Зачем добровольно отказываться от существовавшего в начале 90-х разделения официальной версии о «хорошем человеке нетрадиционной ориентации» и «баек из желтой прессы» и делать весь этот абсурд частью официальной биографии, а людей, озвучивающих это все, назначать официальными биографами и экспертами?

Нужно свидетельство о рождении? Возьмите бланк и напишите, что надо, — проверять все равно никто не будет. Зачем зачеркивания и исправления в нескольких местах в официальном документе? Зачем в графе «мать» писать Боми Балса-ра, а затем зачеркивать и исправлять? Зачем зачеркивать и два раза писать слово «male»? Но авторам и этого мало — они еще и озвучивают через Лесли-Энн Джонс, что в занзибарском архиве нет никакого свидетельства о рождении Фарруха Балсара. Пропало оно, а то, что вам показывают, — копия, которую получила аргентинская поклонница по кличке Дэйзи Мэй еще до исчезновения документа. Автор что, решил таким способом специально для тупых разъяснить, что свидетельство поддельное?

То же и с завещанием, которое пишется по определенным стандартам и правилам. Наймите юриста или возьмите стандартное завещание богатого человека, которому есть что оставлять. Впишите в эту форму хоть Джима Хаттона, хоть Мэри Остин, хоть кошку Далилу, хоть собачек Белку и Стрелку. И никто никогда не задаст ни одного вопроса.

Но наши авторы не ищут легких путей — они и из завещания сделали юмористическое произведение, при знакомстве с которым настоящий юрист рискует получить инфаркт.

Если бы речь шла об отдельных эпизодах, молено было бы сослаться на то, что авторы или их литературные редакторы придумывали подобные истории для красоты и привлечения читателей или что «заказчики» черного пиара в адрес Меркью-ри хотели лишний раз его унизить. Проблема в том, что из этих историй состоит вся биография этого человека. Данная история при малейшем прикосновении начинает рассыпаться прямо на глазах на множество мелких абсурдных осколков.

Можно и дальше приводить примеры бесконечного, выходящего за всякие рамки абсурда, из которого состоит так называемая «биография Фредди Меркьюри», и дальше недоумевать, зачем, ну зачем так себя подставлять?

Пока не начинаешь понимать — это не ошибка или бездарность. Это делается сознательно.

Это — ирония.

Ведь все это — не мемуары слуг и друзей. Не скандальные мемуары слуг и друзей. Не лживые мемуары слуг и друзей. Перед вами — полноценные абсурдистские романы, постмодернистские произведения, написанные со своеобразным английским чувством юмора. Автору могли бы поаплодировать поклонники творчества Мрожека, Ионеско и Беккета. Любители такого рода литературы могли бы восхититься остроумной пародией одновременно на мемуары «слуг-близких друзей» знаменитых людей, скандальную литературу об экстремальной сексуальной жизни рок-музыкантов, любовные романы, произведения английских классиков про дворецких и их господ и книги о тяжкой судьбе артистических геев. Возможно, в этом статусе автор мог бы претендовать на престижную литературную премию.

Но весь мир принимает это за правду, как достоверные мемуары о приватной жизни Фредди Меркьюри от его близких друзей. Источником информации о мировой рок-звезде стали абсурдистские романы-мистификации.

Это очень специфическое чувство юмора.

Чье?

Кто же развлекается уже четверть века, транслируя свои фантазии на весь мир и превратив черную комедию абсурда не просто в биографию известного человека, а в мировой бренд? Кто превратил сотрудников «Queen Productions» и многих уважаемых людей, включая экс-членов «Queen», в коверный персонал своего личного цирка? Кто может так и в таком масштабе играть?

Почему бы не сделать фейк более достоверным и сносным для восприятия? Населив вымышленный мир Фредди Меркьюри более достоверными персонажами?

Возможно, дело в том, что достоверные мистификации делаются скучными преступниками и мошенниками, желающими скрыть обман. А наш юморист — азартный игрок, желающий посмеяться и подергать за бороду самого Бога и ощущающий себя повелителем созданной им Вселенной. И то, что он делает, — это не просто тиражирование клеветы и недостоверной информации.

Это — Игра.

Чтобы понять, что может за этим скрываться, и заглянуть за кулисы нашего цирка, можно попробовать воспользоваться... все теми же источниками. Теми самыми «биографиями» и «мемуарами», которые и сформировали в 90-е известный миф — произведения Хаттона, Фристоуна, Эванса-Миннса, Лесли-Энн Джонс, Рика Ская... Этих базовых книг — менее десятка. Все остальное — бесконечное переписывание и повторение источников, лишь изредка разбавляемое новыми байками от старых и новых «авторитетов».

И все эти источники с небольшим расхождением в деталях воспроизводят одну и ту же, как мы уже знаем, фальшивую версию, описывают фальшивые события от имени фальшивых «свидетелей», занимаются все той же мистификацией. Напрашивается вывод, что у всех этих книг — один источник. Это не значит, что их лично написал один и тот же человек (или группа авторов). Но это значит с очень высокой долей вероятности, что у этих марионеток — один кукловод.

И в первую очередь рекомендую обратить внимание на мемуары Фристоуна. Только попробовать посмотреть на эту книгу другим взглядом.

Не как на достоверные мемуары близкого друга. И не как на недостоверные мемуары далекого проходимца.

А как на часть Игры.

Мемуары Фристоуна наиболее интересны по нескольким причинам. Прежде всего именно эту книгу на официальном уровне настойчиво называют самой лучшей и самой достоверной книгой о Фредди Меркьюри, написанной «человеком, который знал его лучше всех». Подобная рекомендация сама по себе заслуживает особенно внимательного рассмотрения источника.

Важно и то, что именно «мемуары Фристоуна» наиболее близки к пародийному постмодернистскому роману. Любопытно и резкое расхождение между визуальным образом Питера Фристоуна, его официальной биографией и текстом мемуаров.

Или, если точнее, мемуаров, написанных от имени человека, называющего себя Питером Фристоуном.

Его официальная биография противоречит сама себе и вызывает вопросы. Фристоун описывает себя как выходца из состоятельной семьи среднего класса. Отец — владелец гостиницы и собственной компании, учеба в хорошей школе, планы на будущее, первые писательские и музыкальные опыты...

Тем более непонятно, что потом случилось с человеком, почему он всю жизнь перебивался исключительно неквалифицированной работой продавца, костюмера, мальчика на телефоне, мальчика на посылках, медбрата, упаковщика сувениров, а вершиной его карьеры стала должность ассистента и домашней прислуги у богатого человека?

Можно, конечно, с натяжкой предположить, что бедняга умственно отсталый, потому ни на что иное и не сгодился. По крайней мере с внешностью Фристоуна это предположение совпадает.

Если бы не текст книги.

Который при всей откровенной абсурдности написан совсем не придурком. И не слугой низкого ранга. Не мальчиком с обочины. И даже не мальчиком из среднего класса.

Достаточно чуть внимательнее читать «скучные» эпизоды хозяйственной деятельности Фристоуна (особенно поймут меня женщины), чтобы понять: автор книги в жизни не держал в руках веника и тряпки, не подходил к плите, да и об устройстве тостера имеет самое общее представление. Этот человек никогда и никому не готовил и не убирал. Причем он и не стремился написать достоверный роман от имени слуги. Это всего лишь игра. Тонкая, по-своему остроумная, постмодернистская игра автора с читателем.

Настоящий слуга знаменитости, как бы он ни завирался и каким бы «близким другом покойного» себя ни объявлял, все же понимает дистанцию между ним и недоступным для него миром своего хозяина. Фристоун даже не пытается изобразить пиетет и эту самую дистанцию. У читателей давно вызывала недоумение та необъяснимая развязность, с которой Фристоун говорит не только о Меркьюри и его коллегах, но и об элите британского общества — об известных музыкантах, артистах, спортсменах, политиках, аристократах и даже... о членах королевской семьи.