Утром Илона сетовала на то, что чаще всего девушкам приходится вставать по будильнику, а не по секспотребности. Мне были приятны ее слова, но пора бы и честь знать. Хренушки! Она, видите ли, хочет чашечку кофе. Пришлось делать и бутерброды. И как только кусок в горло лезет с похмелья? Вскоре я, жутко опечаленный столь ранним уходом, провожал Илону.

– Ты не будешь возражать, если не провожу до такси? – морщась, я погладил больной палец. – Вот деньги.

– Спасибо, – не стала строить дуру Илона. – Ой, хотела спросить. А куда ты денешь наш халатик?

    Уже наш?

– Выброшу, – соврал я.

– Жаль. Мне так понравился этот наряд. – Лампочка, напоминающая об опасности, замигала в голове – не успела уйти, как уже напрашивается!

– Иди-иди, – я стал подталкивать Илону к двери. – Может быть, когда-нибудь...

– Бессердечный, – беззлобно сказала Илонка и чмокнула меня в щеку.

     После ухода Илоны я занялся работой: ролик получился отменный, но что-то меня в нём смущало. В общем, передумал я его отдавать Саньке. Из раздумий вывел телефонный звонок друга, сообщившего, что заявится в гости.

     Я готовил кофе, когда он прибыл. Не раскланиваясь, товарищ лихо влетел на кухню:

– Ну ты молодец, бутерброды приготовил?

– Не видишь, что ли? – поморщился я. – Ешь.

– Болит? – посмотрев на палец, спросил Санек и обнадежил: – До свадьбы заживет! Ну, хвастайся.

– Нечем хвастаться.

– Как нечем? – товарищ перестал жевать. – Телка не приходила?

– Приходила. Отсосала, и выгнал.

    Было стыдно врать другу. Ведь обычно я рассказываю о своих похождениях только Саньку и только правду. Считаю, что не хер вешать на лоб афишу: Я трахал Аньку! Вообще же, сколько себя помню, никогда не слышал, чтобы парни разговаривали между собой иначе, чем «Поставил раком и вдул по самые помидоры!» И даже если не вдул, то всё равно вдул! Мы ж крутые перцы! Интересно, а как это происходит у девчонок? «Ты ему сосала?! Фу!» А сама думает, как сегодня точно так же отминетит очередного чувака.

– Неужели так болит? – не поверил Санька.

– Да иди ты! Полпальца мясник отхеракал!

– Может, ему рожу набить? – предложил товарищ.

– Нет. Нормальный чувак, хотя и похож на педика.

– Как хочешь. Кстати, нет на примете какой свежатинки бесплатной? – Санёк ухмыльнулся.

– У меня палец болит! Так что выкручивайся сам. Впрочем, есть на примете две подружки. Правда, несколько потасканы, но сами напрашиваются.

– Я не такой разборчивый как ты!

    Мы еще немного поговорили, и вскоре Санек отчалил. Я вновь пересмотрел ролик и понял причину своих сомнений – смотрелся я в ролике с забинтованным пальцем как идиот посреди женской бани. Люди будут пялиться не на девушку, а на меня.

                                                                  ***

    Пора было выдвигаться на перевязку, и я – не зря ж платил за контракт, – без проблем записался на прием к психиатру и урологу.

    Хирург был не в духе. Я торжественно вручил ему литровый пузырь водяры, после чего был оперативно, но с противной болтовней перебинтован. После направился к психиатру. Как здорово, что в массе своей в клинике работают женщины, подумал я, прочитав табличку на двери. Мужикам бы замучился таскать спиртное. Я сел на стул и представил, как хирург возвратится домой после очередного медзагула, на котором выпит не только мой пузырь, но и месячный запас спирта. Не давая и слова вставить жене, занесшей над ним сковороду, будет клясться в любви, хотя сам подло изменяет благоверной с кем-нибудь из пациентов. Ну и козел! Последние три слова я нечаянно произнес вслух. Открыв глаза, удивленно заморгал. Никого же не было в коридоре! Теперь пациентов прибавилось: бабулька, сидевшая напротив, укоризненно, но жалобно качала головой; две малолетки, у которых уже пробились соски, уссывались от смеха.

– Сон приснился, – попытался я оправдаться, но никто не поверил. Бабка погрозила пальцем, сыкухи согнулись пополам, продолжая неприлично ржать.

– Что здесь происходит? – услышал я и повернулся. Похожая на Фрекен Бок женщина пытливо вглядывалась в меня, постукивая молоточком по ладони.

– Анекдоты рассказываем, – ответил я. – Здрасте.

– Добрый день. Ко мне?

– Если вы психиатр, а скорее всего так и есть, потому что вы вышли из кабинета, на двери которого черным по белому написано…

– Стоп. – Фрекен Бок по привычке замахнулась молотком. – Прошу в кабинет. Смелее-смелее. – Она легонько подтолкнула меня в спину. – Сквозняк, понимаете ли, – пояснила врач, и дверь на свободу закрылась.

– Да я всего на минутку, – отказался я от молчаливого предложения сесть.

    Общаться с этой грозной и с усиками дамой мне совсем не улыбалось. По ее взгляду можно было предположить, что она всех считает идиотами.

– На пациента выделяется полчаса. Так что не спорьте, Уточкин, и садитесь. Итак. Как самочувствие?

– Плохое. Водички хочется. – Я почесал кадык.

– А я-то думаю, от кого перегаром несет? – презрительно сморщилась Фрекен Бок.

– Вы же сами сказали, что сквозняк. Бабулька может быть с бодуна. Да и девки уже спелые.

– Очередной юморист, – хмыкнула специалист по мозгам. – Жалобы есть?

– Не то чтобы жалоба, но волнует один вопрос. Мне часто снятся сны. Как бы это выразиться?

– Смелее, Уточник. Врачу необходимо доверять. Могу подсказать. Эротические?

– Хуже. Порнографические.

– Хватит! – Фрекен Бок шарахнула молотком по столу.

– Да я же серьезно говорю! Посоветоваться хотел с вами.

– Ладно, но поторопитесь, – смилостивилась она, – ваше время истекает.

    Епта, пяти минут не поговорили!

– Дело в том, что мне часто снятся сны. Нет-нет, я рад – они у меня цветные и красивые. Вот только не всегда хорошие.

– Что вы подразумеваете под «нехорошие?» Кошмары? И как часто?

– Вы абсолютно правы, кошмары! И чаще всего это происходит после того, как пересплю, простите, с девушкой.

– Со своей девушкой?

– У меня нет девушки. С новой… Это плохо?

– Это отвратительно. А вердикт мой таков: вы, Уточкин, бабник! – добавила она.

    Можно подумать, что у самой был всего один мужик. При таком возрасте наверняка за тысячу перевалило.

– А разве плохо девушек, простите, любить?

– Это мерзко! Душа ваша сопротивляется, понимаете? То есть мозги! Запомните: беспорядочные половые отношения к добру не приведут.

– А что, есть и порядочные? – удивился я.

– Вас, Уточкин, не спасти, и вы мне надоели. Идите, знаете куда? – психиатр глянула в компьютер. – К урологу!

    Закрыв за собой дверь, я остановился. Пойти покурить, что ли, подумал я и тут же услышал голос Фрекен Бок: «Алло! Мариша, сейчас к тебе придет один козел. Уточкин. Пугни его, пожалуйста. Как? Скажи, например, что подозреваешь у него сифилис! Ой, спасибочки, дорогая!» Вот тебе и психиатр, вот тебе и доктор! Ну не сука, а?!

    Уролог, белая телом, что снег в деревне, уже поджидала. Пару секунд мы разглядывали друг друга, и я был впечатлен тем, что она куда умнее терапевта. А всё потому, что под ее халатом никаких лишних одежд не было, не считая набедренной повязки и лифона. Похожа она была на шпалоукладчицу – крепенькая такая. Пригласила сесть, вроде и смотрела доброжелательно, но дурацкая солидарность превыше всего, и уролог, увы, не оказалась исключением. Задав пару ничего не значащих вопросов, встала из-за стола:

– Идите к кушетке и раздевайтесь.

– Что снимать? – спросил я, поглядывая на ножки-столбики.

– Штаны, что ж еще? – Бледнотелая стала в предвкушении натягивать перчатки. – Чтобы не заразиться. Кто знает, – задумчиво произнесла она, – где и с кем вы по пьяной лавочке...

    Ах ты ж, курва, хотел сказать я, но потерял дар речи.

– Трусы спустите. Ниже. Господи, какие мы стеснительные. Так, – Бледнотелая ощупала мои яйца, – здесь все в порядке. А что здесь? – Она лишь двумя пальцами взялась за член, но мне этого было предостаточно, и я закрыл глаза. – Уточкин, ау!