Португальские СМИ то и дело твердили о реванше: лучшей возможности отомстить за весеннее унижение, как им кажется, и быть не может. Свои шансы на победу в грядущем матче футболисты сборной Португалии оценивали достаточно высоко: в команде осталось только трое из одиннадцати игроков, принимавших участие в злосчастной весенней встрече, а следовательно, прошлые поражения непоказательны. Кроме того, решающий матч должен был пройти в самый разгар португальского чемпионата, тогда как советское первенство к тому времени уже закончилось. Португальцы не без оснований надеялись, что, в отличие от игроков советской сборной, их футболисты окажутся на пике спортивной формы. Многие болельщики сборной Португалии уповали еще и на то, что встреча проходила в родных стенах, а поддержка трибун, как известно, значит очень и очень многое. Лобановский все это понимал и тщательно готовил своих подопечных к тяжелому футбольному бою. Но первые трудности начались еще задолго до выхода футболистов на поле стадиона «Да Луш».
В чартерном рейсе, которого добивался Валерий Васильевич от футбольного руководства, команде было отказано. Футболисты вынуждены смириться не с самым удачным, по мнению тренера, расписанием полетов и планировали прибыть в столицу Португалии за сутки до матча ранним вечером. Но в ФРГ произошла неожиданная заминка: на борту недосчитались нескольких пассажиров, из-за чего пришлось, теряя столь драгоценное для команды время, дожидаться представителей консульства. Форс-мажор внес ненужные коррективы в запланированный режим, приведя к тому, что в пункт назначения Лобановский с подопечными прибыли под утро, уставшие и раздраженные. Кроме того, в Лиссабоне дождливо: непогода длится до самого начала игры и успевает испортить поле. Разумеется, газон одинаков для обеих команд, но тренер убежден, что подобная неприятность на руку хозяевам: быстрые советские форварды, грозное оружие сборной, в таких условиях лишены своего главного преимущества – скорости.
Впрочем, с первых минут матча стало ясно: исполнять свои основные обязанности нападающим придется нечасто. Дабы сдержать натиск португальцев, команда вынуждена обороняться всем составом. Удается ей это вполне успешно: советские защитники Тенгиз Сулаквелидзе и Сергей Балтача лишили свободы маневра самого опасного португальского нападающего, обладателя «Золотой бутсы» Гомеша. Защищаться на скользком поле непросто, а потому игра порой шла на грани фола. Спорных эпизодов было достаточно, впрочем, как и спорных решений арбитра. Пенальти на 43-й минуте, с которого Руй Жордао забил единственный в матче гол, – пожалуй, наиболее сомнительное из них. «Шалана, подхватив мяч, совершил отличный проход, – писал об этом эпизоде специальный корреспондент газеты «Советский спорт» Олег Кучеренко в репортаже со стадиона «Да Луш». – На подступах к штрафной ему в ноги бросился Боровский. Шалана упал, а арбитр показал на одиннадцатиметровую отметку. Очень сомнительный пенальти назначил французский арбитр Конрат. Даже поклонники португальской сборной, с которыми мне довелось беседовать, отмечали, что судья в данном случае допустил грубую ошибку». С финальным свистком в прошлом осталось не только противостояние двух футбольных держав, но и надежда на то, что команда Лобановского сумеет вырвать путевку в финальную часть чемпионата Европы.
На родине неудачу команды, естественно, не оставляют без внимания. «Падение на финише», «Атака вне игры», «Мимо цели» – такими и подобными заголовками начинаются многочисленные разгромные материалы в печати. Лобановскому велено подготовить доклад для выступления на заседании президиума Федерации футбола СССР, в котором подробно изложить, по каким причинам задача, поставленная перед командой, не выполнена. Валерий Васильевич описал обстоятельства, оказавшие влияние на результат, но собственные ошибки, как это уже бывало, признавать отказался. Он убежден в правильности своих концепций. «Если по какой-либо причине принципы не реализованы, а причин бывает множество, – говорил он на начальственном ковре, – то виноваты вовсе не принципы, виноваты обстоятельства, не позволившие их реализовать. И что же теперь – отказаться от них? С моей точки зрения, – продолжал Лобановский, – отход от принципов есть беспринципность». Речь провинившегося тренера прервал один из чиновников, прямо заявивший: сборная СССР в решающем матче играла безобразно. Настолько безобразно, что ему, болельщику, было стыдно наблюдать за происходящим. Валерий Васильевич, сохраняя завидное спокойствие, ответил, что об игре команды может судить только профессионал, специалист, но никак не дилетант. Дерзость тренера была настолько оскорбительной для присутствующих, что они решили не ограничиваться ожидаемым увольнением. Решение коллегии Госкомспорта обрело важное дополнение: «Считать нецелесообразным дальнейшее использование товарища Лобановского… в работе со сборными командами».
Валерию Васильевичу не оставалось ничего другого, как вернуться в родную команду. Благо, должность старшего тренера в «Динамо» вакантна: Юрий Морозов уволен по причине профессиональной несостоятельности. Экспертная комиссия пришла к выводу, что тренировочные нагрузки в команде не соответствовали современным требованиям, а манера старшего наставника «строить отношения с игроками на основе доверия к их сознательности» – неэффективна. О многом говорят и турнирные результаты: в сезоне-83 прежде сильнейшая команда чемпионата СССР скатилась до 7-го места. Возвращение Лобановского воодушевляет киевлян, их не пугает даже требовательность Валерия Васильевича, о которой многие футболисты успели уже позабыть. Сезон 1984 года он начинает в должности исполняющего обязанности старшего тренера киевской команды: высшие чины все еще сомневались в его состоятельности и потребовали перед итоговым назначением отбыть испытательный срок. Лобановскому пришлось смириться с подобной подозрительностью. Он, как и раньше, уверен в собственных силах, хотя и понимает, что работы в нынешнем «Динамо» – непочатый край.
Сезон-84 успокоения не приносит: киевский клуб продолжил свое стремительное падение на дно турнирной таблицы, в национальном первенстве теряя еще три позиции. Десятое место не может устроить ни болельщиков, ни игроков, ни, тем более, футбольных чиновников, которые после недавних событий не прочь предать Лобановского заслуженному, как считают они, забвению. Пресса мнение последних разделяет: журналисты продолжают беспощадно критиковать Валерия Васильевича, возлагая всю полноту ответственности за неудачи киевлян на его плечи. Сами же футболисты, однако, придерживались несколько иного мнения. «Причина неудач в том, – словно повторяя судьбу Лобановского, писал в одной из своих книг Олег Блохин, – что некоторые футболисты не соответствуют уровню киевского “Динамо”». Олег указывал на то, что к первой половине 1980-х годов наметилась смена футбольных поколений: молодые игроки были еще слишком неопытны, а признанные мастера, стараниями которых команда одержала не одну сенсационную победу, успели уже истратить себя на футбольные свершения, оставив силы только на заслуженный отдых.
Долго ждать официальной реакции не пришлось: Лобановского снова вызвали к руководству. Тренер в исходе очередного визита наверх не сомневается: Валерий Васильевич был убежден, что на этот раз ему грозит увольнение и из «Динамо». Однако надежды на благоприятный исход наставник киевлян не терял. Доверие к любому старшему тренеру, считал он, держится на трех китах: общественном мнении, формируемом, прежде всего, средствами массовой информации, симпатиях футбольных чиновников и, наконец, преданности футболистов. Из перечисленного у Лобановского нет, кажется, ничего, кроме доверия подопечных. Впрочем, несмотря на долгие годы, свежи воспоминания о том, как и они отворачивались от Валерия Васильевича в трудную минуту. Тренер собрал игроков в просторном кинозале базы в Конча-Заспе и обратился к ним с подготовленной речью: «Меня вызывают к руководству. Вы догадываетесь зачем. Разговор у меня, судя по всему, будет тяжелый. Вопрос может решиться так или так. Прежде чем идти к руководству, решил откровенно поговорить с вами. Быть может, после этого нашего с вами разговора вопрос удастся решить автоматически, а проблема будет снята сама собой. Если мне предложат работать с командой и в дальнейшем, – Лобановский говорит все так же спокойно, будто отчеканивая каждое слово, – я должен твердо для себя решить, соглашаться мне на это или нет. Хочу знать ваше мнение. Согласны ли вы работать со мной? Если коллектив не хочет со мной работать, тогда какой же смысл мне оставаться здесь тренером? Если же вы говорите мне «да», то я готов работать. Но на тех же условиях». В зале воцарилась тишина, которую спустя некоторое время нарушили одинокие голоса: «Да чего там, Васильич, будем работать». Тренер выдерживает паузу. «Повторяю, – снова обратился он к футболистам, – если я останусь, наши принципы и требования не меняются. Коль вы готовы работать при тех же требованиях, тогда я согласен. Но если у вас шатания, тогда работайте с кем угодно». Последние слова оживили игроков, словно открывая им всю серьезность происходящего. Робкие выкрики перерастают во всеобщий гам. «Да чего там митинговать? – раздается из зала. – Будем работать, Васильич. Остаемся с вами, согласны пахать как раньше. Да верим мы вам. К чему собрание?» Лобановский вздохнул с облегчением: «Теперь я знаю, что у меня есть опора – команда, коллектив. Будем вместе заниматься делом, выходить на другой уровень. Я верю в перспективу и готов работать. Спасибо вам».