Наконец, Тоно решил, что им пора уединиться. К этому времени он уж немало выпил, поэтому был несколько возбужден и очень активен. Впрочем, Рене допускала, что причиной этому могли быть и просто многочисленные хвалебные тосты в его адрес, признания ему в расположении и восхищении, которые звучали весь вечер от гостей, а не спиртное, поскольку пил он не много и все время контролировал ее поведение, под столом стискивая время от времени ей руку.

Едва они встали, прозвучал очередной призыв к публичному поцелую, Тоно с лукавой улыбкой эффектно развернул ее к себе и, прижавшись губами к ее рту, начал поцелуй. Когда он прекратил, она все еще дрожала, от… омерзения. Не то, чтобы Тоно был так уж ей неприятен, она не знала его, и ничего к нему не чувствовала, зато вдруг вспомнила Руалудая, прижимающегося к ее лицу со стекающей с губ липкой слюной. Тоно вновь ущипнул ее руку и прошептал:

— Улыбайся, черт подери!

Рене с трудом растянула дрожащие губы. Тоно, опасаясь неадекватного поведения со стороны своей молодой жены, схватил ее на руки, прижал к себе, и понес. Она спрятала лицо, уткнувшись в его грудь и чувствуя при этом скорее не боль, а признательность — ее силы совершенно иссякли.

Около двери квартиры, ставшей теперь их общей, он чуть не бросил ее на пол.

— Все приехали! Вот моя берлога. Здесь нам предстоит вести счастливую семейную жизнь в течение года, или даже полутора лет, если, конечно, ты не надумаешь смотаться раньше. Я ведь, знаешь, не подарок.

— Я знаю.

— Ничего ты еще не знаешь. Но узнаешь. Заходи, и не надейся, что я перенесу тебя на руках, ты здесь только по условию договора, ясно?

— Да.

Она и не ждала. Она прекрасно понимала, что у него были все причины ее ненавидеть.

Их новая квартира представляла собой две комнаты с условными дверьми из прозрачного пластика, кухню и ванную. Такая квартира считалась здесь большой. Руководство Базы распорядилось перестроить специально для них часть хозяйственных помещений. Тоно уже давно перетащил сюда коробки со своими вещами, но конечно их не распаковал полностью, они лежали повсюду. Его одежда, запчасти от приборов с корабля, инструменты и смазки, дипломы и кубки выигранных соревнований пилотов валялись прямо на полу по всей квартире. Вещи Рене поместились в одной коробке, но она так и стояла у входа, потому что не знала, на какой комнате остановит свой выбор Тоно.

— Тоно, где ты будешь спать?

— А что, мечтаешь присоединиться? И не мечтай!

— Я и не думала! Просто не знаю, которая из комнат будет моя.

— Та, что меньше. Жаль, что не намного.

— Ладно.

Рене безропотно унесла вещи в меньшую комнату, и закрыла дверь. Все. На сегодня ее муки закончились. Но, с этим выводом она поспешила. Только распаковала вещи, как дверь в ее комнату распахнулась, и Тоно со стаканом в руке по-хозяйски остановился на пороге. Он теперь слегка покачивался на каждом шагу, а по лицу, при виде ее пижамы, расползлась насмешливая улыбка. Вот теперь, он действительно был изрядно пьян.

— Ну, что, женушка, не спишь, ждешь, не смотря ни на что?

— Иди спать, Тоно, я уже ложусь.

— Иду!

Он пошел прямо на нее.

— Тоно! Пожалуйста, прекрати!

— Почему? Ведь мы теперь женаты, а ты всегда мечтала выйти за меня! Признайся, наконец, ты до смерти влюблена в меня, поэтому и устроила всю эту заварушку, а?

— Ничего подобного! Тоно, ведь мы договорились!

— Договорились жить, как и муж и жена, я помню. К тому же, сегодня ты вела себя сносно, и, я настроен великодушно! Вся эта церемония, поздравления и пожелания… Пожалуй, я даже расчувствовался!.. Поэтому, так быть, сегодня я могу сделать тебя счастливой полностью. Эта пижама неплохо сидит на тебе, когда ты не горбишься! Только, она слишком консервативна для первой брачной ночи. Подойди, я поправлю пуговицу…

Он улегся прямо на ее постель и раскинул руки.

— Ну, что ты там стоишь? Беги, пока зову.

— Тоно, мне это не нужно.

Он устроился поудобней, подперев голову рукой. Язык слегка заплетался, но мыслил он по-прежнему язвительно:

— Неужели? Как же так? Неужели сама управляешься?.. Что, какие-то особые приспособления, приемы? Может, продемонстрируешь?

— Иди спать, ты просто пьян, и говоришь ерунду!

— Да что ты! А я- то думал, ерунду говоришь ты!

Он встал, и медленно, почти не качаясь, подошел к Рене. Резко схватив ее за руки, он сжал их силой, так, что она не могла вырваться, а потом приблизил свое лицо.

— Ну, теперь расскажи мне, как сильно ты меня любишь!

Он и предположить не мог, какой это было для нее пыткой, чувствовать кого-то так близко, осознавать себя в его власти. Целый день она сдерживала себя, но теперь, терпение кончилось и силы иссякли. Страх вышел из-под ее контроля. Рене, издав какой-то жуткий звук, вдруг вывернулась из его рук, при этом одна ее рука вышла из сустава. Так и не почувствовав боли, только неудобство, она ударила его ногой в пах. Ошеломленный Тоно, рухнул на колени, и боль отделила его от реальности на несколько минут.

К тому времени, как он пришел в себя, Рене уже успела вправить себе руку. Когда он дал о себе знать стоном, вместо слов, она подала ему стакан с обезболивающим и антиалкоголем.

Он резко оттолкнул ее руку, расплескав часть напитка, но Рене все же удалось заставить его выпить оставшееся. Он протрезвел почти сразу.

— Прости. Мне пришлось…

— Черт!.. Какая же ты стерва!

— Но ты нарушил наш договор! — проговорила она в отчаянье. В ее планы вовсе не входило сделать его своим заклятым врагом в первый же день.

Тоно зло прищурился, приходя в себя окончательно.

— Я просто хотел тебе, идиотке, приятное сделать. Заметь: не себе! Да если я глазом моргну, сотни сбегутся и почтут за счастье!.. А на тебя, вряд ли и слепой позариться, поняла, убогая? Ну да, я вижу, ты хорошее не ценишь, что ж, дело твое. Сиди здесь, как договорились. И не смей ко мне сунуться, вышвырну вон безо всяких!

Разгневанный Тоно удалился, с силой хлопнув дверью, которую она тут же закрыла на задвижку и заслонила столом, так как настоящего замка в двери не было.

С тех пор лучше их отношения не стали. Несколько коротких и мучительных для нее встреч с его друзьями, и, слава богу, Тоно оставил ее в покое в соседней комнате, в ее собственном мире за тысячи световых лет от него.

Прошли три месяца. За это время Тоно несколько раз улетал в короткие командировки на неделю-другую, но в основном находился дома. Его ворчание и недовольство не прекратились. В плохом настроении, Тоно довольно часто, особенно, когда они по утрам сталкивались на кухне, изводил ее придирками и попреками. Однако, ничего другого она и не ожидала, поэтому, чувствуя себя более в безопасности, чем раньше, думала о нем скорее с благодарностью. Его претензии теперь сводились в основном к тому, что она более не поддерживает легенду их отношений, и ему самому приходиться придумывать более или менее правдоподобные отговорки, когда его друзья интересуются, почему она не с ним, а то и вовсе пропускать из-за нее вечеринки.

На самом деле никаких особенных неудобств Тоно не испытывал, и вел прежний холостяцкий образ жизни, но досаждать ей, как он думал, было просто его долгом.

Однажды он получил новую работу. Один из постоянных клиентов отдела доставок, заказал очередное новое средство омоложения, новую разработку вселенно известной фармакологической компании. Командировка предполагалась длинная, минимум на полгода, ведь предстояло обратиться прямо в лабораторию, пока разработка не попала в промышленность. Возможен был и неуспешный исход, продукт мог раньше попасть в производство, нежели его доставил бы заказчику Тоно, тогда возможность заработать большие деньги, сводилась к нулю. Но Тоно любил трудные рискованные заказы — он вообще любил испытания собственной ловкости и находчивости, легкие задания, особенно, если они невысоко оплачивались, его не привлекали. Оборудование корабля нуждалось в постоянном обновлении, и Тоно готов был рискуть, чтобы зароботать лишние деньги.