– А что есть? – спросила тогда Катя. – Вседозволенность?
– Нет, есть очень маленький отрезок жизни.
– Что ты имеешь в виду под «маленьким отрезком»? Время, которое отведено нам в этой жизни? Оно у всех маленькое…
– У всех – хоть небольшая, да линия, а у меня совсем точка – точка между жизнью и смертью…
– Ой, Паула, не нравится мне эта тема, давай ее сменим! – в Катином голосе прозвучали тогда требовательные нотки.
– Ладно, забудь… Лучше ответь мне: кто занимался исследованием Сатурна и сделал даже не одно открытие?
– Я не сильна в астрономии, – у Кати появились на лбу две складочки, видимо, она напрягла свои мозговые клеточки, чтобы вспомнить об этом ученом. – Ну, а если спрашиваешь, то конечно же – нидерландец?
– Угадала! Христиан Гюйгенс! Он открыл и кольца Сатурна, и его спутник – Титан. Представь, даже Галилей не додумался, хотя тоже в свой телескоп смотрел на эти кольца…
– Ты такая умная, Паула… – Катя хотела тогда ее «подколоть», но та не купилась на этот подкол:
– Я ведь с некоторых пор стала серьезно изучать астрологию, а там без астрономии не обойтись… Вот и приходится по долгу службы…
Катя вспоминала эти незначительные эпизоды поездки в Амстердам, пытаясь уяснить для себя истинную причину смерти Паулы.
– Буди, а Николина не говорила, на каком именно мосту это произошло?
– Нет. А что, это тоже имеет какое-то значение?
– Нет-нет, просто я подумала…
Катя подумала, что если машина упала именно с того моста, на котором и был их диалог… И что тогда? Даже если и так? Даже если – и сама? Нет, это она не могла сделать, она – сильная, даже сильнее, чем Катя. И главное – психолог. А психологи не уходят из жизни добровольно.
Буди молчал. Он тоже думал: сказать ли Кате о прошлом Паулы? Нет, он дал слово…
– У нее нет родных, – наконец произнесла Катя. – Она говорила мне об этом. А что теперь будет с Вилли?
– Это будет решать социальная служба. Скорее всего, заберут в приют.
Перед глазами Кати стояла Хелен с большим платком. Она вытирала Вилли набежавшую слюну… Он поймал ее мысль:
– Ты думаешь о ребенке?
– Да. Я думаю о том, могу ли помочь Вилли.
– Но ведь ты только что возмущалась поведением Паулы! Мне казалось, что ты записала ее в заклятые враги.
– Может, и так, а может, и нет… А ребенок-то при чем? Он сейчас – сирота…
– Хочешь полететь в Амстердам? – в голосе Буди появились трагические нотки. Словно эта возможная поездка может перечеркнуть его планы, которые он так долго и так тщательно выстраивал.
– Не знаю, Буди, дай мне подумать…
Глава 4
Катарина и Сухарю. Тайный союз
Над их головами вились разноцветные колечки мыслей. Они закручивались в спиральки и хаотично двигались, встречаясь и вновь разбегаясь. Высвечиваясь синим, красным, и даже – фиолетовым, они вдруг, будто договорившись о единой форме и одинаковом цвете, закрутились в легкое облачко и замерли, остановившись на полдороге. Это облачко повисло почти под потолком посреди комнаты.
– Странно все это, Сухарто, так странно, – произнесла Катарина, – но я тоже не нахожу объяснения моему появлению в твоем доме…
– Для моей мамы, впрочем, как и для всех жителей острова, твой Амстердам все равно что другая планета. Они не представляют себе такого большого расстояния – в несколько месяцев. Для них даже этот остров так велик, что едва помещается на черном каменном панцире черепахи.
– Какой еще черепахи?
– Той самой, на которой лежит остров Бали.
– Это они так думают?
– Да.
– Хорошо, ты только не торопи меня с ответом… – произнесла Катарина, и эта фраза была так близка к робкому ответу «да»…
Они пошли на юго-восток, в сторону священной горы Гунунг Агунг. Солнце стояло на севере, значит, был полдень. Оно взирало на двоих путников, явно сочувствуя им: лучи светила были мягкими и теплыми, они не обжигали и не ослепляли.
– А у нас солнце в полдень на юге, – заметила Катарина. – Почему запомнила? Однажды ходили мы в лес всей семьей. И учитель нам рассказывал о разных приметах: где солнце стоит, с какой стороны дерева растет мох, где чаще всего появляются муравейники… Моя сестренка с подружкой отошли чуть дальше, там они решили набрать букет цветов, и… заблудились.
– Вот видишь, как важно знать народные приметы, – подтвердил Сухарто. – И еще: ты поняла теперь, что находишься немыслимо далеко от Голландии? И все приметы, которые ты перечислила, действуют, но – наоборот.
– Да, Сухарто, я это запомню…
– Не бойся, я тебя не оставлю одну в лесу…
Она молча посмотрела на него. Он был серьезен.
Тропа от деревни оказалась достаточно проторенной. Видно, люди пользовались ею довольно часто: как же, Великий Агунг недалеко, и не поклониться богам?
– Здесь есть и целебные источники, – Сухарто чувствовал себя настоящим проводником. – Хочешь искупаться?
– Нет! – почти вскрикнула Катарина. А вдруг он будет подглядывать из-за камней?
– А вообще-то и не помешало бы, – заметил он. – Видишь, подол твоего платья уже грязный. Неудобно, наверное, ходить в таком длинном… Кстати, ты не стесняйся, немного приподними его, вот тебе веревка вместо пояса.
Веревку взяла, но ноги оголять пока не стала. «Может, попозже, – подумала она, – когда придется карабкаться на гору… Кто его знает, что это за гора? А вдруг совсем крутой склон?»
Деревья стали редеть, открывая вид на заросший высокой травой луг. Сухарто нашел две крепких сухих ветки, похожие на самодельные трости:
– Скоро деревьев не будет. А с палками легче подниматься.
– Сухарто, а здесь есть где-нибудь вода?
– Да, скоро будет источник…
– А когда мы дойдем до богов?
– Вечером.
– А они не уснут?
– Нет, они никогда не спят, и даже если уснут, то и тогда услышат людей.
– И ты тоже веришь в них?
– Конечно!
Сухарто приостановился, чтобы поправить небольшую холщевую сумку в виде мешочка с ручками, которые плотно затягивали, словно резинка, ее отверстие сверху. Как хорошо, что он предусмотрительно прихватил ее из дома! Сумка висела через плечо и почти не мешала, когда была полной. Сейчас же, когда еды осталось совсем немного, она постоянно падала.
– Интересно, – продолжала рассуждать Катарина, видно, эта тема ее не отпускала, – а вот сейчас они могут нас слышать?
– Могут. И не только то, о чем мы говорим, но и то, о чем думаем.
Теперь остановилась Катарина.
– Сухарто, неужели даже наши мысли им известны? Тогда почему для того, чтобы получить поддержку, мы идем к богам, а не попросим у них то же самое мысленно?
– Бывает, что самые нужные мысли такие робкие и стеснительные, и потому их не сразу и распознаешь. А еще… Видимо, ты не знаешь о том, что наши мысли не слышат злые духи. А нам нужно, чтобы и они нас услышали и не докучали потом… А слово – оно намного сильнее, поэтому и принято у нас разговаривать с богами очень громко, так, чтобы слышали не только они, но и злые духи.
Она задумалась и, видимо, согласившись с его доводами, перевела разговор на другую тему:
– Пойдем быстрее, Сухарто. Видишь, впереди водовместилище? Я так хочу пить…
Сочный луг постепенно переходил в голую каменистую почву. Трава была уже не такой густой и высокой. А вот и водоем. Он занял небольшую выемку в низине, за которой начинался почти незаметный подъем на гору. Эта выемка походила на искусственную. Казалось, взял какой-то великан в руки большую лопату и мастерски выкопал круглую ямку диаметром шагов на двадцать. А возле этой заводи насыпал разноцветных камней, через которые и выбился из-под земли родник. И побежала вода в виде небольшого водопада в эту выемку, и образовала чистое синее озерце.
Катарина присела на большой гладкий камень, нагретый солнцем, и опустила в воду ступни ног. Вместо ожидаемой легкой прохлады она ощутила тепло. Да источник был теплее парного молока! Но это не раздражало, напротив, вода казалась приятной, она словно снимала усталость.