Стр. 88, строки 15—16.

Вместо: мысли ли эти или жизнь миллионов людей и моя? — в лит. ред.: мысли ли, которые кажутся справедливыми, или жизнь людей и моя?

Стр. 88, строки 17—18.

Вместо: когда приходил к тем убеждениям, которые теперь высказываю: — в лит. ред.: когда писал свой рассказ.

Стр. 88, строки 20—21.

Вместо: не верить нельзя было. — в лит. ред.: не верить нельзя и разуму и совести.

Стр. 88, строка 21.

Вместо: И как ни противоречат — в лит. ред.: И как ни странны, как ни противоречат

Стр. 88, строка 24—стр. 91, строка 30.

Слов: Но всё это общие соображения, кончая: но единственно возможно. — в лит. ред. нет.

Стр. 91, строка 31.

Вместо: «Человек слаб, — в лит. ред.: «Но человек слаб,

Стр. 91, строка 31.

Вместо: говорят люди. — в лит. ред.: говорят на это.

Стр. 91, строка 32.

Вместо: «руки мои слабы, и я не могу — в лит. ред.: «рука моя слаба, я не могу

Стр. 91, строка 37 — стр. 92, строка 13.

Слов конца «Послесловия»: Нельзя, познав христианское учение идеала, кончая: А и то и другое дано нам. — в лит. ред. нет.

НЕОПУБЛИКОВАННОЕ, НЕОТДЕЛАННОЕ И НЕОКОНЧЕННОЕ

** [ПЕРВАЯ РЕДАКЦИЯ «КРЕЙЦЕРОВОЙ СОНАТЫ».]

Мы ѣхали 2-е сутки.

Въ вагонъ входили и выходили ѣдущіе на короткія разстоянія, но трое ѣхали уже 2-ю ночь. Это были^[47] — невысокій человѣкъ въ хорошемъ платьѣ, съ пріятными мягкими пріемами, лѣтъ 50, молодая некрасивая^[48] дама, скромно, хорошо одѣтая, съ^[49] умнымъ и пріятнымъ лицомъ, и^[50] средняго роста худощавый человѣкъ, съ желтымъ цвѣтомъ лица, черными блестящими глазами, быстро перебѣгавшими съ предмета на предметъ,^[51] и съ^[52] быстрыми нервными движеніями и съ рано посѣдѣвшими густыми и вьющимися жесткими волосами. Этотъ господинъ везъ съ собой дѣвочку 3-хъ лѣтъ и ухаживалъ за ней, какъ нянька или мать. И дѣвочка миленькая, очевидно, привыкла къ нему, какъ къ нянькѣ или матери, и властвовала надъ нимъ. Со всѣми пассажирами и кондукторами этотъ госдодинъ былъ какъ будто грубъ: такъ онъ рѣзко отрывалъ свои слова, какъ будто онъ говорилъ: что нужно, я вамъ скажу, сдѣлаю, а въ остальномъ оставьте меня въ покоѣ. Не желаю съ вами сближаться и не нуждаюсь ни въ комъ. A вмѣстѣ съ тѣмъ мнѣ казалось, что ему мучительно одиночество и что ему нужно говорить съ кѣмъ нибудь. Онъ видѣлъ, что я понимаю это, и когда глаза наши встрѣчались, что случалось часто, онъ отворачивался и все таки не вступалъ ни съ кѣмъ въ разговоръ. Когда въ вагонъ попала старуха съ мѣшками и не могла успѣть внести ихъ, онъ вдругъ выскочилъ, какъ будто онъ хотѣлъ ее вытолкать, и схватилъ ее мѣшки, испугавъ ее (она, вѣрно, думала, что онъ ихъ выкинетъ), внесъ ихъ, уложилъ ихъ ей и, сунувъ, посадилъ ее и быстро вернулся на свое мѣсто, издавъ какой-то странный звукъ, которымъ онъ и все время пугалъ пассажировъ, звукъ похожій или на начатую и оборванную рѣчь или на сдержанный не то смѣхъ, не то рыданіе. Господинъ пріятный въ обращеніи и съ хорошими сафьянными мѣшочками познакомился ужъ въ началѣ перваго дня съ дамой и со мной, и мы ѣхали какъ знакомые, неразъ услуживая другъ другу. И то читали книжки или газеты, а то разговаривали другъ съ другомъ и съ входящими разговорчивыми пассажирами.^[53] Сѣдой господинъ сидѣлъ все одинъ съ своей дѣвочкой наискосокъ противъ меня, глядя передъ собой и быстро поворачиваясь на каждое входящее лицо и изрѣдка испуская свои странные звуки. Господинъ съ хорошими вещами хотѣлъ было заговорить съ нимъ. Дама хотѣла черезъ дѣвочку сблизиться, но онъ не давался, обрывалъ свои рѣчи и отзывалъ дѣвочку. Только со мной, какъ съ сосѣдомъ, онъ вошелъ въ нѣкоторое общеніе. Я уступилъ ему свое мѣсто. На 2-е сутки путешествія, когда смерклось, кондукторъ зажегъ фонарь, и на большой станціи вышло и вошло нѣсколько новыхъ пассажировъ. Господинъ съ хорошими вещами и пріятная дама пошли пить чай,^[54] вернулись оживленные и еще болѣе добрые и общительные. Противъ ихъ лавочки сѣлъ^[55] высокій желтый старикъ въ длинномъ пальто и бобровомъ картузѣ съ длиннымъ козырькомъ.^[56] Молодой человѣкъ, прикащикъ, познакомившись съ господиномъ съ хорошими вещами и съ дамой, хотѣлъ услужить имъ и сказалъ старику, что мѣсто это занято.^[57] Старикъ, не отвѣчая, сѣлъ, прямо глядя передъ собой. Когда вошелъ господинъ съ хорошими вещами съ дамой, прикащикъ опять обратился къ старику:

— Я говорилъ вамъ, что занято.

Старикъ также упорно смотрѣлъ передъ собой, какъ будто готовый разразиться чѣмъ-то дурнымъ, но господинъ съ хорошими вещами не далъ ему времени.

— Сдѣлайте одолженіе, — сказалъ господинъ съ хорошими вещами, — всѣмъ мѣсто будетъ; спать еще рано. Побесѣдуемъ. И сѣлъ съ дамой. Старичекъ сказалъ, что онъ только на 3 станціи.^[58] Господинъ съ хорошими вещами обратился къ сосѣдкѣ и сталъ продолжать разговоръ. У нихъ нашелся общій знакомый. Общій знакомый ихъ имѣлъ несчастье съ женой: онъ ли, она ли его оставила, но они разошлись, и у нихъ было разводное дѣло. Я прислушивался къ разговору.^[59]

— Да, сколько теперь этихъ разводовъ, — сказалъ господинъ съ хорошими вещами. — У насъ въ Петербургѣ это безпрестанно.

— А это все отъ того, что я и говорила, что женщина была раба совсѣмъ, а теперь полураба, — сказала дама.

— Въ этомъ я не согласенъ съ вами, — улыбаясь сказалъ господинъ съ хорошими вещами, какъ бы о предметѣ, который уже былъ разобранъ имъ, и, взглянувъ на старика, сидѣвшаго противъ и смотрѣвшаго на него, спросилъ, отчего это прежде не было.

— Было и прежде, только меньше, — сказалъ старикъ. — По нынѣшнему времени нельзя этому не быть.

— Отчего же вы думаете? — спросила дама. — Отчего нельзя этому не быть?

— А потому, что^[60] волю себѣ дали, сударыня, — сказалъ старикъ.

— Какъ?^[61] Какую волю?

— Прелесть разводить стали, — сказалъ старикъ. — И женются-то не по людски.^[62] Всякій пупленокъ ужъ объ любви говоритъ. По любви и женятся, а не какъ Богъ велитъ.

Дама даже разсмѣялась.

— Да какъ же безъ любви?^[63]

Съ этихъ словъ начался оживленный разговоръ, и я пересѣлъ на сосѣднюю лавочку, чтобы слушать.^[64]

— Да какъ же, вѣдь это единственная связь. Напротивъ, отъ того, что этаго нѣтъ, нѣтъ настоящей любви между молодыми людьми, а ихъ женятъ, отъ этаго и выходятъ дурные браки.

Господинъ съ хорошими вещами не далъ отвѣчать старику и тоже напалъ на него.

— Такъ неужели же лучше бракъ по домострою, когда брачущіеся не видали даже другъ друга, не знали, есть ли симпатія, а выходили изъ-подъ фаты по волѣ родителей?

— Да позвольте, — оживленно говорилъ старикъ.

Голоса такъ оживились, что прикащикъ съ другого конца пересѣлъ къ проходу и перегнулся въ темнотѣ къ разговаривающимъ.

— Нѣтъ, ужъ это время прошло... — заговорила дама.

Но господинъ съ хорошими вещами остановилъ ее:

— Нѣтъ, позвольте имъ выразить свою мысль.

Старикъ дожидался. Когда затихли, онъ сказалъ:

— Вотъ то-то и бѣда, сударыня, — сказалъ онъ, обращаясь все къ дамѣ, — что^[65] по любви женятся, а не по закону.

— Да что жъ вреднаго въ любви? Вѣдь это самое высшее чувство.

— Позвольте мнѣ вамъ доложить такъ: живу я, примѣрно, у родителей, возращаютъ они меня. У меня умъ ребяческій, ничего я не знаю, а кровь играетъ, вотъ я на ту дѣвушку погляжу, на эту, ахъ, хороша! и эта хороша. И всякія глупости у меня въ головѣ. Ну, что какъ мнѣ не будетъ устраху, a мнѣ еще внушеніе будетъ отъ умныхъ людей и въ книжкахъ, что это самое хорошее чувство, какъ у нашихъ у купчиковъ, у богатенькихъ, да и у господъ (отъ нихъ то и научились). Я про себя скажу. Въ родительскомъ домѣ прислуга тоже. И дьяволъ сбиваетъ, а пуще товарищи дурные. Ну, да страхъ есть. Думаешь себе: родители знаютъ, что къ худу, что къ добру. У меня, Богъ далъ, родители были богобоязненные. Ну и воздержался. Понялъ, что это глупость одна и прелесть. Книгъ я тоже скверныхъ не читалъ, да и некогда было, все при дѣлѣ. Такъ и не повадился, а потомъ слышу, женить хотятъ. Тутъ тоже объ любви какой то. Но романсовъ этихъ не было. А думаю, какъ новую жизнь поведу. Вотъ показали невѣсту. Мнѣ 19 лѣтъ было. Красоты особенной не было, a дѣвица какъ надобно. 19 лѣтъ все хорошо. У кого зубы есть, все сгложетъ. Ну и принялъ законъ. Такъ и понималъ, что законъ Божій принимаю, такъ и старушка понимала. Ну вотъ и живемъ 63-й годъ женатые. И никакихъ глупостей не было. Потому^[66] — не поважены.