То же произошло и со стражей. Если раньше за пятно ржавчины на оружии или доспехе рубили голову на месте, то теперь мечи не доставались из ножен неделями, копья хранились в чулане казармы, а железные доспехи сменила грубая тканая одежда с простейшими нашивками.

В боеспособном состоянии были только пограничные войска, за исключением тех, что служили у Лисьих курганов, и знаменитая Золотая Сотня. Ночные патрули в районе, где я жил, заметив в темной подворотне подозрительную возню, обходили ее за несколько кварталов. При этом, стража исправно получала жалованье. Создавалось впечатление, что кого-то сверху вполне устраивало такое положение вещей.

- Хопн, ты не видал здесь ведро? - Я уже битый час проводил раскопки в полуподвале башни, но искомого предмета не было и в помине.

- Может, Сурла взяла? - Предположил домовладелец, равнодушно оглядывая горы скопившегося здесь хлама. - Ценное ведро?

- Да не. Ржавое ведро без дна. Кому оно надо, акромя меня?

- А тебе оно на что сдалось?

- Там, по краю, плесень наросла, самое то для румян.

Хопн как-то странно хрюкнул, покачал головой и вышел. Мои косметологические изыскания все больше убеждали его, что никому в этом мире нельзя доверять. Я же еще раз оглядел подвал и в изнеможении опустился на пустой ящик. Вывоз мусора в столице Теморана был не слишком хорошо налажен, так что старую мебель, садовый инвентарь, ветхую одежду и прочий ненужный хлам складировали по подвалам. Поскольку котлы для отопления башен находились тут же, влажная и теплая среда превращала эти мрачные закоулки в настоящий рай для алхимика.

Четырехэтажная башенка, одна из сорока подобных, была покрашена в неожиданно приятный оттенок розового и легко узнаваема. Я арендовал третий этаж в начале зимы и с тех пор не мог нарадоваться на свое новое жилье. Меня нисколько не смущала сомнительная слава района, и я быстро поладил с молчаливым хозяином этой и еще четырех близлежащих башенок. Доходные дома были в Темгорале довольно распространенным способом заработка. Все, что требовалось от коренастого Хопна, это содержать принадлежащие ему здания в относительном порядке. Руки у него росли откуда надо, так что он не только мог подлатать крышу или починить канализацию, но и начистить клюв особо злостному неплательщильку. Дела в его владениях шли хорошо. Поначалу меня несколько напрягала его чересчур говорливая супруга, но я вскоре понял, что поддерживать с ней беседу вовсе не обязательно: достаточно время от времени кивать. Хмыканье, угуканье и заинтересованное мычание поднимали статус собеседника до "сразу видно - человек приличный и образованный". Я же, иногда вставляя незатейливые обороты вроде: "че, правда?", "да ну?" и коронное: "ну-ка, ну-ка?", в ее глазах вырос до "наверняка дворянского происхождения". Отвечать ей был обязан только муж. Когда я спросил Хопна, как он ее терпит, он только пожал плечами:

- Понимаешь, Сурла задает много глупых вопросов, но пока я на них все отвечаю, непременно наткнусь на какую-нибудь умную мысль.

Доставшаяся мне квартира раньше принадлежала какому-то тихому старичку, и нельзя сказать, чтобы была со вкусом обставлена, но меня это вполне устраивало. Во-первых, я унаследовал от предыдущего жильца множество полезных предметов, вплоть до кухонной утвари и столярных инструментов. Во-вторых, я мог с чистой совестью повыкидывать все, что мне мешало. Разобрав прочно сколоченный кособокий шкаф, я соорудил несколько полок и верстак, примыкающий к окну. Повозился изрядно, но с помощью Хопна организовал даже вытяжку. Санузел в квартире примирил меня с тратами на молоко для местной мелкой живности. Скромное подношение, оставленное в углу на кухне, эффективно решило проблемы со стуками и шорохами по ночам.

Но сегодня удача мне не улыбалась. До новолуния, когда следовало ставить требующие брожения смеси, оставалось всего три ночи, а ингредиенты были собраны далеко не все. Пнув осколок кирпича, попавшийся по дороге, я поднялся на лестницу и столкнулся с жильцом с первого этажа.

- О! Егнур! - Тяжелая, привычная к палашу, рука опустилась мне на плечо и я покорно присел. - Опять паутину по углам собираешь?

- Типа того. - Без энтузиазма откликнулся я, прикидывая, насколько мой сосед пьян.

Миртав был завсегдатаем ближайшей таверны, и поначалу я надеялся использовать его в качестве осведомителя. В таверны стекаются слухи со всей округи, а отставной пьянчуга-офицер, знавший массу занятных историй, был желанным гостем за любым столом. К огромному моему разочарованию, вскоре выяснилось, что этот вояка сам горазд трепать языком, но слушать других совершенно не умеет, как не умеет и пить. Судя по тому, что Миртав почти не опирался на меня, он уже принял достаточно, чтобы голова перестала кружиться с похмелья, но не столько, чтобы начала кружиться от выпитого. Можно сказать, что он был в норме.

- "Типа того"! - Передразнил он, обнимая меня за плечо. - Эх, деревенщина ты Егнур, но Единый свидетель - ты мне нравишься!

Я вяло кивнул. Прежде, чем я понял, что осведомитель из Миртава никакой, он успел проникнуться ко мне искренней симпатией, и спасения мне от него не было никакого. Он был навязчив, как мысль о самоубийстве.

- А не пропустить ли нам по стаканчику? - Отставник мягко, но непреклонно потянул меня к выходу.

Спорить было бесполезно.

- Сейчас, только куртку накину.

Пока я собирался, распихивая по карманам необходимые мелочи, Миртав стоял на пороге, с любопытством осматривая мою квартиру. Эта процедура повторялась из раза в раз и ничего нового в квартире не прибавлялось, но офицер с неослабевающим интересом изучал полки со снадобьями и ингредиентами.

-Ужин, хозяин? - под рукой Миртава прошмыгнуло мелкое чумазое существо неопределенного пола и замерло передо мной, вытянувшись по струнке.

- Буду поздно. Не готовь ничего. - Я охлопал карманы в поисках ключей. - Принеси из лавки ветчины, хлеба и вина и оставь на столе.

- Слушаюсь, хозяин. - Существо зыркнуло из-под лохматой челки на Миртава и уселось прямо на пол рядом с верстаком.

- Не боишься оставлять его в квартире? - Спросил отставник, когда мы спускались по лестнице. - Ведь враз сопрет что-нибудь.

- Если сопрет, я узнаю, а узнаю, так взгрею да выгоню. Куда он зимой денется?

- Это да.

Зима выдалась снежная и теплая, так что на улицах было мокро и холодно. Я с тоской вспомнил сапоги, оставленные у Толлара вместе со всем снаряжением. В свитере и куртке, практически без оружия, я чувствовал себя почти голым. Миртава запрет на ношение оружия тоже касался, но патрули не решались с ним связываться, и он гордо сверкал рукоятью меча. Меня иногда подмывало выяснить, есть ли в ножнах клинок, или офицерская честь пропита безвозвратно.

Ближайшая таверна располагалась всего в трех кварталах, но к моменту, когда мы наконец ввалились в прокопченное от дешевого воска помещение, ноги у меня промокли почти до колен. Миртава здесь знали, и потому не любили. Вспыльчивый нрав, хроническое пьянство и пробитый шестопером череп делали его опасным собеседником. В некотором роде, роль его собутыльника создала мне славу сорвиголовы.

- Хозяин! - Миртав гаркнул так, что я ненадолго оглох на левое ухо. - Тащи выпить! И пожрать моему другу!

Специально для нас был "зарезервирован" стол в ближнем углу. С одной стороны, там было достаточно темно, чтобы отставник не привлекал слишком много внимания, с другой - рукой подать до выхода. Стряхнув рукавом объедки со столешницы и шуганув откормленного кота, мы расположились за столом, ожидая служанку. Тощее облезлое тело грациозно лавировало между столами, одной рукой уперев в бок поднос с кружками и мисками, а второй ловко раздавая затрещины. Миртав звякнул медью, привлекая ее внимание и улыбнулся во все свои тридцать три железных зуба:

- Ай, красавица, как же я по тебе скучал!