— Я понимаю, — сказал я. — Вы нам всё это рассказывали, но, видимо, не так-то просто бывает… справиться с самим собой.

Тихонов вновь раздосадовано качнул головой.

— Вот только не надо забивать этим голову, — сказал он. — А то и в следующий раз вы тоже построите лабиринт. Знаете, — Тихонов наклонился ко мне через стол и заговорил чуть тише, — у меня в своё время тоже были проблемы. Но секрет тут довольно прост. У лабиринта должен быть выход — по определению. Даже если нет никаких световых туннелей, даже если вы просто блуждаете в темноте…

— Как-то я не очень в этом уверен.

— Нет! — Тихонов раздражённо взмахнул руками; я впервые видел его таким. — Выход должен быть! Просто вбейте это себе… — Он снова коснулся указательным пальцем лба. — Придумайте выход! У вас должна закрепиться вот эта вот связь, — Тихонов сжал правую руку в кулак и потешно погрозил пустому потолку. — Лабиринт — выход. Что угодно — луч света, дверь. И выход всегда будет появляться сам собой — в тот самый момент, когда вы решите, что потерялись.

— Я попробую, — сказал я.

— Попробуйте, — сказал Тихонов. — Но на самом деле я думаю, что сегодня вы просто перенервничали. Беспокоит, наверное, что-то? Хотя всех нас сейчас… Зайдите ко мне вечером — после того, как я закончу с последней группой. — Он встал и дружески протянул мне руку. — Договоримся о пересдаче. И… я уверен, у вас всё получится. Главное — не накручивать себя.

Мы попрощались, я вышел в коридор. Мне казалось, что я был на приёме у врача.

Лида ждала меня, стоя у солнечного окна.

— Ну, как? — спросила она. — Что говорит?

— Говорит, что я перенервничал, — ответил я.

Лида коснулась моего плеча.

— Когда пересдача?

Электронные жалюзи на всех окнах в коридоре не работали, в воздухе поблёскивала пыль.

— Пока неясно, — сказал я. — Просил зайти к нему, когда сдадут все группы. Будет забавно, если я снова провалю. Тогда даже переводиться не придётся.

— Не говори так, — сказала Лида.

На ней была розовая кофточка с короткими руками, в которой я видел её лишь однажды, на станции монорельса, и из-за этого я чувствовал себя неловко, как будто в действительности она ждала в коридоре совсем не меня.

— Ты должен всё сдать, — сказала Лида. — Это важно. В противном случае тебя не переведут на третий курс, и мы…

— Я понимаю, — сказал я.

Мы прошлись по солнечному коридору, спустились в буфет, где привередливая кофейная машина снова отказалась готовить нам кофе, а потом Лида уехала домой. Я думал о том, чтобы вернуться в общежитие, но сидеть одному в душной каморке мне совершенно не хотелось, и я вновь поднялся на этаж, где проходил экзамен.

Я устроился на скамейке у лифтов, напротив огромного информационного табло, где вспыхивали фамилии студентов, проходящих испытания в нейросети.

Вскоре появился Виктор. Он вышел из лифта и как-то воровато огляделся по сторонам. Заметив меня, Виктор приветственно поднял руку.

— Ну, как? — спросил он. — Уже ходил?

— Ходил, — сказал я. — Придётся ещё раз прийти.

Виктор забавно сдвинул брови.

— Что, завалил что ли? Нейроинтерфейс? Как ты умудрился?

— Ну вот так, — сказал я и отвернулся; говорить с ним мне не хотелось. — Можешь злорадствовать.

— С чего это я должен злорадствовать? — спросил Виктор, усаживаясь рядом. — Когда пересдача? Говорил уже?

— Пойду после экзамена, — ответил я.

— Да ты не дёргайся! — сказал Виктор с напускной небрежностью. — Говорили же, что исключать в этом году никого не будут. Так что пересдавать можешь хоть до белого каления.

— Это просто слухи, Витя, — сказал я.

— Никакие это не слухи! — сказал Виктор. — Я точно знаю. Хочешь я… — он толкнул меня в плечо, — пойду вместе с тобой?

— К Тихонову что ли? Под ручку меня отведёшь? Ну, уж нет, я как-нибудь сам справлюсь.

— Да не к Тихонову! — фыркнул Виктор. — Пойду с тобой пересдавать.

Я недоверчиво покосился на Виктора.

— Ты что, собрался экзамен за компанию завалить?

— Ну, зачем заваливать? — сказал Виктор. — Пойду, отпрошусь. Типа голова болит. Или дела срочные. Зато потом, за компанию…

— Не сходи с ума, — сказал я.

— Ну, сейчас это модно — сходить с ума, — сказал Виктор.

Мы замолчали. Виктор сидел, отвернувшись от меня, делая вид, что разглядывает столпившихся вокруг аудитории студентов. Ни на одном из окон в коридоре не работали электронные шторы, и солнце неприятно слепило глаза.

— Ты как, — неуверенно сказал Виктор, — не передумал?

— По поводу чего? — спросил я.

— Ну, уйти. Ты мне в прошлый раз объявил, так что я чуть…

— Не передумал, — перебил я его.

— Слушай… — Виктор нервно потёр рукой лоб. — Если я там тебя задел чем-то, то извини… Ты, правда, на меня так это всё вывалил сразу… Я чуть не упал.

— Да нормально всё, — сказал я. — Это ты меня извини. Но так уж получается. Я сделал свой выбор.

— Друзья? — спросил Виктор.

Мы демонстративно пожали друг другу руки. Ладонь у Виктора была потной.

— А она-то с чего хочет перевестись? — спросил он. — У неё ж вроде хорошо всё, оценки получше, чем у нас, и это… — Виктор толкнул меня локтём, — никаких пересдач.

— Дело не в этом, — сказал я. — Слишком много чего поменялось. Пора уже… пересматривать свои планы на жизнь.

— Это из-за войны? — уточнил Виктор.

Я кивнул головой.

— Но тут ещё неизвестно, кто в большей опасности — те, кто улетают… или те, кто остаётся на Земле, — сказал Виктор.

— Да не в опасности дело, — сказал я.

— А в чём тогда?

Виктор действительно не понимал. Я поморщился.

— Это сложно объяснить. Просто теперь… всё воспринимается иначе. После того, что произошло на Венере. Я уже не уверен, что это то, чего я хочу.

— Да, — вздохнул Виктор, — вот так это и происходит. Наши романтичные мечты о звёздах…

— Да прекрати ты! — перебил я его. — Как будто ты сам не понимаешь!

— Не понимаю, — признался Виктор. — Вернее, одно-то я понимаю точно. Это ведь не твоя была идея — перевестись?

Я ничего не сказал.

— Ты просто уходишь вместе с ней, — продолжал Виктор. — Вот и причины такие, что словами не выразишь.

Раздался отрывистый звонок — на этаж подходил лифт, — и Виктор вздрогнул.

— А ведь она не улетает на другую планету, — сказал он. — И даже не уезжает в другой город. Вам кто-то мешает встречаться?

Двери лифта открылись, и в коридор высыпала стайка незнакомых студентов.

— Ты не понимаешь, — сказал я.

— Да я вообще ничего не понимаю, — усмехнулся Виктор. — Куда мне! Ты вот только не обижайся… только представь, на секундочку, что ничего у вас не получится. Ну, переведёшься ты, через несколько месяцев расстанетесь…

— Мы не расстанемся, — сказал я.

— Просто представь, — невозмутимо продолжал Виктор. — Представь, что ты перевёлся, а её — нет. Вы больше не встречаетесь. Ты не будешь… жалеть? Ведь у тебя не будет обратного пути.

— Это то, чего я сейчас хочу, — сказал я. — На самом деле. А что там будет или не будет… Может, вообще ничего не будет.

— Ну да, — согласился Виктор. — Тут ты прав. Может, и действительно… какой-нибудь корабль не смогут остановить… Я просто не понимаю, что тебе мешает учиться с ней в разных институтах и продолжать встречаться? Как будто ты боишься, что у вас всё разладится, если вы не будете видеться в течение недели. Но ведь тогда у вас…

— Прекрати!

Я встал и ударил по кнопке вызова лифта, не очень-то понимая, куда собираюсь ехать. Виктор продолжал сидеть, раздосадовано покачивая головой — как Тихонов, обсуждавший со мной результаты экзамена.

— Да она и сама должна это понимать, — сказал он. — Если она, конечно…

Лифт подошёл на этаж. Кабина была пуста.

— Куда ты? — спросил Виктор.

Я молчал, но и не заходил в лифт. Через несколько секунд послышался звонок, и двери с шипением закрылись.

— Никуда, — сказал я.

49

Я нашёл выход из лабиринта.