Женщина и двое мужчин со всех ног бежали, куда глаза глядят, спотыкаясь в темноте и поддерживая друг друга.

Внезапно за спиной у них полыхнуло ослепительным сине-белым светом, толкнуло в спину горячим воздухом, загрохотало. Они упали, Вольфгер накрыл своим телом эльфийку, обнял её, и задохнулся, ощутив в своих объятиях женщину, о которой он, как оказалось, всё время втайне мечтал….

Над их головами просвистели камни, пролетели обломки досок и комья земли. Что-то больно ударило Вольфгера между лопаток.

И всё стихло.

Алаэтэль, которая упала на спину, взглянула в лицо Вольфгера и мягко высвободилась.

– Спасибо, господин барон, что закрыли меня своим телом, – сказала она своим певучим контральто и ладошкой стряхнула у него со щеки комок земли. – Кажется, всё кончилось….

– Карл, ты цел? – спросил Вольфгер, вставая с земли и поднимая эльфийку.

– Цел, господин барон, – пропыхтел Карл, тоже поднимаясь, – надо же, еле-еле успели, ещё бы чуть-чуть…

– Да-а, – протянул Вольфгер, – покойный отец Бернардус явно переоценил свои силы.

– Думаете, уже покойный? – спросил Карл.

– Ну, посмотри сам, – коротко ответил Вольфгер, указывая на бывшее обиталище мага-неудачника.

На месте домика зияла глубокая яма, заполненная мерцающим голубоватым туманом, в котором вспыхивали разноцветные звёздочки. Мерцание потихоньку затухало.

– Да, пожалуй, уцелеть ему было бы трудновато, – согласился Карл.

Мимо Вольфгера прошли несколько мужчин и женщин и, тихо переговариваясь, остановились на безопасном расстоянии от ямы.

– Доигрался всё-таки проклятый колдун, – сказал один мужчина, – а ведь предупреждали его…. Тьфу! Чуть улицу не разнёс, дьявол его за ногу!

– Ты бы лучше не кощунствовал, Петер, может, его дьявол и унёс, не накличь на нас беды, – возразил другой голос.

– Да и что он тебе такого сделал? – сказала женщина, – разве у тебя есть деньги на городского лекаря или на цирюльника? А ведь он наших детей лечил, и брал по-божески.

– Да я чо? Я ничо, – стал оправдываться первый, – мне-то что? Он мне не кум, не брат и не сват. Только вот теперь священника придётся звать, чтобы, значить, яму святой водой окропил, а то кто его знает…

– У тебя что, есть лишние гульдены, чтобы заплатить священнику? – удивилась женщина. – Смотри, как бы поп за собой инквизицию не притащил. Зароете завтра яму, и вся недолга. Только не вздумайте в ней копаться, дурни!

– Пойдёмте отсюда, господин барон, – тихонько сказал Карл, – а то у этих добрых людей может возникнуть желание гм… занять денег на священника у нас, а мне не хочется никого убивать. Давайте уйдём, пока нас не заметили.

– Пойдём, – согласился Вольфгер, – здесь нам делать больше нечего, только вот куда идти? Что-то я в темноте запутался, да ещё доска в голову прилетела…. – он приложил руку к затылку и нащупал набухающую шишку. – Дьявол, как больно!

– Не призывай сейчас тёмные силы, – сжала его руку эльфийка, – после такого колдовства они близки, как никогда. Они всегда слетаются на тёмную магию, как мухи на мёд. Этим-то чёрная магия и опасна.

– Как ты думаешь, что случилось с монахом? – спросил Вольфгер.

– Он пробудил силы, с которыми не смог справиться, – кратко ответила эльфийка, – это было очень опасно, мы уцелели просто чудом.

– Где же теперь нам искать другого мага? – задумался Вольфгер, – в Дрездене их и было-то всего два. Один оказался трусом и неумёхой, а второй… в общем, теперь в Дрездене один маг, а по-честному, так и вообще ни одного.

– Очень надеюсь, что в империи найдётся более опытный волшебник, – грустно сказала Алаэтэль, – иначе я застряну в вашем мире навсегда.

***

Ночью Вольфгер впервые серьёзно поссорился с Утой.

Девушка лежала в его объятиях, и вдруг ему показалось, что на его плече лежит не русая, а черноволосая головка, и огромные глаза эльфийки заглядывают ему в глубину души. Вольфгер непроизвольно вздрогнул. Ута мгновенно почувствовала это и отодвинулась.

– Что случилось? – спросила она.

– Н-ничего… – соврал Вольфгер, с трудом переводя дыхание.

– Я могу попросить тебя об одной вещи? – стеклянным голосом спросила Ута.

– Конечно, хоть о десяти, что ты спрашиваешь? – Вольфгер попытался привлечь девушку к себе, но она упёрлась руками ему в грудь.

– Я хочу попросить тебя только об одном: пожалуйста, не лги мне.

– А когда я тебе лгал?!

– Да только что, – холодно сказала Ута, и Вольфгер понял, что серьёзного разговора не избежать.

– Ну, хорошо, – вздохнул он, – раз выяснения отношений не избежать, я слушаю.

– Это эльфийка? – спросила Ута.

– Да что эльфийка? – начал сердиться Вольфгер.

– Вольфгер, пойми, женщину невозможно обмануть. Вы, мужчины, думаете, а мы – мы чувствуем. Обнимая меня, ты думал об Алаэтэли. Да?

Вольфгер вздохнул:

– Да….

– Хорошо, что ты не солгал мне. А ведь я предупреждала, помнишь? И вот всё сбылось, эльфийка завладела твоей душой. Я пытаюсь бороться, но, кажется, проигрываю сражение за сражением, несмотря на….

– Ну что я могу сделать, что?! – повысил голос Вольфгер, – я её и пальцем не тронул, только вот сегодня прикрыл своим телом, когда дом мага взлетел на воздух, но это же не считается! Ты видишь, что я честно пытаюсь отправить её обратно в страну эльфов, но не получается! Если бы я сам умел колдовать… Но какой из меня маг? Так, прочитал с десяток книг…

– тихо сказала Ута.

В глубине души Вольфгер понимал, что Ута права и возразить ему нечего, поэтому избрал обычную для мужчин тактику: он рассердился.

– Ута, прошу тебя, не надо ревновать меня к девушке, даже не из людского племени, которая попала в наш отряд случайно, а не по моему желанию, и при первой же возможности его покинет.

– Я тоже попала в твой отряд случайно и не по твоему желанию! – упрямо возразила Ута.

– Но… – начал Вольфгер и замолчал, сообразив, что ответить ему нечего.

– Вот что, Вольфгер, – сказала Ута, вставая, – я, пожалуй, пойду к себе, а ты подумай, кого ты хочешь видеть в своей постели, меня или Алаэтэль. Как надумаешь, дай мне знать. К сожалению, я не могу съехать с этого постоялого двора, потому что у меня, во-первых, нет денег, а во-вторых, мне некуда ехать, разве что вернуться обратно в свою деревню и угодить прямиком на костёр. Ты это знаешь и беззастенчиво пользуешься моим положением!

Ута быстро и нервно одевалась, дёргая крючки и застёжки.

«Если сейчас предложить ей денег, она поймёт, что я хочу избавиться от неё, и уедет, – подумал Вольфгер. – Никогда себе этого не прощу, да я и не хочу, чтобы она уезжала. Иисусе, что же делать-то?»

Вольфгер вскочил с постели и обнял Уту. Девушка спокойно стояла и ждала, пока он отпустит её. Сцена получилась смешной и донельзя глупой: голый, немолодой мужчина посередине комнаты обнимает одетую девушку.

– Ута… – несмело позвал Вольфгер, – ну что ты, в самом-то деле?

– Ну, что Ута? Что Ута?! – с тоской ответила она, садясь на стул.

«Ага, сию минуту не уходит, слава Богу! – радостно подумал Вольфгер, – может, ещё сумею успокоить её, вот бешеная ведьма!»

– Ты хоть на минуту подумай обо мне, – сказала девушка и заплакала, – подумай, в каком я положении…. Веду себя как гулящая девка, живу в чужом городе, на чужие деньги, сплю на постоялом дворе в чужой постели…. И кто я после этого? И что со мной будет потом?

– Да почему в чужой постели и на чужие деньги? – завопил Вольфгер, – я тебе что, чужой?!

– Тише, всех постояльцев перебудишь, – поморщилась Ута, – сейчас Карл прибежит, небось, подумает, что тебя убивают…. Ну, подумай сам, Вольфгер. Вот сойдёшься ты с эльфийкой, пустит она тебя в свою постель, а я стану не нужна.

– Да кто тебе это сказал?!