Максим протянул зубочистку Коле:

— Будешь?

— Засунь её себе…

— Как хочешь, — Максим взял зубочистку в рот, зажав между зубами.

Таня прыснула. Тут Коля сделал вид, что только сейчас заметил Татьяну:

— Привет, киска.

Таня не ответила. Николай повернулся к Максиму:

— Я два года оттрубил от звонка до звонка, чтобы ты мог вкусно есть, крепко пить, мягко спать, — он подмигнул Татьяне, — а ты забыл, что всему этому обязан мне.

— Понравилось мясо, дорогой, заказать тебе порцию? — участливо поинтересовался Максим. — А то, каюсь, виноват перед тобой, посылки с передачками на зону не посылал, письма не писал, хотя советом помочь мог бы — работать надо было с перевыполнением плана, глядишь, и освободился бы досрочно. И девушку твою не я увел, так что — извини, — сокрушенно развел руками Максим.

— Да нужны мне твои извинения, как… — Николай не заметил подвоха с девушкой. — Пока ты тут развлекался, я заработал ревматизм. Так что придется платить по счетам.

— Я тебе очень сочувствую.

Максим подозвал официантку, заказал двойную порцию мяса и еще пятьсот граммов «Столичной».

— И побыстрее, пожалуйста, мой друг голоден, — поторопил он девушку. — Не беспокойся, родной, по этому счету я все оплачу, — обратился к Николаю, когда официантка ушла.

— Ты идиота из себя не корчи, — обозлился еще больше его товарищ. — Ты мне ответишь за мою судимость. Сам отмазался, а нам пришлось зону топтать.

— Извини, земляк, ты сам знал, на что шел. Ко мне какие претензии? Меня с вами не было? Не было! Я вас честно предупреждал, что это не тот случай, но ты же меня не послушал, — Максим принялся есть, — извини, дорогой, мясо остывает.

— Какой я тебе дорогой! — вскипел Николай.

— Ну, прости, — бедный дурачок, который хочет найти виновных в своей глупости, — Максим безмятежно положил новый кусочек в рот.

— А ты, значит, умненький оказался?

Максим согласно кивнул.

— Кинул нас, на дело не пошел, сбежал, сам отмазался, а нам даже не попытался помочь.

— Мой бедный друг, объясни мне, что значит отмазался? Ты же сам говоришь, что я сбежал, меня там не было, следовательно, отмазываться было не от чего. Или я не прав?

— А до этого тебя тоже с нами не было? Отвечать так вместе. Но ты прошел как свидетель — отмазался, благодаря своему папочке, а он бы мог и за нас слово замолвить.

— Причем тут старые дела? Вы попались на последнем деле, а то, что за вами потянулся еще один эпизод — сами лопухнулись, нечего было болтать лишнего. Так вы еще меня хотели привлечь, хорошо, что свидетелем прошел. Так что, это ты мне, дядя, остался должен, за то, что почти не утянул за собой.

— Да, так было бы честно!

— Честно было бы бабки делить по-честному, а не по потребностям.

— Ты, крысеныш, зоны не нюхал, а меня учить будешь, сопля зеленая!

Официантка поднесла блюдо с мясом и водку в графине.

— А вот и горячее! — обрадовался Максим. — Не трепи нервы, братан, лучше поешь, на зоне вряд ли такое давали.

Максим налил Николаю и себе водки, замер с поднятым графином, посмотрел на Таню: «Выпьешь с нами?». Таня кивнула, она обратила внимание, что Максим Николаю налил в свою стопку, из которой тот уже пил, а себе взял чистую стопку от свободного прибора.

— Давай, Коля, за встречу, — Максим поднял стопку.

Они выпили, Николай начал есть, Максим тоже уткнулся в тарелку — к нему вернулся аппетит. Таня несколько раз поймала на себе оценивающий взгляд Николая. Максим ничего не замечал, он снова разлил водку.

— Ну что, по второй? — предложил он.

Продолжали есть так же молча, Таня только ловила цепкие взгляды Николая. После четвертой стопки Николай произнес:

— Макс, подлец, не надейся отделаться ужином.

— Тебе добавки, Сухой? — тотчас же отозвался Максим.

— Не ерничай, Данил, я серьезно. Это девки пусть тебе отдаются за ужин в ресторане, — Николай кивнул в сторону Татьяны.

Таня напряглась, недобро сверкнув глазами на Максима, но он не смотрел на нее, зато встретилась взглядом с Николаем — он нагло усмехался.

— Ты меня, земляк, обижаешь, — огорчился Максим. — Считаешь, что я недостоин любви за свое обаяние, внешний облик, наконец, богатый внутренний мир, черт возьми? Что девочки меня любят только за плату? Танюша не из таких.

— Конечно, ты у нас красавчик. Вдобавок еще и богатенький Буратино. Я тут прикинул, сколько ты мне должен за два потерянных года. Не волнуйся, для тебя это не будет обременительно. Всего две тысячи. По куску за год. По-моему справедливо.

— Даже два рубля для тебя слишком много, — обозлился Максим. — Две копейки — красная цена твоей глупости.

Максим вытащил из кармана брюк мелочь, перебрал на ладони монетки, и протянул Коле одну, достоинством в три копейки:

— Вот, возьми, меньше у меня нет. Сдачи не надо.

Николай выбил у него из рук деньги, монеты рассыпались, зазвенев по полу.

— Как хочешь, — пожал плечами Максим, — хватило бы прокатиться на трамвае.

— Слушай, засранец, даю тебе срок один месяц, чтобы ты принес мне деньги, — Николай начал зло цедить слова, — где ты возьмешь деньги, меня не волнует, можешь кассу ограбить, хотя где тебе, ты ж побоишься рискнуть, так что проси лавэ у папашки. А не принесешь, я тебя везде достану, не побоюсь, мне зона теперь — второй дом.

Максим рассмеялся:

— Ой, как страшно.

Николай встал из-за стола:

— Пока ты смеешься, я с твоей девочкой потанцую.

Николай обошел стол и положил руку Тане на плечо:

— Ну, матрешка, пойдем, потанцуем.

Максим дернулся вскочить, но Таня опередила его, сбросив руку Николая со своего плеча:

— Не лапай, еще не заплатил. Как говорится, кто платит, тот девушку и танцует.

Николай посмотрел на Максима:

— А говорил — не из таких.

— Из таких, из таких, — возразила ему Таня. — Только я сама выбираю, кто платит за мой ужин. И тебя, друг, увы, в этом списке нет. Включить тебя в него — себя не уважать.

— Значит, танцевать со мной — ниже твоего достоинства? — Николай угрожающе склонился над Таней.

— Еще ниже — на уровне плинтуса, — не согласилась Таня.

Максим напряженно следил за их разговором, готовый в любую минуту вскочить. Что я говорю? — удивилась сама себе Таня, — надо было идти танцевать с этим придурком, и пусть бы Максим подергался, эх, не догадалась сразу.

Николай выпрямился:

— Вы хорошо спелись, птенчики. А теперь слушай меня, красавица, если твой гаденыш через месяц не принесет мне деньги, тогда ты попадешь в мой список — станешь моей девкой. Я тебя заценил, сладкая моя, на две тысячи потянешь. Что ты теперь запоешь, моя прелесть?

— Еще не твоя, — ответила Таня и обратилась к Максиму, — милый, надеюсь, ты ценишь меня дороже и не продешевишь, — она плаксиво надула губки.

Максим встал:

— Ты, ублюдок, меня уже достал. Пойдем, выйдем.

— Пожалуйста, — согласился Николай, — только я добавлю это в свой счет.

Они двинулись к выходу, на них стали оглядываться из-за соседних столиков. Таня осталась сидеть. Она нисколько не волновалась за Максима, наоборот, было бы неплохо, если бы Максима немного побили, он того заслужил. Только почему немного? Много, даже очень много, за все то, что он причинил ей. Только пусть счеты сводить будет не Коля — это хамло, тоже мне, нашел шлюху. Ничего, Максим поколотит его. Неужели это от спиртного она стала такой кровожадной?

Принесли счет. Очень вовремя — боятся, что ее кавалер уже не вернется. Она открыла книжечку, посмотрела на «итого», у нее таких денег с собой не было, она закрыла и отодвинула книжку — остается надеяться, что Максима не прирежут. Перед глазами предстала до жути правдоподобная картинка — Коля с ножом идет на Макса, тот пытается выбить его, но Коля уворачивается и всаживает нож Максиму в живот, — море крови. Она постаралась побыстрей избавиться от этой картинки, и не из жалости к Максиму, а потому что не хотелось разбираться с администрацией ресторана, если придется платить ей. Она представила, как позорно будет выглядеть, выворачивая карманы у раненого, чтобы рассчитаться. Таня налила в бокал остатки вина и выпила одним залпом. Время тянулось, официантка убрала пустые тарелки, переложила книжку со счетом ближе к Татьяне, но пока ничего не сказала. Таня терпеливо ждала.