— Ты что? — возле меня присел Кисс.
— Знаешь, отчего он умер? — спросила я парня. — Не от полученных ранений — от них он был в состоянии выжить. Просто он потерял слишком много крови — посмотри, под ним целая лужа красного цвета… И потом, вчера наш солдат все же суметь зацепить его своей стрелой…
— Да, это был сильный человек — согласился Кисс. — Но и страшный в своей силе. Поверь мне на слово: если бы он выжил, то не успокоился бы до тех, пока не сумел б добрался до тебя… Кодекс убийц — страшная вещь, и хорошо, что о нем знают не все…
— А ты знаешь?
— Знать не знаю, но немало о нем слышал, и оттого имею представление, что говорю…
Тем временем солдаты по приказу Рейхарда стаскивали тела убитых в одно место, собирали рассыпанное оружие…
— Пойдем назад — захороним…
— Да где тут хоронить! — всплеснула руками Марида. — Вокруг один камень!
— Вот камнями и заложим. Тут еще и двое раненых имеется, и нет смысла тащить их с собой к святому отшельнику — только растрясем в дороге… Хочется мне того, или нет, но, похоже, на какое-то время придется оставить здесь еще одного из своих солдат — все же за ранеными присмотр нужен, да и костер для них надо запалить и постоянно его поддерживать, а не то наша пара пленных, не приведи того Всеблагой! отправиться на Небеса…
— Можете оставить двоих солдат — посоветовала я офицеру. — Никакой опасности впереди я не чувствую.
— Вот как? Ладно, поверим вам на слово… Оставлю двоих, тем более, что работы тут им обоим хватит в избытке. Один пусть следит за ранеными и костер поддерживает, а второй убитых камнями закладывает — негоже, если до них звери доберутся. Пусть они и враги, и пришли по наши души, но все одно, это не по-людски — оставлять убитых солдат на съедение зверью… А на обратном пути, когда вновь спустимся в долину, то из первого же встречного селения отправим сюда людей, чтоб они перенесли убитых вниз, и захоронили, как это положено.
— Это правильно… — кивнула головой Марида.
… До небольшого каменного дома отшельника мы добрались довольно быстро. Да, пожалуй, никто здесь, кроме святого, жить не будет: обдуваемая всеми ветрами ровная площадка среди отвесных скал, на которой стоит сложенная из грубо обтесанных каменных плит небольшой домик с покатой крышей, на которой растет тонкая пленка белесого мха. И еще тут довольно сильный ветер, причем весьма холодный, и мне даже страшно думать о том, какие морозы здесь стоят в разгар зимы. Сама не зная отчего, посмотрела на Кисса — он в детстве, голодный и едва живой, тоже переходил зимой через горную гряду, и едва не замерз при том страшном переходе…
— Ждите меня здесь… — Марида лезла со своего коня, и направилась к домику отшельника. — Я пойду к нему…
— Но… — вмешался Рейхард. — Госпожа, я не могу вас так просто отпустить! Позвольте моим людям хотя бы обследовать это место, и пойти вместе с вами…
— Нет. Я приказываю вам остаться здесь, и не мешать мне!
— Марида! — попыталась было вмешаться я. — Надо послушать офицера…
— Ты чувствуешь опасность?
— Нет.
— И замечательно. Тогда все ваши заботы отпадают сами собой.
— Постой! — я снова попыталась слезть с лошади. — Почему ты? Я с тобой…
— Ты подождешь меня здесь! — подняла руку Марида. — Позову, если надо будет, вот тогда и придешь. И не спорь — я знаю, что делаю. Все же там живет святой отшельник, а не один из тех, кого стоит опасаться…
— Но…
— Жди меня здесь, я сказала!
Марида подошла к домику, постучала в хлипкую дверь, а потом и скрылась за ней. Минуты шли за минутами, а мы все так же сидели на лошадях, ожидая возвращения старой королевы. Солнце на небе скрылось за тучами, через какое-то время заморосил мелкий дождик, который вскоре перестал. Потом темные тучи куда-то ушли, и на ярком голубом небе вновь засияло холодное солнце… А в голове у меня все это время без остановки крутился один и тот же вопрос: может, и сюда мы понапрасну приехали?
Я вновь и вновь рассматривала жилище отшельника, пытаясь понять, как он тут живет. Конечно, никакого огорода возле домика нет, да и откуда ему взяться на этих голых и холодных камнях?! Но рядом с этим бедным жилищем не было видно никакой живности, ни кошки, ни собаки, ни даже небольшой козы, которые были, кажется, во всех домах, даже самых бедных. Глупо, но я все время думала о том, что для того, чтоб жить в таких суровых условиях, надо быть действительно отрешенным от мира…
Не знаю точно, сколько минуло времени с тех пор, когда Марида скрылась в этом домике, но солнце успело довольно заметно передвинуться на небе до того, как старая королева вновь показалась на крыльце, и призывно махнула мне рукой — иди, мол, сюда!..
Сойдя со своей крапчатой кобылки, на которой сидела все это время, я направилась к дому отшельника. Сзади раздались шаги. Оглянулась — Кисс идет следом.
— Кисс, я пойду туда одна!
— Еще чего…
— Говорю же — одна пойду!
— Иди. Только я буду рядом…
А, его все одно не переспорить! Вместо того, чтоб вновь попытаться прогнать парня взашей, я взяла его за руку, а он в ответ крепко сжал мою ладонь… Вот так, держась за руки, мы с ним и вошли в дом отшельника.
Небольшая комнатка, где вся мебель состоит из широкой лежанки с насыпанной на нее соломой, стола и старой скамьи. На стене висит большая полка с книгами и свитками, там же стоят два кувшина с водой и стопка сухих лепешек. Возле незажженного очага лежит небольшая поленица дров. Ой, ну тут и холодина! Даже Марида, кажется, замерзла! Пар изо рта здесь, конечно, не идет, но и особого тепла тоже нет. Да и откуда ему взяться, если вокруг одни холодные камни?!
Но вот что удивительно: стоявший напротив нас отшельник, этот старый, заросший седой бородой человек, был бос! Я вначале даже не поверила — стоять босиком на таком холодном полу! но все именно так и было… И одет старик был всего лишь во что-то, напоминающее тонкую полотняную рубашку, которая покрывала его тело и ноги почти до земли. Ему что, не холодно? А ведь похоже на то…
Мужчина долго смотрел на гас обоих, а потом повернулся к Мариде:
— Ты была права — они даже пришли вдвоем. И… — тут он замолк, а потом вздохнул. — Да, в мире много несправедливости…
— Ну так что скажешь? — Марида выжидающе смотрела на отшельника.
— Не знаю… — мужчина чуть развел руками. — Знаете, я ушел от мира, чтоб молиться за весь людской род, но и сюда приходят со своими бедами, и я даже не скажу, какая из этих людских горестей больше всего сжимает от печали мое сердце… Несколько раз я помогал и таким, как ты, милая девушка…
— Прошу, помогите и нам… — в голосе Кисса слышится неподдельное отчаяние, а я отчего-то не могла произнести ни звука.
— Мы все пленники судьбы, и не надо с ней спорить, но вам, молодежи, трудно принять столь очевидную истину, и уж тем более вы не хотите со всем этим мириться. Не стоит себя обманывать — судьба каждого из нас уже начертана на Небесах…
— А если я хочу вырваться из этого плена? — даже не знаю, как я смогла произнести эти слова.
— Каким образом? — чуть устало вздохнул отшельник.
— Я не знаю… Но с ней можно поспорить!
— В вас говорит молодость, которая не желает мириться с предначертанным. Оттого вы и хотите вступить в спор с Небесами… Молодые люди, вы оба отрабатываете грехи своих родителей — устало говорил старец. — Вы, молодой человек, несете на себе грехи отца, а вы, моя хорошая, отрабатываете желание своих близких жить легко и без трудностей… Ну, они на Небесах будут сами отвечать за свои грехи, а вы тут, на земле, страдаете под грузом чужих ошибок…
— Так вы не можете мне помочь?
— Дело заключается в ином. Просто я боюсь, что в случае неудачи вы получили еще одно разочарование, а это очень больно…
— Пусть так! У меня уже были такие разочарования. Одним больше…
— Ох-хо-хо, вы все же хотите поспорить с судьбой… Впрочем, вновь повторять это не имеет смысла — вы все бунтуете… Увы, но я могу помочь не всем и не во всем, и лишь тогда, когда человеку благоволят Небеса. Существует то, что выше моих сил…