Сполна насладившись произведенным впечатлением, сотник прошел к стойке и о чем-то тихо спросил хозяина. Тот неопределенно пожал плечами, за что был тут же награжден тычком в ухо. Сотник замахнулся вроде и не сильно, но левая его рука, утяжеленная перчаткой со стальными накладками произвела на хозяина таверны самое благоприятное впечатление. Он потер ухо, помотал головой, тут же кивнул и начал что-то быстро говорить. Тут я понял, что для существа, наделенного инстинктом самосохранения, проявляю чрезмерное любопытство, и поспешно повернулся к своему спутнику. Тут меня и ждала самая плохая новость. Миртав смотрел на сотника одуревшим от выпитого взглядом, и в глазах его плясали нехорошие беси.

- Миртав, - я загородил обзор отставнику и расплылся самой нехорошей улыбкой, на какую только был способен. - А расскажи-ка, как ты по голове-то получил?

Увещевать офицера в таком состоянии было бесполезно, и я решил принять удар на себя. Пробитая голова была для Миртава больной темой, и драка, как мне казалось, была неизбежна. Оставалось только увернуться от прямого удара в челюсть, а потом красиво перелететь через стойку, а там уже пыл его поутихнет, и отставник завалится спать прямо посреди зала, как случалось уже не раз. Однако моя реплика не возымела должного эффекта. Вместо того, чтобы проучить маячившего перед ним наглеца, Миртав попросту обошел стол, прошел мимо меня, приблизился к сотнику со спины и ударил того в затылок кулаком. Офицера порядком качало, так что удар пришелся вскользь, и рыцарь Золотой Сотни только потер ушибленный затылок и повернулся к отставнику лицом. Опешивший от такого поворота хозяин таверны даже не подумал, что сейчас самое время прятаться. Он продолжал стоять, открыв рот и хлопая глазами, даже когда сотник, не оборачиваясь, бросил на стойку серебряный.

Скрипнула входная дверь, и я осознал, что в таверне нас осталось четверо, не считая, быть может, помощницы хозяина, вертевшейся обычно на кухне. Миртав, тем временем, предпринял еще одну попытку напасть. Замах был хорош, но точности ему сегодня явно недоставало. Сотник легко перехватил его плечо, развернул и ударил сзади, прямо в печень. Глядя, как он цепляет корчащегося на полу отставника за ворот и тащит к выходу, я подумал, что еще полчаса назад относился к Миртаву с брезгливым равнодушием, а теперь, кажется, готов совершить вторую за вечер глупость.

Сотник выволок Миртава на улицу, даже не потрудившись закрыть за собой дверь, и только тогда хозяин таверны пришел в себя, сгреб со стойки деньги и юркнул на кухню. Я остался в зале один. У меня было немного времени, чтобы просчитать последствия своих действий, но я прекрасно осознавал, что это лишь отговорки. Решение было принято, еще когда сотник нарисовался на пороге. Он наверняка искал девушку - не могли две такие фигуры в один вечер появиться в этой забегаловке случайно. А девушка сейчас находилась у меня дома. Я мог отвести сотника к себе домой, наплести с три короба и молиться, чтобы обо мне забыли. Мог бы исчезнуть прямо сейчас и еще раз молиться, чтобы обо мне даже и не узнали. Но я слишком серьезно отношусь к магии слова, чтобы полагаться на молитву всякий раз, когда влипаю в историю. Поэтому я ухватил кружку, набрал было в рот пива, но с отвращением выплюнул теплую гадость прямо на пол. Размотал с руки веревку, прикинул на глаз толщину, покачал головой, затолкал ее в карман и вышел через боковую дверь, ведущую на конюшню.

Справа в стойлах жевали сено три паршивенькие лошаденки и длинноухий осел. Конюшня освещалась только луной, нерешительно заглядывавшей в приоткрытую дверь, и я прошел к дальней стене почти на ощупь. Здесь, на верстаке, стояла небольшая наковаленка и были разложены инструменты. Я примерился к небольшому молоту: им без труда можно было проломить даже такой крепкий череп, как у сотника. Не устраивало меня только то, что такое оружие оставляло слишком много грязи. Перебрав железяки еще раз, я выбрал шило с ухватистой ручкой. В полумраке конюшни мне показалось, что осел смотрит на меня осуждающе.

В тайне я надеялся, что сотник уже перерезал пьянчуге горло, и мне останется лишь договориться с совестью. Подобные переговоры были мне не внове, так что это было бы наилучшим вариантом. К моему разочарованию, сотник оказался еще большей сволочью, чем можно было ожидать. Отставник стоял у столба, вкопанного посреди двора. Точное назначение этого предмета было мне неизвестно, но столб был высотой в добрых два с половиной метра, и с одной стороны в него было вбито кольцо. Сотник оказался достаточно ловок и изобретателен, чтобы накинуть на шею отставнику удавку, перекинуть веревку через верхушку столба и привязать ее к кольцу. Теперь Миртав стоял на цыпочках, царапая пальцами собственное горло в безнадежных попытках ослабить петлю. Будь веревка чуть длиннее, она могла бы соскользнуть со столба, но она была хорошо натянута и с каждым рывком все глубже впивалась в подгнивший столб. Это несколько улучшало ситуацию, но не настолько, чтобы Миртав мог нормально дышать. Сотник с видимым удовольствием наблюдал за извивавшимся у столба солдатом и время от времени тыкал в него кончиком меча. Видимо, занятие было действительно интересным, потому что сотник даже не заметил, как я подошел к нему вплотную. Шило вошло в правое ухо по самую рукоять. Придержав тело за белоснежный кружевной воротник, я аккуратно опустил рыцаря на землю и оглядел двор на предмет свидетелей. Мальчишка-конюх таращился на меня из-за пустой бочки, не решаясь закричать. Я приложил палец к губам, выдернул шило, обтер иглу о кружева и затолкал оружие в сапог. Поясной кинжал сотника легко перерезал веревку. Пока Миртав сдирал с шеи петлю, хватал ртом воздух и кашлял, я подошел к конюху.

- Лошадь его где?

- У ворот привязана, самти. - Парень быстро пришел в себя и теперь то и дело стрелял глазами на труп сотника. - Только это не лошадь, а самый настоящий конь. Без доспеха, правда, но в полной сбруе.

- Хорошо, - кивнул я. - Мы уйдем, обшаришь труп, возьмешь медь, сколько есть по карманам. Серебро или - упаси Кайза - золото не бери: найдут его дружки, так враз вздернут. Потом зайдешь на конюшню, накормишь осла, вернешься сюда и позовешь хозяина. Если, конечно, к тому времени кто другой не хватится.

Парень кивнул. Если у него хватит ума сделать, как я сказал, то до утра может и дожить. Я вернулся к столбу. Отставник был в шоке. Он смотрел на труп сотника неверящими глазами.

- Ты его убил. - Голос Миртава звучал глухо.

- Думаю, да. - Не стал спорить я.

Сейчас меня больше всего интересовало содержимое карманов сотника. Из кошеля я вытряхнул россыпь медных монет (мальчишке будет, чем поживиться), с десяток серебряных и даже пару золотых. Высыпав все это богатство прямо на землю, я ощупал швы кошелька, а затем и тесемку, его стягивающую. К огромному моему разочарованию, ничего ценного в кошеле не было. Что и неудивительно: срезать кошель ничего не стоит. Если и было у сотника что-то по-настоящему ценное, то он надежно это припрятал. Может, в одежде, может - в сапогах. В любом случае, у меня не было времени проводить тщательный обыск. Я оглядел потрясенного отставника и от души отвесил ему оплеуху. Отчасти я просто выплескивал накопившееся напряжение, отчасти - хотел привести его в чувство, но про себя отметил, что слишком часто стал применять этот метод. Тем не менее, мне стало легче, а мутный взгляд Миртава был теперь направлен на меня.

- Что ты будешь делать?

Миртав потер шею и потерянно оглядел двор таверны.

- А что делать? - Он ткнул безжизненное тело носком ботинка. - Сниму с него сапоги и в бега. А ты?

- А у меня сапоги уже есть. - Я осклабился. - И конь тоже вроде есть.

- Дурак ты, Егнур. Нас по всему Теморану искать будут. И найдут.

- Не в Теморане край света. Рвану в степь, а там Единый не властен.

- Ну-ну, - недоверчиво покачал головой Миртав. - Ты сначала до границы доберись. Ты хоть знаешь, в какую сторону ехать?