— А потом?

— Что потом?

— Потом, после женитьбы, перестал любить?

— Нет, ну и после женитьбы любил. Долго.

— А потом перестал?

— Потом перестал.

— Почему?

— Как тебе сказать, — повторил дядя Павел и почесал подбородок. — Жизнь — она штука сложная. Я ведь на флоте служил. И на Балтийском, и на Северном. Под конец сюда попал, на Черноморский. Переезды без конца, неудобства. Только на одном месте обживёшься — уже съезжать надо, опять тюки собирать. А вы, бабы, уж больно комфорт любите, за барахло держитесь. А на пенсию вышел — так и вообще плох для неё стал. Времена другие начались. Перестройка, бизнес… Всё говорила: «Нечего на подачки от государства жить, бизнесом займись!» А какой из меня бизнесмен? — Смотритель маяка махнул рукой. — Я военный человек, привык команды выполнять, а не деньги делать. А ей денег мало было. А потом… Потом изменила она мне. Ну я пожитки собрал и ушёл. Теперь здесь живу.

— А она? — блеснула глазами Ира.

— А что она? Живёт себе в моей квартире. После меня двоих мужей уж разменяла. Сын с дочкой выросли… Вот и весь сказ.

— Выходит, вы из-за денег развелись?

— Почему из-за денег? — удивился дядя Павел. — Я же говорю — изменила она мне.

— А если б ты много зарабатывал, не изменила бы?

— А вот это не знаю, — крякнул пожилой мужчина. — Не знаю… Да всё равно бы изменила! Уж больно характер у неё такой… Стервозный.

— Выходит, она тебя не любила?

— Выходит, так.

— Ты знаешь, дядь Паш, а меня тоже один человек не любит, — пожаловалась Ира.

— Это из-за него ты утопиться хотела? — вздохнул смотритель маяка.

— Ага.

— А почему не любит? Такая ты девка хорошая — только люби да женись. Чего ему ещё надо?

— Скорее всего, как и твоей жене — ему надо денег.

— Де-енег? — протянул родственник. — Много?

— Наверное, да.

— Так пусть заработает! Или, он думал, ты ему дашь?

— Не знаю. — Голос Иры звучал грустно и тихо. — Мне кажется, он и познакомился со мной потому, что считал богатой.

— А потом понял, что ты бедная, и смотался?

— Он мне с другой изменил. А если б я была богатая, наверное, не стал бы.

— Всем сейчас денег надо. — Дядя Павел снова вздохнул. — Носятся как помешанные: «Деньги! Деньги!» А что те деньги? Вода… Сколько ни заработаешь — все утекут. Друг друга видеть перестали. Вон уже и любят только за деньги. Что пожилые, что молодые… В прежние-то времена такого не было. Чтобы я с девкой из-за богатства дружил? Мне и в голову такое прийти не могло! Об отношениях думали, а о деньгах нет. А чего об них было думать? Зарплаты на еду да на тряпки хватало, квартиры государство давало, путёвками на отдых профсоюз обеспечивал. Медицина бесплатная, образование бесплатное. Только женись да детей рожай! А сейчас!.. Чёрт-те что из страны сделали. Квартиры теперь, видите ли, покупайте! А на какие шиши такая молодая девчонка, как ты, купит квартиру? Это надо всю жизнь проработать, и то не заработаешь! Копить без толку. Вон прошлый год дефолт шарахнул, у всех сбережения прахом пошли. А квартиры нет — и семьи нет. Вот и не женятся люди, и детишек не рожают. А кто рожает, те за голову хватаются. Детские сады позакрывали — невыгодно государству детей растить. Растите, говорят, сами, как хотите. А как без детского сада дитя поднять? Это надо бабе дома сидеть, у мужика на шее. А мужик тоже не лошадь — столько ртов кормить. Зарплаты-то сейчас какие? Только на молоко да на хлеб хватает. А медицина? В поликлинику идёшь — врачу подарочек несёшь. Без подарочка и смотреть на тебя не станет. А уж про лекарства вообще молчу! Такие цены на них, что проще помереть, чем вылечиться. Образование платное. Хочешь, чтобы ребёнок выучился, человеком стал, — плати. А нечем платить — пойдёт твой отпрыск абы куда. Вот и рвут все друг у друга деньги из глотки! Идёшь ночью по улице и трясёшься — за рваный рубль прибить могут. Вор и бандит — самые престижные профессии. Кино — и то про бандитов показывают! Как они банки грабят, а потом живут припеваючи! Разве в наше время такое было? А сейчас, как ни включишь телевизор, — одни урки на дорогих машинах раскатывают! Как можно молодёжи такую жизнь пропагандировать? Куда страна катится? Не понимаю… — Смотритель маяка горестно махнул рукой.

— Дядя Павел! — Девушка посмотрела ему прямо в глаза. — А зачем тогда нужна такая страна? В которой людей любят только за деньги?

— Страна? — Пожилой мужчина, кряхтя, поменял положение. — Да при чём тут страна? Страна-то у нас хорошая, лучше и не надо.

— Тогда кто при чём?

Дядя Павел растерянно замолк.

— Ложись, давай, деточка, — обнял он Иру за плечи. — Ложись и спи. И не думай ты про этого своего… который тебя не любит! Пускай за деньгами гоняется, всё равно не догонит.

— Почему? — удивилась девушка.

— Что — почему?

— Почему не догонит?

— Потому что настоящее богатство только к тем людям приходит, кто любовь на деньги не меняет. К тем, кто живёт для того, чтобы приносить другим пользу и радость. Удача любит людей богатых духовно, обращённых к Богу. Поняла?

— Нет, — улыбнулась Ира.

— Вот и твой друг не понял. А когда поймёт, поздно будет… Спи!

— Я ведь люблю его! Что же мне делать? — горько посетовала девушка.

— Я знаю, что любишь, — погладил её по голове дядя Павел. — Только это его уже не спасёт. А вот тебе я помогу, не переживай… Насчёт тебя мы что-нибудь придумаем…

Иногда смотритель маяка начинал говорить загадками.

Но Ира этого не заметила. Она уже забылась тяжёлым и тревожным сном.

Глава 32

Когда Сашка вернулся в гостевой дом, тело Штыря, упакованное в чёрный полиэтиленовый мешок, выносили на носилках два хмурых санитара. За носилками шли трое — Славка, Вахак Зурабович в своём белоснежном костюме и женщина с бледным, осунувшимся лицом. На улице перед домом топтались и курили какие-то молодые люди. Завидев небольшую процессию, они заметно оживились. Сашка вначале принял их за случайных зевак, но, когда разглядел видеокамеры, понял, что это, скорее всего, операторы и журналисты местного телевидения. Один из молодых людей водрузил камеру на плечо и попытался снять происходящее. Через несколько секунд он расплатился за свою попытку разбитым объективом.

— Тебе что, невнятно объяснили? — рявкнул здоровенный детина, очевидно телохранитель Вахака Зурабовича. — Съёмка запрещена! И вообще, валите отсюда, пока вам шеи не переломали!

— Удостоверения отдайте! — подал голос молодой человек.

— Удостоверение тебе уже не понадобится! Можешь заявление об увольнении писать!

На этом диалог был окончен.

Носилки с телом погрузили в «автозак» без окон с надписью «Специальная». Женщина с бледным лицом повернулась к Вахаку Зурабовичу.

— Мне…с ним? — неуверенно спросила она.

— Ну что вы, Елена Вячеславовна, — мягким жестом отстранил её кавказец. — Ни в коем случае! Вы там совершенно не нужны. Работники морга уже предупреждены и всё сделают, как надо.

Женщина покорно кивнула. «Автозак» тронулся и медленно покатил в сторону, откуда только что пришёл Сашка. Все смотрели вслед машине, пока она не скрылась из виду.

Журналисты, поняв, что больше не будет шанса чем-то поживиться, отправились восвояси. Воробьёв, заприметив брата, маячившего в отдалении, подошёл к нему.

— Где ты шатался столько времени? — зашипел он, приблизившись практически вплотную. — Я тебя оставил ситуацию контролировать, а ты смотался. Ни фига на тебя положиться нельзя!

— Я Еву на такси провожал, — тоже шёпотом ответил Сашка.

— Еву он провожал… Два часа, что ли? Тут без тебя и «скорая» приезжала, и милиция, и журналистов, мать их, понабежало! Откуда только пронюхали, крысы?!

— Ну и что бы я сделал? — поднял брови Сашка. — Прогнал их, что ли? Так бы они меня и послушали!

— Прогнать не прогнал, но хоть бы наверх не пустил! А то мы приезжаем — калитка нараспашку, двери нараспашку, персонал попрятался, жильцы все в номерах сидят, выйти боятся.