И как только происходит эта трансформация сознания, «человек начинает участвовать в центростремительном танце мироздания»[379]. В танце, который Христиан Розенкрейц именует «Химической свадьбой»[380] и в котором «мы – это миллиарды световых лет от головы до пят, наши тела безграничны, и это и есть Вселенная»[381]… И сознавать это – одно сплошное изумление, «причем это изумление – радостное, ибо числом трансформаций человек меряет собственное могущество, и, следя за этими превращениями, мы как бы ликующе скользим по поверхности Природы»[382].
Итак: Мистерия Трансмутации порождает внутри нас сущность, которую в отличие от «кристаллизованного человека» алхимиков, «шизофренического тела» Жиля Делёза[383] и «Кибер-личности» Тимоти Лири я называю Мультипликационным Человеком[384], или Сверхмарионеткой. Но подробнее об этом мы поговорим в следующей книге, сейчас же настало время изменить «угол обзора» и посмотреть на Игру с другой точки.
Часть III
Метафизика игры
Ars amandi infinitum![385]
Чем быстрее ты двигаешься, тем больше контролируешь ситуацию.
Мужской и женский аспекты Игры
Игра – явление эротическое.
Танцующий, играющий поток жизни сексуален в самом высоком смысле. То есть во Вселенной, говоря словами Ральфа Эмерсона, «мы встречаем полярность или действие и противодействие в каждом явлении природы»[387].
На сегодняшний день ни для кого уже не секрет, что две основные противоположности Мироздания являются двумя аспектами творческого организма. Например, женское в художнике связано с открытостью и интуицией. Это способность видеть сразу много уровней, нежность, умиротворенность, открытость. Мужское – это энергия, сила, интеллект… способность уверенно и волево следовать одному направлению, ловкость, точность, выдержка и т. д. Известно также, что когда эти внутренние аспекты творческой личности пробуждены и осознаны, тогда мужское грациозно танцует в нем с женским и мы имеем полноценный творческий акт, достигающий своего разрешения через естественно возникающий ритм взаимопроникновения и любви. Если же эти аспекты не пробуждены и не осознаны, то отношения между мужским и женским напоминают танец двух пьяных людей и сводятся к невротическому преобладанию с одной стороны и невротическому подчинению с другой.
Когда артист переживает отождествление только с мужским аспектом себя, это выражается в отсутствии простора для танца. Это можно сравнить с попыткой танцевать в маленькой, заставленной вещами комнате. Много энергии и мало места для ее проявления. Если это так, нереализованная энергия блокирует сама себя в комплекс, и такова природа артистического «зажима». Когда же артист пробужден только к женскому аспекту себя, но не имеет контакта с мужским, это проявляется в избытке пространства при отсутствии энергии. И опять нет танца, потому что нет структурирующей активности. Здесь безграничный потенциал женского поглощает сам себя в «кислое» равнодушие и лень. И это другая сторона «зажима».
Вывод: весь спектр артистических комплексов и зажимов, а также проблем взаимоотношений с партнерами и с режиссером сводится к одной-единственной причине – к отсутствию зрелых взаимоотношений между мужским и женским в едином творческом организме.[388] Разберемся в этом, начиная, как и положено, с самого невозможного – с познания природы женского.
Повелительница Танца
Женщина – это самое эфемерное из всего, что проявляется в окружающем нас мире. Она соткана из игры, вибрирует непостоянством и каждое мгновение готова раствориться в танце чувственных переливов. Не будет преувеличением сказать, что она так же неопределима, как и сам «бушующий космос» Театра Реальности, являясь отражением мужской способности очертить территорию своих возможностей.
Женский аспект проявляется в Игре в форме Повелительницы Танца. Новый персонаж в мифологии Игры, поэтому остановимся на нем подробнее. Эта молодая и невероятно игривая femme inspiratrice[389] может являться как в виде человеческого существа, так и в форме божества, а также как игра сил феноменального мира.
Считается, что этот собирательный образ всех Муз вместе взятых (если брать европейский аналог) пробуждает интуицию и дарит внезапное озарение. Ее еще называют Тем, Что Знает или Пучиной Многоглазой. Герберт Гюнтер говорит о ней так: «Она есть все, что не включено в сознательный психический склад человека и представляется „иной чем“ и „более чем“ он сам»[390]. Натан Кац анализирует ее «как символ сил, действующих в мужской психике, которые всплывают из лабиринта подсознания, чтобы исцелять и сплачивать сознательное „я“»[391]. Джозеф Кэмпбелл говорит об этом, приводя в пример санскритское понятие шакти, что означает «деятельную силу» мужского божества. «Следуя аналогии, можно сказать, что жена является шактисвоего мужа, а любимая женщина – шакти своего возлюбленного; к примеру, шакти Данте была Беатриче»[392].
Общеизвестно, что Музы: Клио, Евтерпа, Талия, Мельпомена, Терпсихора, Эрато, Полигимния, Урания и Каллиопа – несут в себе божественный Огонь, или дыхание Богини Весты. Все вместе они образуют тетрактис – начало и конец, слитые в единое целое, божественную Декаду – женский принцип игры Ума. Их корни уходят в греческую мифологию. Все девять – дочери верховного бога Зевса и богини памяти Мнемозины. Музы обитали на вершине священной горы Парнас или на склонах священной горы Геликон. Они черпали воду из Кастальского ключа и одаривали ею избранных, и те, изведав этой живительной влаги, становились поэтами и певцами, танцорами и актерами, музыкантами и учеными. Музы-сестры водили дружные хороводы, танцевали и пели под звуки золотой кифары, на которой играл бог солнца и искусств Аполлон. Почти все сестры имели отношение к театру, но только две из них, Мельпомена и Талия, являются символами сценического искусства. Мельпомена сначала считалась музой трагедии, но затем расширила свои «владения» и стала музой и покровительницей драматического театра вообще. Известно, что театр называют храмом Мельпомены. Она изображается украшенной виноградными листьями, с венком из плюща на голове, на котурнах, с трагической театральной маской в одной руке и мечом или палицей – в другой. Талия (ее имя на древнегреческом означало «расцветаю», «разрастаюсь») стала покровительницей комедии и легкой веселой поэзии.
Уходящий корнями в тантрические источники, это образ просветленной женщины, «наделенной магическими силами, всемогущей волшебницы, способной принимать какой ей вздумается облик»[393], обладающей силой одним лишь точным словом или жестом пробуждать мужчину к непосредственному переживанию реальности. Считается, что результатом визуализации ее сотканной из глаз светоэнергоформы является растворение чувства разделения между внешним и внутренним и превращение «медитатора» во всеобъемлющее силовое поле Энергии Глаз. Безграничное, электрической природы видение потенциальности.
379
Там же.
380
«Алхимическая свадьба Христиана Розенкрейца». Автором текста считается лютеранский пастор Иоганн Валентин Андрэа.
381
Петров В., Воеводин Д. Танец Шивы, или Космический беспредел. М.: Солвент; Локид-Пресс, 2003.
382
Барт Р. Мифологии. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996.
383
Делёз Ж. Логика смысла. М.: ИЦ «Академия», 1995.
384
Процесс мультипликации непосредственно связан с практической алхимией. Весь секрет состоит в растворении физических форм в психологическом образе (в традиционной алхимии в образе Меркурия, в контексте Алхимии Игры в образе Повелителя Игр) и продолжении движения вне грубых препятствий материального мира.
385
Искусство любви беспредельно! (лат.)
386
Из воспоминаний Майкла Горовица о Тимоти Лири «Пророк в бегах» // Тимоти Лири: Искушение будущим. М.: Ультра. Культура, 2004.
387
Эмерсон Р. Природа. М.: Грин Лайн, 1987. Ральф Вальдо Эмерсон (1803– 1882) – американский философ, эссеист и поэт. Один из основателей трансцендентализма. В своих взглядах постулировал основополагающее значение самоценной и богоподобной природы человеческой души.
388
В традиции европейской алхимии это божественный гермафродит (союз серы и ртути); у древних египтян – Исида и Осирис; в шекспировской алхимии – Феникс и Голубь; в китайской даосской практике – игра и взаимодополнение инь-ян (феникса и дракона); тот же аналог в тибетском буддизме – яб-юм; в системе воззрений К. Г. Юнга – анимус и анима; у Алистера Кроули – Пан и Артемида; у Ницше – Дионис и Ариадна; раннее выражение андрогинной целостности находит себя в союзе Шивы и Шакти, Бхайравы и Бхайрави; еще раньше в Янусоподобной паре арийского Солнечного Колеса и т. д. и т. п.
389
Вдохновительница (фр.).
390
Gunter H. The life and teaching of Naropa. Princeton University Press, 1994.
391
Цит. по: Шо М. Страстное просветление. М.: Добрая книга, 2001.
392
Кэмпбелл Дж. Мифический образ. М.: АСТ, 2002.
393
Шо М. Страстное просветление. М.: Добрая книга, 2001.