Вещественное подтверждение “простейшего” объяснения весило бы гораздо больше, чем все логические доводы сторонников необычной природы Тунгусского тела и даже такие чудеса, как магнитная буря или генетические аномалии. И наоборот, любая необычная находка была бы, с точки зрения “бритвы Оккама”, неубедительной и требовала бы отсечения от банка данных. Это утверждение можно подтвердить любопытной историей, мимо которой могут пройти физики, но не историки Тунгусской проблемы.

В январе 1985 года газета “Социалистическая индустрия” опубликовала сообщение о загадочной находке на берегу реки Вашка, в Коми АССР. Еще летом 1976 года рабочие нашли — совершенно случайно — кусок странного сплава величиной с кулак. Обломок оказался со столь необычными физическими свойствами и столь странного химического состава, что несколько лет он кочевал по ведущим научно-исследовательским институтам Москвы. Лучшие специалисты разводили руками: они не могли определить, с какой целью мог бы быть изготовлен сплав трех редкоземельных металлов — церия, лантана и неодима с небольшими примесями железа, магния, урана и молибдена. Вопрос о природном происхождении находки быстро отпал: возраст сплава был определен разными методами не превышающим ста тысяч лет, а может быть, как считали другие исследователи, всего-то лет тридцать.

Но специалистам была неизвестна не только цель изготовления такого материала, но и технология, с помощью которой его можно было бы изготовить. Осколок был, по-видимому, частью сферы диаметром более метра… Изотопный анализ говорил, что он получен на Земле, однако на территории СССР не нашлось желающих признать изделие своей собственностью. Как он оказался в глухом северном лесу?

Авторы этой книги обсуждали сообщение газеты с А. П. Казанцевым, автором предположения о искусственной природе Тунгусского метеорита, не раз дававшим неожиданные объяснения странным находкам археологов. По мнению Александра Петровича, странный сплав — это не что иное, как остаток, осколок Тунгусского метеорита, который он по-прежнему считает инопланетным зондом.

По его мнению, мощность Тунгусского взрыва была достаточной, чтобы забросить невзорвавшиеся осколки погибшего аппарата на расстояние 2500 км от места катастрофы. Возраст сплава вполне вписывается в установленные аналитиками рамки, а химический состав подтверждается необъясненной аномалией редкоземельных элементов (иттербия, лантана, церия), обнаруженной в почвах эпицентра Тунгусского взрыва еще в 1959 году…

Расчет направления геодезической линии, соединяющей эпицентр Тунгусского взрыва с поселком Ертом, около которого нашли неопознанный осколок, дал, как ни странно, величину, близкую к 115° — географический азимут оси симметрии “бабочки вывала” — контура границ вывала леса. Эта ось отождествляется с траекторией космического тела. Если бы на берегу Вашки был найден кусок метеорита, сторонники гипотезы рикошета могли бы говорить о подтверждении своего прогноза…

Но кусок странного сплава продолжал оставаться не более, чем газетной сенсацией. Мы рассказали эту историю не для скептиков, уверенных в том, что чудес не бывает, а для тех энтузиастов, которые недооценивают сложность проверки идей, вступающих в конфликт с “бритвой Оккама”. Эта история, по нашему мнению, может сыграть роль прекрасной модели хода событий в том случае, если и на месте Тунгусской катастрофы будет найдено нечто необычное…

Что же дальше?

Тунгусская проблема, несмотря на ее необычность и сложность, решается и будет решаться в будущем теми же средствами, которые выработаны научной методологией при решении других проблем и загадок природы.

Окончательный ответ будет получен не раньше, чем будут пройдены неизбежные этапы научного познания. Сначала — сбор и систематизация достоверных фактов. Затем — их анализ и выдвижение одной или нескольких гипотез. Ошибочная гипотеза — шоры на глазах “охотников за фактами”. Удачная гипотеза может сыграть роль увеличительного стекла. Гипотеза, ведущая к истине, должна работать — не только объяснять как можно большее число уже известных фактов, но и предсказывать новые, освещать не только исследуемое явление, но и давать ответы или подсказки для других задач.

Появление альтернативных, конкурирующих гипотез обычно ускоряет нахождение истины — при том условии, что их сторонники поставлены в равные условия при публикации результатов исследований, при гласности дискуссий. В 60-х годах развитие исследований Тунгусского феномена проходило в форме борьбы и соревнования (часто замаскированного) двух несовместимых гипотез — кометной и ядерной. В конце 70-х годов стало складываться мнение о том, что ядерная гипотеза оказалась несостоятельной. Однако говорить о торжестве кометной гипотезы, как выяснилось, было преждевременно: в начале 80-х годов возникла новая альтернативная гипотеза в виде различных вариантов плазменных моделей. Интересно, что они создавались независимо друг от друга и почти одновременно. Научный уровень и степень детализации у разных авторов были различны, однако в основе лежала одна и та же главная мысль — Тунгусский метеорит был плазмоидом. Доклады А. Н. Дмитриева и В. К. Журавлева, сделанные в 1983 году на юбилейной конференции в Красноярске, были опубликованы в 1984 году. И одновременно появились совершенно разные по уровню, но выражающие ту же идею в несколько других вариантах статьи научного сотрудника одного из московских институтов Л. А. Мухарева “Тунгусский метеорит — шаровая молния” (“Студенческий меридиан”, 1985 г.), и изобретателя Н. И. Скосырского из Новосибирской области. Последний сумел опубликовать свои аргументы лишь в районной газете. Заголовок статьи гласил: “Метеорит? Корабль? Нет, шаровая молния!”

Впрочем, значительно раньше начала пробивать путь на страницы научной прессы статья волгоградского учителя физики Н. А. Сергиенко, пытавшегося обосновать возникновение плазмоида из обычного метеорита. При взрыве Тунгусского метеорита согласно его теории произошел разбаланс электронных оболочек атомов, их многократная ионизация, которая и придала взрыву Тунгусского болида черты, роднящие его с ядерным взрывом. На более основательном фундаменте квантовой механики сходную идею рассмотрели московские физики Р. Ф. Авраменко и В. И. Николаева.

В мае 1984 года кандидат технических наук В. И. Кучеров направил в Институт государственной патентной экспертизы заявку на открытие, которым он считал выполненную им количественную разработку модели вторжения солнечной плазмы в атмосферу Земли, что, по его мнению, и составило сущность Тунгусского феномена.

Таким образом, в 80-х годах началась настоящая “цепная реакция” идей, гипотез и даже количественных теорий, обосновывающих плазменную природу Тунгусского метеорита. Это была, по-видимому, реакция на бессилие и неубедительность кометной гипотезы.

Интересно, что сама по себе идея о том, что Тунгусский метеорит — это “шаровая молния или даже целая серия их”, была впервые опубликована в газете “Сибирь” в июле 1908 года! Это предположение было известно исследователям Тунгусского феномена, но только через 75 лет оно вдруг привлекло к себе внимание и стало восприниматься как одна из научных гипотез.

Процессы и явления, которые изучают науки о Вселенной, намного превышают продолжительность человеческой жизни. Соревнование гипотез о природе такого редкого явления, как Тунгусская катастрофа, вероятно, будет длиться долго, способствуя накоплению и сортировке новых фактов, новых следов, новых взаимосвязей. Рано или поздно эта работа должна привести к бесспорной истине.

Можно надеяться, что новое поколение исследователей Тунгусского дива не утеряет тот интерес к проблеме, который руководил их предшественниками, и, решая ее на уровне новых научных представлений о взаимосвязях Земли и Космоса, они поймут то, что было скрыто от ученых двадцатого века. Оценка даже бесспорных фактов меняется со временем. Скорее всего, третье поколение ученых, связавших свою жизнь с проблемой Тунгусского феномена, будет иметь собственный взгляд на историю его изучения. Нам хотелось бы, чтобы при этом не была забыта та незримая нить, которая, несмотря на различие научных подходов и представлений, связывала поколения исследователей Тунгусского дива.