— А слежка?

— Пошли свою хозяйку за ведром или за корытом и черкни записку. Словом, подумай, как лучше сделать. А как с оружием?

— С оружием порядок. Все доставлено на квартиру Макарова: три автомата, две винтовки, карабин и ручной пулемет, есть еще четыре револьвера.

— Как с патронами, гранатами?

— Гранат штук сорок и патронов ящика два наберется.

— Отлично! — Ревякин потер руки. — Теперь, Вася, все зависит от тебя, как командира, и от товарищей. В дороге всякое может случиться. Всего не предусмотришь. Если не удастся сразу пробиться к партизанам, действуйте как самостоятельный партизанский отряд. Перед отправкой я скажу всем: возврата сюда нет. Заместителем у тебя будет моряк Громов, он находчив и решителен. А теперь давай займемся маршрутом.

Александр спустился в подземелье, вернулся с топографической картой и расстелил ее на столе.

— Вот погляди, что я вчерне набросал, и внеси поправки. Вместе с Осокиным они склонились над столом. Разведчик внимательно изучал нанесенный пунктиром маршрут.

— Есть несколько поправок, — наконец сказал разведчик. — Надо идти северней деревни Скели, держаться подальше от байдарских полицаев. Уж очень они усердствуют. Затем надо идти вот здесь. Здесь путь короче, я знаю, — он провел пальцем по карте. — Наш полк тут с боями проходил. Но есть одна закавыка.

— Какая?

— Как вот тут проскочить незаметно? — Осокин указал на пространство от окраин города до лесной полосы. — Это место все на виду. А у Черной речки, сам знаешь, контрольные посты.

— Тут вы проскочите с Чайкой на машине.

— С какой Чайкой? — Осокин удивленно вскинул глаза на Ревякина.

— С Наташей Величко. Она работает со мной водителем в штабе ШУ, — вступил в разговор Ливанов. — Ты о ней не слышал?

— Так бы и сказали. Слышал, конечно.

— А годится она на такое дело? Не испугается? — вставила Лида.

— Это ж такая деваха, что троих парней в рукавице упрячет! — горячо вступился Пиванов.

— Иван прав, Наташа смелая, — подтвердил Александр. — К тому же ей не впервые ехать по Ялтинскому шоссе. Там все постовые знают ее. Лучшего водителя нам не найти. Но сомнения Лиды не рассеялись.

— Все же лучше бы парня, да поотчаянней. Вот вроде тебя, Ваня, — возразила она.

Ревякин улыбнулся:

— Расскажи-ка Лидуше, Иван, как Наташа спасала мужа и батарею, а мы закончим с Васей прокладывать маршрут. Ему еще нужно сходить к Маше.

— Пойдем, Лида, к тебе. Я расскажу тебе о силе женской любви. Вы, женщины, страх как обожаете такие истории.

Лида засмеялась, вошла в свою комнату и села на кровать. Иван примостился рядом на табурете.

— Ты помнишь, Лида, как в декабре сорок первого фашисты прорвались было у горы Мекензи?

— Еще бы! Это во время второго штурма?

— Вот-вот. Тогда лейтенант Николай Величко со своим взводом морских пехотинцев вынужден был отойти на ближайшую батарею, а враги ее окружили, в двух местах перерезав Симферопольское шоссе. В тот день взвод Величко и артиллеристы отбили шесть атак. Но при последней снаряды у них кончились, да и патронов осталось мало. Наташа, узнав про это, не растерялась и, нагрузив полную машину снарядов, вызвалась пробиться на батарею к мужу. Начальство, конечно, не пускает — вся дорога пристреляна. Попадут в снаряды — от грузовика винтика не найдешь. А она твердит: прорвусь, прорвусь, немцы, дескать, не успели еще закрепиться. Ну и добилась своего. Вся надежда у нее была на скорость и на фары. Фары у ее машины что твой прожектор. И вот ночью на полном газу она рванула по шоссе и сшибла первый вражеский заслон, подмяв двоих под колеса. Ее обстреляли из автоматов, потом снарядами, а она знай мчится. Проскочила километр, захваченный фашистами, а перед ней прямо на дороге четыре автоматчика сигналят красным фонарем: «стой». Наташа включила фары и ослепила их. Те растерялись, попрыгали с дороги в кювет. А ей того и надо: выиграть секунду. Она проскочила и этот заслон. А потом опять поливали из автоматов, а с высотки застрочил пулемет. Ну и ранили ее в руку.

— Там же страшная крутизна, — вставила Лида.

— Наташа там чуть не слетела в пропасть, да вовремя выправила машину и, повернув за скалу, выскочила прямо к батарее. Утром враг снова пошел в атаку на батарею. Знали, что снарядов нет, и совсем обнаглели. Прут в полный рост.

Ну и дали там им напиться. Покосили сотни три. А тут наши части подоспели.

— Видно, Наташа крепко мужа любила?

— А как же! Потом сам командующий армией генерал Петров, вручая награду, сказал Николаю Величко: «Вы, лейтенант, счастливый. Вы можете гордиться не только отвагой своей жены, но и ее любовью. Берегите вашу любовь».

Лида задумалась.

— Да, Ваня, любовь — великая сила, — прервала она наконец молчание. — Мы вот говорим, что нами движет вера в наши идеалы, сознание, долг, а я бы добавила еще: и любовь. Любовь к дорогому тебе человеку, к местам, где ты родился, к небу, под которым вырос. Любовь эта умножает душевные силы, придает мужества, воодушевляет на подвиг…

Когда Лида с Ваней вернулись на кухню, Осокин уже ушел, а Александр готовил к набору обзор радиосводок с фронта.

Последний рейс

I

Наташа вышла из концлагеря, как всегда, в сопровождении полицая, которого в штабе ШУ, где она работала, должен был сменить постоянный конвоир-немец.

Сыпал мокрый снег, образуя под ногами грязно-серое месиво. Наташа была озабочена: сегодня предстояла поездка в горы. А удастся ли вырваться?

Для рейса в горы ее грузовик не годился: мотор барахлил, сцепление и тормоза были не в порядке, а главное — не было каркаса для брезента. В открытом кузове вооруженных людей не повезешь — на первом же контрольном посту патруль задержит. И Наташа решила поставить грузовик в ремонт. Прикинув, сколько дней на это потребуется и кто и когда из конвоиров ее сопровождает, она назначила отъезд группы подпольщиков в лес на сегодня — одиннадцатое февраля, на два часа дня. Она считала, что времени на ремонт за глаза хватит. Но просчиталась.

Ремонтировали двое: дядя Степа, пожилой, степенный рабочий с прокуренными до желтизны усами, и Тимошка, высокий, тощий, задиристый парень. Работали они всегда с прохладцей. Там, где в два дня можно управиться, тянули неделю, а то и больше. Но автомашины, пройдя через их руки, недолго бегали. Барахлили моторы, плавились подшипники, летели зубья шестерен. Как-то, слив масло, Наташа обнаружила подсыпанный в картер песок, а Пиванов Ваня из разобранной коробки скоростей вместе с поломанными зубьями вытащил стальной болт. Она сразу догадалась, чьих это рук дело, но решила помалкивать. Дядя Степа с Тимошкой делали именно то, к чему подпольщики призывали в своих листовках.

Если бы не Саша Ревякин, не быть бы ей тут. Это он настоял на том, чтобы она устроилась шофером в штаб ШУ, который собирал цветной лом для заводов Рура, и тем самым спас ее от угона на каторжные работы в Германию. Он же и Ливанова направил сюда, снабдив подложными документами. Тимошка же с дядей Степой, опасаясь угодить за саботаж в концлагерь, сами пришли в гараж. Но и они не собирались служить верой и правдой фашистскому рейху. От нее не ускользнули их хитроумные проделки и подвохи.

Ремонтируя ее машину, Тимошка, видимо, готовил очередную каверзу. Но теперь Наташа не могла допустить никаких подвохов. На карту ставилась жизнь десятка подпольщиков, ее долг и честь патриотки. И она решила принять участие в ремонте. Вчера ее присутствие особенно раздражало слесарей. Тимошка не разговаривал, только изредка поглядывал на нее маленькими насмешливыми глазками. Когда она попросила его получше отладить рулевое управление, тормоза и приклепать стойки каркаса для тента, Тимошку прорвало:

— И чего ты тут крутишься? Тебе больше всех надо? — Его глаза злобно сверкали. — Выслуживаешься?

Наташа оставила без внимания его слова, явно рассчитанные на то, чтобы побольней ее уколоть.