Войны с Польшей в сентябре 1939 практически не случилось: занятое сопротивлением германской агрессий польское правительство отдало приказ своим войскам не открывать военных действий против Красной Армии. Как позднее признал Сталин, эта кампания сослужила плохую службу Красной Армии: вскружило голову советским генералам мнимыми победами.
А потом была финская война, с ноября 1939 по март 1940 года, в ходе которой с новой силой всплыли те же самые провалы в организации Вооруженных сил СССР и которая выявила профессиональную неспособность советских генералов вести современную войну.
Командующий Ленинградским военным округом командарм 2-го ранга К. Мерецков попросил у Сталина на всю финскую операцию 2 недели и силы одной (7-й) армии, состоящей из двух корпусов, усиленных танками. После польской кампании Сталину очень хотелось поверить Мерецкову, и он, несмотря на возражения опытного маршала Шапошникова, который Мерецкову не поверил, план командующего ЛВО утвердил.
На деле война продлилась 105 дней (с 30 ноября 1939 г. до 13 марта 1940 г.). Началась военная операция силами 21 дивизии, а заканчивали военные действия 62 дивизии.
Финская зимняя военная кампания стала позором для РККА и подорвала военный авторитет СССР в мире. Именно после этой кампании Гитлер принял принципиальное решение о нападении на Россию.
Ответственность за военный провал в зимней финской кампании, за огромные за жертвы этой кампании ложится лично на Сталина. Перед началом военных действий начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников предложил свою идею финской кампании: создать специальный Северо-Западный фронт, нарастить группировку советских войск так, чтобы она в несколько раз превосходила финскую армию. Шапошников сослался на пример воюющего в Европе гитлеровского вермахта, а также — на опробованный в 1935 и 1936 годах на военных учениях опыт РККА. И предложил, с учетом опыта действий вермахта в Европе, ввести в действие все эти силы сразу.
Однако Ворошилов, опираясь на выкладки только что освобожденного из тюрьмы Мерецкова, убедил Сталина, что победить финнов будет сверхдостаточно сил одного только Ленинградского военного округа. Командующий ЛенВО генерал-лейтенант К.А. Мерецков был назначен командующим 7-й армией, которая и начала военные действия. Наступления не получилось. Советские войска очень быстро получили по зубам и перешли к обороне, а потом и вовсе побежали.
Бездарное командование Мерецкова едва не привело вообще к поражению в финской кампании. В конце концов Сталин исправил ситуацию, вернувшись к идее Шапошникова. Был создан кулак из семи общевойсковых армий, который в лобовых атаках большой кровью взломал финскую оборону и вынудил финнов запросить мира.
После подписания перемирия с финнами 12 марта 1940 года Сталин, прикрывая свою собственную стратегическую ошибку, обвинил Генеральный штаб в плохой подготовке к финской войне. Шапошников был смещен с должности начальника Генерального штаба и назначен заместителем наркома обороны СССР по сооружению укрепленных районов на западной границе. Но сам-то генсек отдавал себе отчет в том, что не Шапошников несет ответственность за позор финской войны и, чтобы подсластить пилюлю, присвоил Шапошникову звание Маршала Советского Союза.
Надо сказать, что война эта и в России, и в Финляндии до сих пор во многом остается неизвестной войной. Обе стороны до сегодняшнего дня стремятся приуменьшить свои людские потери и преувеличить чужие. Так, в финских публикациях цифра их безвозвратных потерь называется в 26 тысяч человек, хотя на самом деле есть и публикации, в которых на основе архивных данных называется цифра в 48 300 человек.
Ничуть не лучше ведут себя и российские авторы. Так, Святослав и Екатерина Рыбас, сильно занижая наши потери, пишут: «Потери Красной Армии — 131476 убитых, пропавших без вести и скончавшихся от ран»{159}. Потери финнов не дают вовсе.
Между тем в целом потери финнов составили от 20 до 25% в живой силе, а потери СССР — около 40%.
Сталин стремился скрыть от народа горькую правду о финской войне, потому как понимал, что в финской катастрофе виновен прежде всего он сам.
После Финской кампании Сталин понял, что реорганизацию Вооруженных сил необходимо вести в форсированном темпе. Нужно было срочно возвращать в войска тех краскомов, кто еще оставался живым в лагерях и тюрьмах. Частично Сталин на эту меру пошел. Как только Берия сменил Ежова на посту руководители НКВД, в течение года более четверти военных, арестованных при Ежове, из лагерей было выпущено. Но сделано это было потихоньку, что называется под сурдинку. И освобождены были люди, занимавшие невысокие командирские должности. Из числа генералов свободу получили единицы (например, в марте 1940 года Рокоссовский и А.В. Горбатов). Большинство же арестованных генералов были расстреляны: по-видимому, генсек опасался возвращать в войска арестованных, подвергшихся пыткам и унижениям военачальников, боялся, что не простят они ему перенесенных унижений. Никогда не хотел Сталин признаться даже самому себе в совершенной ошибке. Это видно хотя бы из рассказа маршала Конева о том, как в октябре 1941 года Сталин позвонил ему на передовую и в состоянии сильнейшего душевного волнения выкрикнул: «Товарищ Сталин не предатель, товарищ Сталин не изменник, товарищ Сталин честный человек, вся его ошибка в том, что он слишком доверился кавалеристам, товарищ Сталин сделает все, что в его силах, чтобы исправить сложившееся положение».
«Трагедия и позор Красной Армии в советско-финляндской войне» заставила Сталина вернуться ко многим наработкам времен, когда большое влияние на развитие Вооруженных сил СССР оказывала деятельность Тухачевского. В военном строительстве был отодвинут на задворки Ворошилов. В спешном порядке начали формироваться крупные воинские соединения в бронетанковых войсках, авиации, приступили к производству прогрессивных видов вооружения: пикирующие бомбардировщики Петлякова, истребители Яковлева, новые бомбардировщики Туполева, самолеты Микояна и Гуревича. Как пишет Виктор Анфилов, «Сталин спохватился. Директора заводов, конструкторы, наркомы стали частыми гостями в его кабинете. Действуя кнутом и пряником, он стремился наверстать упущенное». Были срочно запущены в производство новые модификации танков, в том числе знаменитая «тридцатьчетверка», 82- и 120-миллиметровые минометы, 76- и 45-миллиметровые пушки, реактивная артиллерия, автоматическое оружие и многое другое.
Финская война показала, что благодаря проводимой индустриализации технический потенциал вооруженных сил намного превосходил умение командиров управлять войсками в ходе боевых действий, находить эффективные способы взаимодействия между различными родами войск. Военачальники всех уровней, от Генштаба до командующих армиями и командиров батальонов, свое неумение воевать стремились компенсировать тем, что многократно тупо бросали солдат в бой. На совещании- начальствующего состава РККА в ЦК ВКП(б) 14—17 апреля 1940 года по итогам войны с Финляндией (Сталин высидел от начала до конца все 4 дня, внимательно вслушиваясь в выступления участников боев и постоянно подавая уточняющие реплики, вторгаясь в выступления командиров) вскрылись случаи потрясающего непрофессионализма командиров. Так, начальник Разведупра Генштаба И. Проскуров рассказал о том, как работники Генштаба убеждали его в том, что командованию 7-й армии совсем не обязательно знать, что происходит в полосе 8-й армии. А начальник Управления снабжения РККА А. Хрулев рассказал Сталину, отвечая на уточняющий его вопрос, о том, что Генштаб не знал численности действующей армии в течение всей войны и не знает и сейчас. Так, расхождения в цифрах численности солдат у Хрулева и маршала Тимошенко составили 200 тысяч человек. И я, сказал Хрулев, поворачиваясь на трибуне к Сталину, и сегодня не знаю, кто из нас прав, я или Тимошенко. Сталин на: совещании с изумлением узнал, что в РККА до сего дня нет дисциплинарного устава{160}, а командиры во взаимоотношениях с солдатами руководствуются собственными соображениями.