Дастин встал, служанка чуть отодвинула кресло и он вышел из-за стола.

Эльза, — сказала Лаура, — мы с господином Макдауэлом уезжаем в Берлин. Вернемся вечером. Будь готова к нашему возвращению. — Эльза со странной улыбкой посмотрела на хозяйку, на гостя и молча кивнула.

Вдруг он заметил, как Лаура нежно погладила служанку по щеке. Этот фривольный жест заставил внутри что-то екнуть. «Эй! А она, часом, не лесбиянка? Если это так, то дело плохо!» — Дастин уже решил, что для пользы дела придется, конечно, пересилить себя и улечься с этой сучкой в постель. «Только для пользы дела! Теперь же, если она... того, то...как же тогда? Ладно, посмотрим!» — подумал он и направился за Лаурой в сторону гаража.

Милый Дастин, подождите меня две минутки — я только поднимусь к себе и вернусь. — Лаура скрылась за дверью дома.

Она вошла в свою комнату и подошла к телефонному аппарату. Набрала номер:

Господина Йоганна Бойзена, пожалуйста. Лаура Дейч. Конечно, я подожду. Спасибо, фрейлейн. — На том конце провода через мгновение подошли к телефону:

Слушаю. Бойзен.

Йоганн, это Лаура. Мы едем к Вам.

Жду Вас, милая. Встретимся у кафе «Старый Ганс-мельник». Как себя чувствует приятель?

Хорошо, Йоганн. Он практически готов: голоден и совершенно сбит с толку.

Поздравляю Вас! — Разговор прервался.

Было начало десятого вечера, когда машина Лауры Дейч выехала из ворот особняка. Двое молодых людей сидели рядом друг с другом на заднем сидении. От женщины пахло чем-то необыкновенным и Дастин совершенно забыл все на свете. Еще двое молодых людей сидели в другой машине в ста метрах от ворот дома. Как только «Хорьх» банкира выехал, их автомобиль тихо двинулся вслед.

...Доктор Йоганн Бойзен работал в английском отделе Министерства иностранных дел Германии и занимался вопросами культурного обмена. Но никто, кроме его непосредственных руководителей не знал, что он является еще и важным чиновником Канцелярии расовой политики. Лаура стала его осведомителем уже шесть месяцев назад, когда вопрос ее мужа — банкира Давида Дейча — надо было как-то решать. И тогда Доктор Бойзен пригласил Лауру на обед, встретив на одном из банкетов в Министерстве иностранных дел. Он четко и без эмоций объяснил ей, что судьба ее богатого мужа, но, к сожалению, еврея по происхождению, в ее девичьих руках. Что по закону, после неожиданной трагической гибели супруга, она не сможет унаследовать ничего из его огромного состояния, потому что все нечестно нажитые состояния обязательным образом конфискуют в пользу Рейха. Но все может обстоять и по-другому, если, конечно, девушка задумается о своем будущем. Тем более, что первых заключенных, тайных врагов Рейха, уже принимает Дахау, открытый 20 марта этого 1933 года в двадцати километрах от Мюнхена. Долго обсуждать этот вопрос не пришлось и вот уже почти шесть месяцев Лаура делала для него копии со всех счетов и финансовых документов мужа, а также сообщила приятное известие о приезде аккуратного молодого человека из Лондона. Доктор Бойзен ждал Дастина Макдауэла. У него на счет молодого дипломата были далеко идущие планы, которые юному амбициозному английскому денди вряд ли понравятся.

10.

В подвале было душно. Сергей заметил, что с каждым днем, спускаясь в архив Центрального управления КГБ, становилось все более душно. Вчера он казал об этом наверху, но начальник общего отдела ответил, что это самая правильная атмосфера: немного душно, зато сухо. Иначе крысы сожрут весь агентурный материал и придется всех крыс перестрелять, чтобы ненароком не продали наши секреты. «Шутник», — подумал Трошин, — «Легче всех крыс переловить, чем понять то, что я пытаюсь понять!» Кстати, что ты там ищешь? — поинтересовался начальник общака. — Может, помочь чем?

Крыс отлавливаю, чтобы чего не съели.

Э-э, брат, это ты зря время теряешь. Там крыс давно никто не видел. От этих папок на сто верст вперед разит смертью, а крысы от такого запаха первые бегут.

Трошин был уверен только в одном: чтобы понять, кто такой Конрад, начинать надо с самого начала. Он с тоской посмотрел на огромные стеллажи, которые рядами заполняли пространство: если бы здесь решили строить автомобильный конвейер, то главная проблема стала бы: куда девать свободное место после его постройки!

Вчера он запросил все по Конраду к себе наверх. Сотрудник отдела, который вернулся с ответом из архива неуверенно спросил:

Сергей Николаевич, это все надо поднимать? У нас же места не хватит.

Что ты мелешь? Сколько там?

Ответ лейтенанта его поразил: более двадцати восьми тысяч томов. Сто сорок одна «легальная» операция плюс еще черт знает сколько дополнительных дел. И это все только то, что непосредственно связано с Конрадом. Сергей проверил по картотеке: первое упоминание датируется декабрем 1915 года!

Ради удовлетворения собственного идиотизма, Трошин решил посмотреть это самое первое дело.

...Первая мировая война. В Копенгагене шпионы просто росли как грибы. В то время это был центр немецкого шпионажа, направленного на борьбу против России и, естественно, что русские здесь создали обширные агентурные сети. Наиболее важной частью этих сетей руководит генерал Потоцкий. В его задачу входило не только наблюдение за немецкими объектами, но и выяснение обстоятельств организации перевода денежных средств для большевиков. Его сеть состояла из трех ячеек и одной из этих ячеек руководил агент по кличке Конрад. Он был на связи с голландской агентурной сетью русских, которые проводили разведывательные операции в Германии и особенно в Руре. Из докладов генерала Потоцкого, прочитанных при дворе царя Николая Второго, становилось ясно, что генерал особенно ценил этого агента, который позже оказался в Швейцарии, где занимался взаимодействием с французской и чешской агентурой и «разведывательной деятельностью общего характера». Что сие означает, Трошин не понял, но далее в деле была приписка, что осенью 1917 года следы Конрада теряются. Последним местом контакта с Конрадом был Париж. Куда потом делся Конрад? Кто видел, что он убит или арестован? Если арестован, то должны были последовать какие-то действия тех, кто его арестовал — слишком ценный агент, чтобы вот так просто замочить и все! Но кому он в конце семнадцатого был нужен? Проблема в том, что сменилась власть в России. Тогда, может быть Конрад просто ушел? Ушел со всеми своими сведениями. Но он обязательно всплыл бы где-нибудь в Белом движении. Обязательно появился бы! Слишком много знал этот парень. Что-то здесь не так.

Трошин открыл следующее дело.

...Тысяча девятьсот двадцать первый год. Опять — Париж. На контакт с ОГПУ выходит человек, который просит называть его — Конрад! Его непосредственная близость к руководителю парижского Русского общевоинского союза генералу Кутепову позволила сотрудникам ЧК-ОГПУ войти более глубоко в белоэмигрантские организации. «Значит, все-таки — белое движение», — подумал Трошин. — «А потом замучила совесть — сколько раз такое было». И тут же Сергей наткнулся на секретную докладную агента ОГПУ Якушева из Хельсинки. Якушев сообщает, что перехватил донесение из Москвы от тайного агента берлинского Высшего монархического совета Конрада! Очередной Конрад предупреждает верхушку белого движения, что британскому суперагенту Сидни Рейли в России готовят западню и он не должен поддаваться на провокации и возвращаться в Россию для контактов с предполагаемыми сотрудниками несуществующей монархической организации «Трест».

«Можно свернуть себе голову», — подумал Трошин. «Невозможно себе представить ситуацию, когда на два лагеря работают агенты с одинаковыми именами. Или кто-то дурит, или этого Конрада попросту нет. Но как тогда быть с докладной Яна Берзиня Дзержинскому, в которой он, будучи заместителем начальника военной разведки, в декабре 21-го пишет о завершении операции по внедрению агента Конрада? И почему вдруг после этого Берзинь становится начальником военной разведки, судя по документам, аж до тридцать пятого года? Кто-то круто заварил кашу наверху. А если этот Конрад не агент, а условный пароль, который понимали только посвященные? Что за игра шла в руководстве страны? Почему после возникновения очередной раз имени Конрада, происходят резкие перемены в руководстве советской разведки? Почему Конрад все время так тесно связан с Германией? Какая неизвестная секретная связь между Германией и советской разведкой могла быть в то время? А что если царские разведывательные сети продолжали действовать уже со знаком «наоборот»? То есть, те кто получал от немцев деньги на революцию продолжали их получать, но уже за другую работу. Если действительно немцы финансировали большевиков во время подготовки революции, то почему они должны были вдруг перестать это делать после достижения победы большевиков? И что характерно, кроме упоминания имени Конрада, больше ничего о нем нет. Ни слова. Опять пауза на 10 лет. Почему, почему, почему?» — В голове у Трошина появилась крамольная мысль, которая была логическим выводом из только что поставленных перед собой вопросов: кто привел к власти Гитлера. — «Не мы ли расплатились за свой приход к власти в 17-ом? Если это так, то становится понятно многое из того, что происходило до войны. Мы с немцами дружно делили Польшу и предполагали разделить все остальное между собой. Понятно, что немцам надо было восстановить былое могущество и лучшего партнера по величию трудно было подыскать! Потом что-то случилось! Что? Не поделили Испанию? Поссорились Иван Иваныч с Иван Никифоровичем?» — Трошин подумал о том, что чем дальше он влезает в этот поиск, тем отчетливее становится опасность выйти на что-то совершенно невероятное. — «Ладно. Ты погоди, а то так можно окончательно свихнуться! Тебе, орел, уже чертики начали мерещиться. Посмотрим, что там дальше есть».