Рис. 19. Интенсивность монетного обращения в Болгарии[1563]

В Византии сложилась характерная для фазы Сжатия ситуация, когда разорение крестьян подрывало финансовые возможности и обороноспособность государства, в то время как давление внешних врагов угрожало его существованию. С 1046 г. Балканы стали подвергаться набегам печенегов, которые иногда прорывались почти до столицы. Ослабление государства и династический кризис, вызванный пресечением Македонской династии, позволили военной знати снова захватить власть: в 1057 г. военный мятеж привел к власти полководца Исаака Комнина. Исаак Комнин (1057-1059 гг) во время своего короткого правления пытался выйти из финансового кризиса с помощью жесткого сбора недоимок, конфискации земель у своих врагов и у некоторых монастырей[1564]. После смерти Исаака Комнина власть вернулась к этатистской бюрократии, которая проводила политику ограничения военных расходов. По словам Пселла, желанием Константина X (1059–1067 гг) было улаживать дела с народами не войнами, а дарами, чтобы не тратить много денег на войско[1565]. Финансовый кризис побудил правительство ввести систему налоговых откупов; это позволяло получать деньги авансом, но отдавало население на произвол откупщиков[1566].

Между тем с востока надвигалась тюркская волна; в 1055 г. тюрки взяли Багдад, и вскоре их отряды появились на границе Византии. В страхе перед угрозой нашествия вдова Константина Х Евдокия, регентша при малолетних сыновьях императора, вручила власть полководцу Роману Диогену. Готовясь к войне с тюрками, Роман IV Диоген созвал стратиотское ополчение, но, как пишет Скилица, налицо оказалось лишь скромное число людей, одетых в рубища и удрученных скудостью, лишенных вооружения и коней. Императоры давно не выступали в поход, поэтому у стратиотов, не несших военной службы, было отнято содержание, и они уже не могли должным образом снарядиться на войну. «Они имели робкий вид… и казались неспособны ни на какое большое предприятие»[1567]. Роман Диоген попытался восстановить боеспособность армии, но основную силу его войска составляли наемные отряды франков, варягов и тюрок, гузов и печенегов[1568]. 19 августа 1071 г. близ Манцикерта огромная армия Романа Диогена встретилась с численно намного уступавшим ей войском тюрок-сельджуков, но ход битвы показал, насколько опрометчивой была ставка на иноземных наемников. Тюрки из войска Романа Диогена изменили и перешли на сторону своих степных сородичей, византийская армия была разгромлена, и Роман Диоген попал в плен[1569].

Власть в Константинополе снова оказалась в руках этатистской бюрократии, которая возвела на престол Михаила VII (1071-1078 гг.). Византийская армия продолжала разваливаться, вслед за изменой гузов восстали франкские наемники, и, чтобы усмирить их, Михаил VII был вынужден обратиться к сельджукам. Тюркские орды растеклись по Малой Азии, грабя и истребляя население, греки в страхе бежали на Балканы. «Покинули греки станы свои и города, коими владели на Востоке, и ушли, – говорит грузинский автор. – Их захватили турки и поселились в них»[1570]. В стране свирепствовали голод и чума, цена пшеницы в Константинополе достигла 3 номисм за модий, на улицах лежали трупы, и на одни носилки приходилось класть по 5–6 мертвецов. Болгары воспользовались ослаблением Византии и снова восстали. Военная знать также использовала ослабление государства, и мятежи следовали один за другим. В обстановке голода и смуты правительство пошло на крайние этатистские меры: была монополизирована торговля хлебом и конфискована священная утварь в церквях. Содержание золота в номисме было понижено до 60%[1571]. Но правительству не удалось стабилизировать положение – военная знать снова подняла мятеж, ее вождь, полководец Никифор Вониат, в борьбе с Михаилом VII призвал на помощь турок и отдал им земли вплоть до Босфора. Овладев властью, Никифор III (1078-1081 гг.) стал широкой рукой раздавать динатам поместья и податные привилегии – это вызвало крестьянские восстания, кое-где в Малой Азии крестьяне переходили на сторону турок[1572]. Страна погрузилась в хаос, различные военные группировки сражались друг с другом и с центральным правительством. Наконец, в апреле 1081 г. войска фракийских динатов штурмом овладели Константинополем и подвергли город жестокому разграблению. Императором был провозглашен Алексей I Комнин – основатель новой династии и нового государства[1573].

Но успокоение наступило не сразу; в 1081 г. при Диррахии Византия потерпела новое сокрушительное поражение – на этот раз от рыцарской конницы сицилийских норманнов. Норманны опустошили Северную Грецию и достигли берегов Эгейского моря, печенеги год за годом прорывались через Балканы и опустошали Болгарию. В конечном счете голод, эпидемии, внутренние войны и вторжения врагов обернулись для Византии тяжелой демографической катастрофой. Наибольшие масштабы эта катастрофа имела в разоренной тюрками Малой Азии; как показывают данные о монетном обращении, многие города опустели и торговля практически прекратилась – как в VII – VIII вв. (рис. 16). Толпы беженцев искали спасения от тюрок на Балканах. Однако и на Балканах некоторые области жестоко пострадали от вражеских вторжений; как показывают графики на рис. 17-19, имело место падение монетного обращения в Болгарии, в Албании, а также в Средней Греции, в частности в Афинах. Аналогичные данные имеются относительно Константинополя[1574].

* * *

Подводя итоги социально-экономического развития Византии в VIII – XI вв., необходимо отметить прежде всего масштабы демографической катастрофы, вызванной варварскими нашествиями в VII в. Археологические данные, так же как и данные письменных источников, говорят о гибели большинства городов и запустении обширных сельских территорий. Наиболее важным социальным следствием этой катастрофы была гибель крупного землевладения; в новых условиях главную роль играла община свободных крестьян, крестьянские ополчения защищали страну от вторжений и возводили на императорский трон своих вождей. Таким образом, социальная структура общества значительно упростилась, приблизившись к структуре «варварских королевств». Однако при этом сохранялась и сильная этатистская традиция, носителями которой были остатки имперской бюрократии и церковь. Эти круги призывали к восстановлению сильного государства, необходимого в первую очередь для обороны от внешних врагов.

Период разрухи и нашествий продолжался до VIII столетия, когда началось медленное восстановление экономики. Как и в классическом случае, для фазы роста характерны наличие свободных земель, рост населения, рост посевных площадей, низкие (но постепенно растущие) цены на хлеб, высокая реальная заработная плата, относительно высокий (но постепенно понижающийся) уровень потребления, низкий уровень земельной ренты, строительство новых (или восстановление разрушенных ранее) поселений, ограниченное развитие городов и ремесел, незначительное развитие аренды и ростовщичества.

Социально-экономическое развитие Византии в значительной мере определялось двумя факторами: демографическим и военно-техническим. Военно-технический фактор проявлялся в господстве на поле боя тяжеловооруженных всадников: тюрок, арабов, франков, норманнов. Военное давление этих противников заставляло византийское правительство создавать подразделения тяжелой кавалерии из стратиотов или из наемников, оплачиваемых за счет казны. Это было продолжение диффузионной волны, связанной с распространением стремени и тюркского седла. Победы мусульман и могущество халифата вызывало подражание также и в религиозной сфере (иконоборчество), и в общей тенденции к централизации и этатизму.