— Прости, — вспыхнула я, пряча за спину поспешно отдёрнутую руку. — Мне нехорошо что-то. Наверное, из-за борща. Пойду прилягу, пожалуй.

Не в силах больше скрывать смущение, я кинулась прочь.

— Эй! — Лженаречённый бросился было за мной, но полка, за которую он ухватился, когда вставал, обвалилась, засыпав его достижениями печатной промышленности.

Я вылетела из комнаты, радуясь, что объяснений удалось избежать, но всё-таки краем глаза успела заметить, как Ямато, низко опустив голову, рассматривает какой-то клочок бумаги на полу. Лица его я видеть не могла, но плечи аспиранта подрагивали, будто бы от беззвучного смеха. Впрочем, тогда я решила, что мне показалось.

Глава 18

Человеку, склонному к рефлексии, жизнь кажется кубиком Рубика, который он никак не может собрать. Мучается бедолага, крутит его и так, и эдак, но лишь сильнее перепутывает цвета на гранях. Чем больше я размышляла о том, что со мной происходит, тем пуще мне хотелось зашвырнуть головоломку собственной жизни куда подальше и начать всё с чистого листа.

Без дела слоняясь по дому, я очутилась у комнаты лженаречённого. Накануне он строго-настрого запретил мне туда заходить. Совесть с любопытством схлестнулись в неравной схватке, и, почтив минутой молчания память поверженной, я осторожно повернула ручку.

Шторы на окне были плотно задёрнуты, из-за чего в комнате царила прямо-таки мистическая атмосфера. Я нащупала выключатель, но вспыхнула не люстра, а гирлянда мелких лампочек в длинном стеклянном стеллаже вдоль стены. Затаив дыхание, я подошла к волшебной витрине. В каждой из многочисленных прозрачных ячеек разыгрывалась своя история: вот из чёрной кладбищенской земли, своротив миниатюрный деревянный крест, вылезает полуразложившийся упырь, за перегородкой ведьмы в остроконечных шляпах веселятся у мерцающего кроваво-красного костра, а над ними, ярусом выше, воет на полную луну оборотень. Зрелище завораживало и пугало одновременно. Казалось, искусно сделанные фигурки вот-вот оживут и втянут тебя в свой зловещий маленьких мирок.

— Ямато сам всё это сделал, — раздался за спиной мягкий голос Ольги. — На одиннадцатилетие наша соседка, Алима, подарила ему энциклопедию по фольклористике. Он прочитал её запоем, а потом выклянчил у нас с отцом этот стеллаж и для каждой истории начал мастерить вот такие миниатюры. Столько лет с ними возился, переделывал раз за разом… А потом просто взял и сбежал. — Ольга грустно улыбнулась. — Бросил и нас, и эту красоту.

Мне захотелось как-то приободрить женщину, но я и понятия не имела, что обычно говорят в подобных случаях. Повисло неловкое молчание. Положение спас телефон, подавший нетерпеливый голос из коридора.

Ольга ушла, но, едва я вернулась к осмотру стеллажа, вновь заглянула в комнату.

— Анечка, тебя.

— Меня? — удивилась я.

— Да, какой-то мальчик. Сказал, что хочет поговорить с Ямато, а, когда узнал, что его нет, попросил тебя.

Сбитая с толку, я взяла трубку.

— Алло?

— Аня?

— Да…

— Это Конопля.

— Фух, Коля! Привет. А я-то думаю, кто мне может звонить. Как дела?

— Ужасно! Сегодня ночью на меня напали. Едва не поседел от страха. Это жуткое лицо до сих пор перед глазами.

— О чём ты?

— Оно в окно влезло.

— Что, оно?

— Без понятия. Вчера вечером у нас тут внезапно жара ударила, прям как летом было. Ну, я и лёг с открытым окном. Задремал… Вдруг слышу — скрип какой-то. Встал, выглянул наружу, а там что-то белое по стене ползёт. Я быстрей искать, чем его сбить. Пока возился, оно до окна докарабкалось. Ухватилось своими белыми пальцами за подоконник и голову вверх подтягивает, вот-вот меня заметит. Ну, я быстрее под кровать. Еле успел — ещё б чуть-чуть и попался. Лежу ни жив, ни мёртв, а оно с подоконника спрыгнуло и кружит по комнате. Бесшумно, только ступни мерцают… И вдруг как встанет колом у кровати. У меня дыхание так и спёрло. А оно уже на четвереньках ползает, волосы седые по полу волочатся. Я не вынес, зажмурился. Тишина, будто и нет никого. Приоткрываю глаз… и вижу… припала к полу морда белая без глаз, носа и рта.

— А-а-а! — не выдержав, завизжала я.

На другом конце провода завопил Конопля.

— Вот, — продолжил он, успокоившись. — И как только я точно так же заорал, оно хоп — и в окно.

— Прости. Это всё из-за меня.

— Да нет, я даже рад, что вместо тебя тут оказался. Но ещё одной такой ночки не переживу. Я же даже не знаю, что это было. К тебе оно раньше не приходило?

— Не знаю. — По спине пробежал неприятный холодок. — Я очень крепко сплю.

— Ну, в любом случае, возвращайтесь уже. Твоя тётя услышала вопли и подумала, что ты совсем свихнулась. Сейчас в соседнее село поехала за врачом. Хотя, зачем тебе врач? Тебе психиатр теперь нужен. То есть, не тебе, а мне.

— Прости, — повторила я. — Я сейчас сбегаю за Ямато, и мы первым же поездом выедем.

— Спасибо, — облегчённо вздохнул Коля.

Бежать за Ямато не пришлось — мы столкнулись в дверях.

— Конопля звонил, — с места в карьер начала я, не обращая внимания на необычайно потерянный вид аспиранта. — На него напало привидение.

— Ясно, — рассеянно проговорил лженаречённый.

— Ты слушаешь?

Он нахмурился, будто только теперь заметил меня, и честно ответил:

— Нет. Что ты сказала?

— На Колю напал призрак. — Я вкратце пересказала наш с экологом телефонный разговор.

— Ясно, — тем же отсутствующим голосом повторил фольклорист. Теперь я не сомневалась, что с ним что-то не так.

— Ты в порядке?

— В полном.

— Я тебе тут вообще-то говорю, что твой друг в опасности.

— Да понял уже. — В его взгляд наконец-то вернулась осмысленность.

— Надо срочно возвращаться в Крутой Куяш.

— Да, я поеду. А ты оставайся.

— Почему?

— У Ольги послезавтра день рождения, будет нехорошо, если оба исчезнем.

— Но…

— Ольга! — выкрикнул аспирант, пройдя мимо меня, как мимо пустого места.

— Да? — Белокурая красавица выглянула из кухни.

— У меня неотложное дело. Придётся уехать раньше, чем планировал.

— Ничего страшного, — улыбнулась женщина.