б) Регламенты и учреждения суть учредительные акты для тех или других ветвей управления. При основании коллегий Петром I, каждая из них получила свой отдельный регламент, а именно: регламент штатс-конторы 13 февраля 1719 г., регламент коммерц-коллегии 3 марта 1719 г., камер-коллегии 11 декабря 1719 г., регламент главного магистрата 15 февраля 1721 г., генеральный регламент 28 февраля 1720 г. и духовный регламент 25 января 1721 г. Последний есть учредительный акт Св. Синода. Духовный регламент, составленный Феофаном Прокоповичем (рассмотренный в Сенате), наиболее замечателен; он, кроме главного содержания, заключает в себе устав духовных училищ, устав о церковной проповеди и церковные постановления административного и судебного характера, а потому он заменял собой отчасти свод церковных законов. Таким образом, регламенты иногда выходили за пределы учредительных постановлений и касались материального права. Из времен Екатерины II важнейший закон этого же рода есть Учреждение о губерниях 1775 г.

в) Указы — форма законов наиболее обильная и важная; в них преимущественно отражаются все свойства законодательства XVIII в. (неустойчивость, многочисленность и противоречивость законов, а равно смешение распоряжений, иногда весьма незначительных, с законами). Некоторые из них дают новые и существенно важные узаконения уголовного или гражданского характера: таковы, например, указ 1714 г. о единонаследии, Табель о рангах 1722 г., указ 1723 г. о форме суда и указ 1781 г. «О суде и наказании за воровство разных родов и о заведении рабочих домов» (П. С. 3., № 15147) и т. п. Сюда же относятся инструкции при ревизиях и т. п. и манифесты, через которые совершались важнейшие преобразования в области государственного права (например, отмена обязательной службы дворян, секуляризация церковных имуществ и т. п.). Вообще указами изменено все содержание Уложения царя Алексея Михайловича и новоуказных статей, хотя эти кодексы продолжали считаться действующими.

г) Кодификация. Накопление нового законодательного материала, изменяющего и дополняющего Уложение, уже вначале XVIII в. было столь значительно, что вызвало мысль об издании нового полного кодекса; к этому приступлено с 1700 г., но так как в то же время следовали постоянно новые реформаторские узаконения, изменявшие в существе прежние нормы права, то попытки кодификации не могли достигнуть цели: самая жизнь правовая еще не улеглась в спокойные формы, не ассимилировала еще новое со старым. Кодификация XVIII в. существенно отличается от кодификации московской тем, что в XVIII в. законодатель требовал не одного сведения в кодекс туземного законодательного материала, но большей частью образования нового кодекса по образцу западноевропейских. – Кодификация при Петре I. 18 февраля 1700 г. (П. С. 3., № 1765) велено было согласить Уложение с новоуказными статьями и боярскими приговорами; выработка проекта кодекса была поручена комиссии из членов боярской думы и простых стольников (всего 71 человек), которая именуется палатой о Уложении; заседания палаты продолжались до 1703 г., и ею была составлена полная «Новоуложенная книга», которая, однако, не обнародована и не утверждена. В 1714 г. законодатель, отменив все новоуказные статьи и указы, противоречащие Уложению, повелел из остальных и Уложения составить новый проект кодекса; канцелярия земских дел и поместный приказ, которым была поручена эта работа, приготовили в 1718 г. часть «Сводного уложения», также не получившего утверждения. В 1719 г. Петр принял другую систему кодификации – заимствование целиком чужих кодексов: Сенату велено слушать шведское уложение, а из своего выбрать только некоторые постановления, которые лучше шведских; для поместного права приказано заимствовать законы эстляндские и лифляндские; работу велено окончить к октябрю 1720 г. с угрозами жестоких наказаний; но работа, порученная Сенатом особой комиссии из немцев и русских, продолжалась даже при Екатерине I; тогда велено было «быть у сочинения Уложения духовным, гражданским, воинским чинам и из купечества по два человека»; но при переводе чужого кодекса народные депутаты мало могли оказать помощи, и дело кончилось ничем. – Кодификация при преемниках Петра. 14 мая 1728 г. велено заняться сводом отечественных источников права и для этого «выслать к Москве из офицеров и из дворян добрых и знающих людей из каждой губернии по 5 человек за выбором от шляхетства». Выборные не явились; власти, в наказание за то, брали у них дворовых людей и жен и сажали под караул; к ноябрю собралось 24 человека (недоставало 16), нойте оказались негодными; велено (16 мая 1729 г.) их отпустить домой, а выбрать других – лучших – от губерний по 2 человека. Дело кончилось ничем. В 1730 г. учреждена «уложенная комиссия», которая закрылась в 40-х годах без результатов. Тогда же (т. е. в 1728 г.) учреждены были специальные комиссии для составления особых уложений Лифляндии и Малороссии; последняя, заседавшая большей частью в Глухове, выработала (из статута и др. источников) к 1744 г. полный свод («Права, по которым судится малороссийский народ»), который был тогда же представлен в Сенат, но не получил утверждения. Императрица Елизавета, оставив попытки свода, возвратилась к мысли составить новые законы и установила (1754 г.) «комиссию о сочинении Уложения», которая была плодотворнее: она составила к 1755 г. части судную и криминальную, но утверждение их замедлялось, и работы комиссии прекратились до преобразования ее в 1759 г. В 1761 г. велено собрать депутатов от каждой провинции по 2 от дворян и по 1 от купцов для участия в законодательных работах; прочие сословия небыли призваны, атак как дворян (при обязательной службе) было мало в провинциях, а купцов в некоторых провинциях вовсе не было, то неудивительно, что депутаты собраны с трудом и не в полном числе: многие оказались «стары и хворы» и их заменяли новыми, но тем не менее ими были рассмотрены уже 1, 2 и 3-я части Уложения, т. е. о суде, о розыскных делах и о состояниях подданных вообще; в последней совершенно ясны следы влияния сословных депутатов дворян и купечества[99]. Комиссия продолжала существовать и по смерти императрицы Елизаветы, при Петре III и Екатерине II до 1767 г. (депутаты распущены еще в 1763 г.). Из результатов ее деятельности ныне напечатаны: «Проекты уголовного Уложения 1754–1756 гг.», СПб. (1882 г.) по двум текстам – первоначальному и комиссии 1760 г. и «Проект нового уложения, ч. 3-я» под ред. В. И. Латкина, 1893. – Кодификация при Екатерине II. О знаменитой Екатерининской комиссии 1767-68 гг., о ее заслуге и причине неудач было сказано нами выше (см. с. 290, 291); здесь предстоит сказать о важнейшем акте, вызванном ею – Наказе Екатерины II. Наказ не есть закон, хотя и в последующих узаконениях делаются ссылки на него. Содержание его взято императрицей из сочинения Монтескье «De l’esprit de lois» и отчасти Беккариа; выдержки из первого большей частью буквальны; но много статей составлено самой императрицей. Наказ состоит из 655 статей, разделенных на 22 главы; 21 и 22-я – добавочные главы. Все они посвящены определению общих свойств законодательства (гл. IV, VI и XIX), государства (гл. I, II, III, V), сословий (XV, XVI, XVII), судопроизводства (IX), уголовного права (VII, VIII, X, XX), гражданского права (XVIII), народной экономии (XII, XIII), народного просвещения (XIV), полиции (XXI) и финансов (XXII). Статьи Наказа имеют научный (философский) характер и по содержанию проникнуты человеколюбивыми началами: императрица вооружается против жестокости наказаний, против пытки, против расширения понятия о политических преступлениях. Наказ встречен в Европе с изумлением перед смелостью законодательницы и, несомненно, имел влияние на дух законодательства в России. В 1768 г. Екатерина дала комиссии программу законов – «Начертание к окончанию комиссии о составлении проекта нового Уложения». – В 1796 г. император Павел назначил опять комиссию для составления законов, которая также не имела результатов.