—Я не могу, — пробормотал Юмаши. — Вы сами должны разобраться с Эдвардом. Это ваша война, а он — ваш враг. Ты и займись им.

—Ты его создал, и ты должен уничтожить его, — отчеканил Зейд. — Он едва не прикончил Нони и Тэйкана, причем обоих сразу. Кто же может гарантировать, что у меня получится лучше, чем у них? Если мне не изменяет память, это ты одолел меня в честном бою два года назад.

В воздухе повисла напряженная пауза; Юмаши обдумывал слова Зейда. Наконец он протянул руку и взялся за рукоятку меча, затем, после секундного колебания, поднял меч и вскинул его над головой. Белое керамическое лезвие блеснуло на солнце. Юмаши опустил оружие и горько усмехнулся: отвернувшись в сторону, он смотрел на длинную черную тень Зейда, которая лежала на асфальте у его ног.

—Поздравляю, брат, — безжизненным голосом произнес Юмаши, — тебе удалось сделать из меня лицемера.

—Я постараюсь как–нибудь пережить это несчастье, — буркнул Зейд и, развернувшись, зашагал прочь, словно само присутствие Юмаши было для него невыносимой мукой.

Не глядя вслед уходящему брату, Юмаши сидел за столом, уставившись в одну точку, и не заметил, как Зейд скрылся за углом дома, как на горизонте появились низкие серые облака, и яркое голубое небо померкло, словно на Город спустились сумерки. Юмаши долго сидел, низко склонив голову, когда же он поднял глаза, то увидел, что тучи полностью затянули небо, накрыв Город свинцово–серой пеленой.

Когда на асфальт упали первые крупные капли дождя, Юмаши поднялся на ноги, грустно взглянул на кувшин с лимонадом и бумажные стаканчики. Неожиданно он взмахнул мечом — кувшин разлетелся вдребезги, мелкие осколки засыпали мостовую, сладкая лимонадная лужа темным пятном растеклась по асфальту. Юмаши повернулся спиной к своему столу, за которым он так долго торговал лимонадом, и поплелся к зданию из красного кирпича, крепко сжимая в кулаке рукоятку керамического меча.

—Я не понимаю, — сказал Тэк, потирая синяк на груди. Он стоял перед Зейдом посреди цветочного магазина и тщетно пытался понять, в чем заключается смысл приказа предводителя бунтовщиков.

Зейд не ответил. Он молча поднялся из–за стола, лениво потянулся и подошел к окну. Последние розоватые лучи солнца гасли над горизонтом, уступая место ночи, наполненной ритмичным шумом дождя, который безжалостно заливал Город. Вода была повсюду, мутные потоки неслись по улицам, превращая сточные канавы в небольшие реки. Струйки воды бежали по стеклу, причудливо искажая мир за окном.

—Все очень просто, — Зейд повернулся к Тэку и окинул его снисходительным взглядом. — Мне удалось найти пятьдесят добровольцев, готовых сражаться с полицейскими–детьми, и я хочу, чтобы ты возглавил этот отряд. Вам предстоит атаковать штаб Детской Полиции, расположенный в Тринадцатом районе возле старой пристани.

—Но при этом ты не хочешь, чтобы мы захватили этот пресловутый штаб, — уточнил Тэк.

—Нет, не хочу, — согласился Зейд. — Я также не хочу, чтобы ты устраивал крупное сражение, особенно учитывая твои незажившие раны, — он снял со стула куртку–ветровку и, накинув ее на плечи, застегнул верхнюю пуговицу. — Просто отвлеките их и постарайтесь заставить немного отойти от пристани вглубь района.

—Но зачем? — снова в недоумении спросил Тэк.

—Так мы избежим жертв с обеих сторон, — пояснил Зейд, прикрепляя к поясу ножны с мечом.

—Но чего мы хотим добиться, отвлекая полицейских и уводя их вглубь района? — спросил Тэк, упорно пытался понять, что задумал его командир.

—То, чего мы добьемся сегодня ночью, поможет нам закончить войну и одержать победу, — Зейд снова отвернулся к окну, однако Тэк успел заметить странный блеск, появившийся в глазах предводителя бунтовщиков. — Сегодня ночью Эдвард умрет, — добавил он, глядя на бегущие по стеклу струйки дождя.

—Откуда ты знаешь? — воскликнул потрясенный Тэк. — Этот ублюдок дерется как черт!

—Он умрет, — повторил Зейд, натягивая на голову капюшон ветровки.

—Ты собираешься сделать это сам?

—Нет, Тэйкан, я буду вместе с Нони отвлекать полицейских, — Зейд хлопнул Тэка по плечу и направился к двери. — Тебе тоже лучше поторопиться. Отряд добровольцев уже на месте, они ждут своего командира.

С этими словами Зейд открыл дверь и нырнул в темноту ночи; полы его ветровки развевались, словно плащ средневекового рыцаря. Тэк остался в одиночестве и полной растерянности, которая настигала его всякий раз после разговора с предводителем бунтовщиков. Потоптавшись немного на месте, Тэк пришел к выводу, что ему не остается ничего другого, как подчиниться приказу. Он прицепил ножны с мечом к поясу и, стараясь не обращать внимания на саднящую боль во всем теле, отправился вслед за Зейдом. Как только Тэк вышел из цветочного магазина, на него обрушились потоки холодной воды, темная влажная ночь окутала со всех сторон; он чувствовал, как дождь смывает все его сомнения, оставляя лишь приятное возбуждение, которое всегда охватывало Тэка пред боем.

Он откинул со лба мокрую челку. Зейд говорил настолько уверенно, что трудно было ему не поверить. Тэк не знал как, но он не сомневался — сегодня ночью Эдвард умрет.

Юмаши легко бежал по пустынным улицам Города, его теплое дыхание смешивалось с холодным ночным воздухом. Капли воды стекали по волосам и падали на лицо, солнечные очки безнадежно запотели. Юмаши почти ничего не видел, но продолжал уверенно бежать под проливным дождем, не обращая внимания на лужи под ногами, промокшую обувь и пронизывающий холод.

«Что ты делаешь, ты же поклялся, что никогда в жизни не станешь убивать», — его произнесенные вслух слова потонули в шуме дождя.

«Но если не убьешь ты, скольких убьет он?»

«Два года назад я выжил, не став при этом убийцей. Так почему я должен стать им теперь?»

«Потому что только ты сам можешь исправить собственную ошибку».

Юмаши нахмурился. Он всегда считал Эдварда своей величайшей ошибкой и своим самым опасным учеником. Встретив Эдварда два года назад, Юмаши был слишком наивен. Он не обращал внимания на свойственные этому мальчику признаки жестокости, жадности и беспринципности; ему было важно лишь то, что его ученик невероятно талантлив. Юмаши хотелось учить, а Эдвард очень хотел учиться. И учитель дал мощнейшее оружие, предназначенное для самообороны, в опасные руки. И вот теперь его самый опасный ученик забирает жизни других людей, словно сама судьба наказывает Юмаши за его ошибку.

Он прибавил ходу. Несмотря на холодный дождь, который хлестал его своими острыми струями, Юмаши чувствовал, как все тело наливается жаром. Каждая смерть, виновником которой стал Эдвард, тяжким бременем ляжет на плечи Юмаши, тогда как на его совести могла бы лежать всего одна смерть — самого Эдварда. В тот день, когда Эдвард окончил курс обучения, он напал на своего наставника. Эдвард получил все, что ему было нужно, но, желая стать единственным обладателем этих знаний, он попытался убить своего учителя. Убийство всегда было для Юмаши той гранью, которую он не мог переступить, поэтому учитель не стал добивать своего ученика, а отпустил его, надеясь, что их пути больше никогда не пересекутся. Тогда он еще не понимал, какое чудовище воспитал.

Юмаши просто не мог заставить себя убить человека.

— Но на этот раз я исправлю свою ошибку, — вслух произнес он; непроглядная ночная тьма и проливной дождь стали свидетелями его клятвы.

Когда до Юмаши донеслись звуки ожесточенной перестрелки, он до боли сжал кулаки и, остановившись на мгновение, выхватил из ножен меч. Поднял лицо к черному небу и горько улыбнулся, зная, что ему предстоит сделать сегодня ночью. Дождь припустил с новой силой…

— Пошли два отряда по шесть человек, используйте старые машины в качестве прикрытия, постарайтесь во что бы то ни стало окружить их с флангов, — приказал Эдвард. — Информируйте меня, если ситуация выйдет из–под контроля. Во всех остальных случаях прошу меня не беспокоить.