Рис. 27. Кривая численности населения Китая в XVII – XIX вв. (реконструкция Чжоу Юаньхэ[2575]). Скачкообразный рост показателей численности населения в 1740-х и 1770-х гг. объясняется улучшением учета. Падение показателей 1810-х и 1820-х гг. объясняется отсутствием учета в областях, охваченных восстаниями

Маньчжуры заняли для поселения земли в столичной провинции; эти земли считались государственными и составляли примерно десятую часть всей пашни[2576]. В остальных областях деревня оставалась во власти поддерживавших Цин помещиков, хотя число их заметно уменьшилось: многие погибли во время войн и восстаний. Повсюду царила разруха, поля лежали пустыми, по дорогам бродили толпы беженцев. Многие беженцы, чтобы как-то прокормиться, шли в кабалу к маньчжурам и селились на их землях в качестве немногим отличавшихся от рабов наследственных арендаторов, тоу-чунженей[2577]. Маньчжурские императоры, пытаясь навести порядок, из года в год оглашали декреты о расселении беженцев; им давали семена, быков и на шесть лет освобождали от налогов[2578]. «В первые годы династии император направил цензоров для инспекции земельных угодий... отмены жестоких поборов династии Мин и запрещения избыточных требований корыстных чиновников, – утверждает официальная хроника. – Было проведено новое обследование урожайности земель и установлен соответствующий земельный налог... Политика была такая, чтобы крестьяне были накормлены и одеты...»[2579]. По сравнению с концом эпохи Мин налоги были уменьшены и составляли в среднем 1 доу зерна и 1/10 ляна серебра с 1 му Помимо поземельного налога существовал еще подушный налог, с 1723 г. он взимался в качестве 10–20-процентной надбавки к поземельному налогу. После реформы 1723 г. для каждого участка земли была определена фиксированная ставка налога, которая в дальнейшем уже не менялась[2580]. В целом официальные налоги составляли примерно 1/10 часть урожая, но были еще дополнительные сборы в пользу местных чиновников; в 1753 г. эта надбавка составляла примерно 20% к официальным налогам[2581].

Резкое уменьшение численности населения в середине XVII в. привело к появлению свободных земель и к падению демографического давления. Это проявилось в снижении цен на зерно: по сравнению с концом XVI в. цены уменьшились в пять-шесть раз и составляли 0,2–0,3 ляна за 1 дань[2582]. Начало XVIII столетия характеризуется в источниках как время относительного благополучия. «…Дожди и процветание были много лет, так что все зерно было собрано и люди в деревнях счастливы», – говорится в императорском указе 1708 г.[2583]. В другом указе говорится о быстром росте населения: «Страна жила в мире в течение долгого времени, и население увеличивается день ото дня. Следовательно, поставка продовольствия постепенно становится недостаточной…»[2584]. По оценке Чжоу Юаньхэ за первую половину XVIII в. численность населения возросла со 100 до 180 млн человек[2585], а площадь пашни в середине столетия составляла лишь 7,8 млн му – немногим больше, чем в конце эпохи Мин[2586]. В 60-70-х гг. XVIII в. ежегодные доходы казны составляли 40 млн лян, две трети из них давал поземельно-подушный налог, а остальное – соляные и внутренние таможенные сборы. В переводе на зерно общий доход составлял примерно 50 млн даней – примерно как в начале эпохи Мин (в 1390-х гг). Главной статьей расходов (20 млн лян) было содержание армии, 7 млн лян уходило на чиновничество и 5 млн – на императорский двор[2587].

Цена на зерно к середине века возросла вдвое, до 0,6-0,7 ляна за 1 дань[2588]; еще быстрее росли цены на землю: в 1730-х гг. 1 му средней земли стоил 7–8 лян, а в 1780-х гг. – 50-60 лян. Сведения относительно заработной платы сравнительно немногочисленны: известно, в частности, что помощник ткача в Сучжоу получал в середине века 5 цяней в месяц[2589], это эквивалентно поденной плате в 3,6 литра зерна в день.

Император Юнчжен[2590] проявлял сильную обеспокоенность быстрым ростом населения: «В течение долгого времени страна жила в мире, и население быстро увеличилось, – говорится в указе 1723 г. – Поэтому урожаев едва хватает, чтобы обеспечить людей, и любой недостаток приведет к затруднениям и голоду… Единственное, чем правительство может помочь людям, – это освоение целинных земель»[2591]. Указ разрешал крестьянам свободно, не спрашивая разрешения властей, занимать пустующие земли, а властям предписывалось давать поселенцам волов и семена. Правительство возлагало большие надежды на развитие рисосеяния на севере Китая, в столичной провинции Чжили, однако природные условия севера оказались неподходящими для риса, и посадки не прижились[2592]. В 1740 г. местным властям было предписано содействовать крестьянам в террасировании холмов и освоении неудобных земель[2593], однако исследователи полагают, что все эти меры были по большей части декларативными[2594]. Более того, источники свидетельствуют, что ирригационной системе не уделялось должного внимания, что многие оросительные каналы были засорены илом и обмелели[2595]. Правительство не занималось развитием ирригации, возложив эти обязанности на местные власти[2596]. При этом население продолжало расти – к 1800 г. его численность приблизилась к 300 млн[2597]. Французский историк М. Картье пишет, что «принимая во внимание отсутствие какой бы то ни было промышленной или сельскохозяйственной революции… огромный прирост населения в XVIII в. представляет для демографов настоящую загадку»[2598].

Действительной причиной прогресса сельского хозяйства (и следовательно, роста населения) было совершенствование агротехники: распространение кукурузы, батата, арахиса, скороспелых сортов риса. В XVIII в. успехи стихийной крестьянской селекции привели к появлению риса, вызревавшего через сорок дней после высадки рассады – на десять дней раньше, чем прежде. Это дало возможность значительно расширить практику двухразовых посевов и увеличить урожаи. Кроме того, огромное значение играла интенсификация труда: пахота с использованием волов постепенно заменялась ручной вспашкой, когда тщательно обрабатывался каждый кустик риса[2599]. Китайская технология возделывания риса требовала в десятки раз больших затрат труда, чем технология выращивания пшеницы в Европе[2600]; в то же время она была примерно в десять раз более продуктивной. В низовьях Янцзы 1 му земли, средней по качеству, давал в двух урожаях примерно 800 цзиней риса[2601], т. е. 1 гектар давал 79 центнеров в год; в Европе при трехпольной системе урожайность редко превышала 10 ц/га[2602], т. е. 1 гектар давал около 7 центнеров в год. К XIX в. возделывание риса превратилось в сложный технологический процесс, рассада выращивалась в специальных питомниках с регулируемым микроклиматом; оросительные системы поддерживали водный режим на затопленных полях, для борьбы с водорослями разводили карпов, а экскременты животных и людей считались драгоценным удобрением. К началу XIX в. были сведены последние леса, и китайский пейзаж принял современный облик: голая равнина и голые безлесные холмы, где каждый метр склона занят под посевы кукурузы, а все плоские участки разделены на клетки рисовых полей[2603].