские города неисчислимые орды золотоордынских ханов. И так же убивали мужчин, угоняли женщин, жгли селения… Наверное, голос крови бушует во мне, ярость предков, которые видели и пережили тот древний и, казалось, нескончаемый разбой. Вроде бы чужая планета, чужие племена — и просто неукротимая потребность прекратить этот ужас. Главное — не позволить ей сорваться в злобу! Не спутать защиту одних чужих жизней с правом распоряжаться другими чужими жизнями…

Был такой кошмарный опыт в самом конце двадцатого века, когда сильнейшие государства мира методично и беспрепятственно уничтожали маленькую Сербию — вроде бы ради защиты албанцев. И, как водится, албанцев уничтожили куда больше, чем сербов. И на века посеяли на юге Европы мстительный и неукротимый голос крови, который миллионы людей неизменно призывал к отмщению. Столетиями аукалась Европе и Америке та вопиюще несправедливая война. Даже в наш международный «Малахит» всего одного курсанта согласилась отпустить Сербия за все годы. И то лишь потому, что «Малахит» — в России. Как могла, Россия тогда помогала Сербии, больше на словах, чем на деле… Но даже и за это Сербия была благодарна…

Голос крови жив на Балканах до сих пор.

Как и во мне живёт голос жертв золотоордынских полчищ…

Не посеять бы что-то подобное на чужом материке чужой планеты! Хватит и того, что посеяно пришельцами в племени ра.

… — Твои друзья с такой скоростью дойдут за четыре с половиной дня, — предположил Омар. — Мы тут прикинули…

— Значит, у них будет долгая последняя стоянка, — ответил я. — Как и в прошлый раз. Перед ночным броском они отсыпались на поляночке. Я видел…

— Вот пока они будут отсыпаться, к тебе придёт вертолёт. Место посадки присмотрел?

— В пойме Кривого ручья. Ближняя полянка занята моей машиной.

— Ставь там завтра пеленгатор. Контейнеры там же оставишь?

— Больше негде.

— И надолго!

— Почему?

— Тебя заберут в Город. На Совет. Два-три дня…

— Тогда утяжелите контейнеры. Чтоб стали неподъёмны.

— Они и так будут неподъёмны. — Омар хмыкнул.

— Два мегафона пусть ребята прихватят. И ранцы.

— Зачем ранцы?

— С вертолёта пленников не усыпить.

— Дополнения к списку есть? — уточнил Омар.

— На перочинные ножи спрос. С колечками.

— Почему именно с колечками?

— Карманов нет. На шее носят. Вот оденем их в штаны…

— Топоров ты боишься, а ножей — нет?

— Перочинным не убьёшь.

— Смотря куда ударить, — усомнился Омар. — И смотря когда. Спящего и перочинным можно.

— Пока я сплю в суперЭМЗе.

— Ладно, положим перочинные, — согласился Омар. — Спи спокойно!

…Значит, послезавтра увижу Розиту?.. Наконец-то! И ведь наверняка она спросит, прочитал ли я хоть что-то из её исторических новелл. А я опущу глаза… Но ведь женщине, которая читает, наверняка станет в конце концов скучно с мужчиной, который не читает. Какими бы причинами ни объяснялась его сверхзанятость!.. Станет скучно хотя бы потому, что невозможно обсудить с ним бушующие мысли о прочитанном. Хотя бы потому, что с этими мыслями приходится идти к кому-то другому. А любимый не снисходит к твоим интересам…

Зачем же мне такое? Ради чего? Разве заметят купы, что я отнял у них полдня на невинную просьбу своей любимой?

В общем, завтра с утра — за чтение. Любимую не унижу, сам не одичаю… И купам, может, когда-нибудь сгодится. Кажется, я ввязываюсь в такую профессию, в которой ничто не пропадает. Если нужен купам колдун — всё равно он появится. И Бог знает, с каким умом и характером… Сейчас с Тором вроде нормальный контакт. Но вдруг какой-то другой колдун станет между нами? Договариваться с двоими всегда трудней, чем с одним. Зачем же уступать такую позицию?

…Какую же новеллу просила Розита прочитать прежде всего? «Начало города»?.. Не к тому ли, что я мечтаю вывести купов к морю и с их помощью построить там порт?

30. Начало города. Древняя новелла

Рассказал эту страшную историю Толя Ульненко. Добродушный светловолосый и сероглазый гигант родился и вырос в приволжском Камышине, писал «акварельные» стихи о любви и потому регулярно посещал занятия литературной группы в редакции городской газеты. А газета охотно печатала его стихи.

Работал Толя экскаваторщиком на стройке — рыл котлованы под фундаменты для цехов громадного текстильного комбината. Город наивно надеялся, что комбинат выведет его чуть ли не в число российских промышленных столиц.

В конце пятидесятых годов Толя надолго исчез — уехал на заработки в Сибирь. Чтобы, вернувшись, построить свой дом. Года через два заявился в отпуск и рассказал, что участвовал в создании нового города на реке Обь, севернее Новосибирска. Город был «закрытым», создавали его для оборонного завода, и на географических картах он не появлялся до ХХII века. Обычная судьба российских «закрытых» городов…

Первые строители города — и среди них Толя со своим новеньким экскаватором — прибыли к будущей стройке на самоходных баржах в начале лета. Просторная зелёная поляна на отлогом берегу Оби, казалось, радостно ожидала их. Щебетали непуганые птицы, прыгали белки по соснам, любопытными глазами глядел из-за кустов на людей глупый лосёнок. Ещё не боялся…

— Здесь будет город заложён! — торжественно произнёс с борта первой баржи пушкинские слова седоголовый начальник стройотряда. — Давайте выгружаться?

Выгружались весело. Безоблачное небо, нежаркое солнце таёжного края, яркая свежеумытая ночным дождём зелень, прохладный ветерок, тянущий вдоль реки обещали строителям одни только приятности.