- Вопрос - куда? - негромко хмыкнула Миранда. - Что если...
- Боишься? - перебил Арсений. - Боишься оказаться неизвестно где?
- Пожалуй.
- Если хочешь, - пожал плечами парень, - вначале я с х о ж у один.
- Нет. Вместе. Где бы м ы не оказались. - Артем-Миранда подошел к Арсению и дружески огрел по плечу: - Вставай, Журбин, пошли работать. Как бы там ни было с критерием "когда", нам надо поторапливаться. Могу напомнить по параграф "Здесь и Сейчас".
Телепат кивнул:
- Не надо. Я понимаю. Любые темпоральные казусы должны исправляться в режиме реального времени. Иначе - наплодим реальностей до черта.
- Вот именно. Без Жюли в теле Василия кота-Иную нам не разыскать, поговорим с бабушкой, возьмем Василия-Жюли, вооружимся и обратно...
- Вооружимся? - Арсений поднял брови.
- Не дрейфь, Журбин. Я обещала - Фаину и кота-Иную я не трону. Так что давай - представляй на карте адрес нашей церкви, телепортируйся. Меня с Тамарой не забудь...
- А это фигушки, Миранда, - усмехнулся новоявленный переводчик. - Если я верно понял, то на пропуск портал работает по принципу "ночь-в-день"...
Арсений сочинил в мозгах удобоваримую картинку и предъявил ее наставнице.
На этот раз Миранда увидела самую настоящую дверь. С дверным полотном. И вот это полотно могло отвориться лишь о т входящего, энергия перетекала из темноты к свету и никак иначе.
- Придется подождать до полночи, Миранда. Но ты расслабься, т е п е р ь время не имеет для нас существенного значения.
- Расслабиться тебе и самому не помешает...
* * *
Григорий Николаевич Опушкин заделывал дыру на крыше. Домик деду Грише изначально попался - утлым. Неказистым, кривеньким. Но поскольку стоял удобно - хоть и на отшибе да поблизости от избы, что выбрала себе Фаина под жилье, и посему Опушкин не роптал. Прогнулась крыша под сугробищами от последнего снегопада, поставил лестницу и пополз наверх - прореху в разошедшейся кровле поправлять. Работа-то известная, привычная для плотника.
Григорий Николаевич постукивал молотком, мурлыкал песенку под нос. Стоящий внизу Тимофей, лесенку придерживал.
Неожиданно в ритмичные удары молотка вмешался некий звук. Дед Гриша поглядел по сторонам, заметил, что Тимоха на заброшенную церковку прищурился...
- Чего там, Тимка? - придерживая большой гвоздь зубами, невнятно, но доходчиво поинтересовался дед.
- Да сам не пойму, - чуть испуганно отозвался Кукушкин. - Грохочем что-то..., - и уточнил почти шепотом, - в церкви... и з н у т р и.
- Да ладно брехать-то, - неуверенно проговорил Опушкин. - Изнутри...
Суеверный страх перед заброшенной церковью, откуда непонятно как исчезли люди, испытывали все островитяне. Заколоченная церковь постоянно вплеталась в страшилки, рассказываемые детворой длинными зимними ночами, дел Гриша на тех посиделках присутствовал, сам поговорить любил да и послушать не отказывался.
Поглядывая на церквушку, Григорий Николаевич заложил молоток за кушак на тулупе, нащупал валенком ступень пониже...
Крестообразно заколоченная дверь старой церкви распахнулась от сильного удара и на крыльцо, заметенное снегом по самые перила, вывалились два человека!
- Ооооах! - на одной ноте протяжно взвыл Тимоха, дернулся испуганно и ударил плечом по приставной лестнице, по которой дедушка уже спускаться начал...
Нога Григория Николаевича Опушкина огромным валенком запуталась между перекладин, не долетая до земли, старик успел подумать: "Кранты. Сломаю-таки ногу-то".
Дикий треск кости. Страшная боль. Григорий Николаевич потерял сознание.
Вышибить заколоченную снаружи дверь получилось не с первого раза. Лишь когда Арсений и Артем-Миранда ударили в нее вдвоем, с разбега, старые доски, крестом наложенные на дверь, разломились и выпустили путешественников на улицу!
Журбин и Киреев-Хорн рухнули в сугроб, засыпанный щепками, и сразу же услышали крик.
Арсений поднял голову...
Не повезло. Церковь стояла на отшибе, была надежда появиться на Острове незаметно, но вот - не получилось. Журбин увидел, как вместе с лестницей от крыши отваливается дед Григорий. А рядом с ним Тимоха во всю дурь орет.
Не повезло.
Понесло же Тиму с дедом конкретно в этот момент крышу ремонтировать... Не полезли бы - Арсений и Миранда выбили бы дверь в церквушке и незаметно прошли до дома бабушки Фаины. Тамару бы у нее спрятали, Киреева "поспать" на лежанке уложили.
Но вот не повезло. На крик Тимохи сбегались все островитяне. Журбин, Тамара и непонятный мужик с Мирандой внутри вернулись в тот же день, когда отец Арсения повез его на снегоходе к тракту. Тот Кого Не Может Быть "попросил" портал отправить их на Остров в день выезда с Пустоши. Напарники решили притвориться перед родней Фаины, что никуда не уезжали, а попросту прокатились вместе с Николаем до трассы и назад вернулись. Так было б проще и обошлось без объяснений - откуда уехавший парень взялся, почему... Отсутствия Арсения на Острове земляки шаманки могли и вовсе не заметить.
- Может быть хотя бы Тамару в церкви спрячем? - поморщившись от боли в отбитом плече, предложил Журбин.
- С ума сошел? - негромко поинтересовался Киреев-Хорн. - Она здесь околеет, холодно.
По единственной улице островного поселения уже неслась толпа. У дома деда Гриши бегущие люди разделились, отец Егорши с сыновьями помчался Тимофею помогать - подхватили деда на руки, понесли его к Фаине. Прочие бежали к церкви. Разглядев к т о прибыл, Борис Завьялов убрал пистолет в наплечную кобуру.
- Неудачно получилось, Сеня, - буркнул Киреев-Хорн. - Переполох наделали... Давай-ка спрячем куда-нибудь Киреева - странностей и без непонятного мужика хватает, я телепортируюсь в Тамару.
Фаина накладывала лубок на сломанную ногу деда Гриши. Журбин телепатическим приказом отправил открытого деда в глубокий обморок, но остался возле знахарки - боль была сильной, иногда Григорий Николаевич начинал постанывать и тогда Сенька вновь р а б о т а л.
Помимо Журбина и Тамары-Миранды, в гостях у бабушки собрались все завьяловцы, кроме Антонины. Стояли и сидели на лавках молча, под руку не лезли. Ждали, пока бабушка закончит.
Молчала и Фаина. Журбин предполагал, что шаманка на него с расспросами сразу же накинется, но старая ведунья только хмурилась да над поломанной ногой трудилась.
Шагая от церкви до дома бабушки Фаины, Журбин и Хорн успели рассказать друзьям, как оказались на Острове раньше, чем от трассы вернулся отец Арсения. Шаманка этого рассказа не слышала, но почему-то так и не спросила путешественников, не проявила любопытства. Наматывая на лубок бинты, Фаина вовсе не смотрела Арсения.
Когда закончила, встала с лежанки, где остался спать дед Гриша и строго поглядев на Журбина сказала:
- Ты убивал.
"Обаньки! - пришел от Тамары-Миранды мысленный возглас. - И как интересно, она это узнала?! Ты ж для нее невидимый!"
"Фаина видит ауру, - расстроено ответил телепат. - Могу предположить, что нечто в цветах моей ауры изменилось".
Мысленный разговор с наставницей Журбин "транслировал" для всех завьяловцев. Знал, что Фаина терпеть не может, когда при ней кто-то производит мысленный обмен, предпочитала вслух общаться, но времени на рефлексии и реверансы не было. Арсений чуть наклонил голову и твердо произнес:
- Пришлось. Я защищался. Тамару защищал.
Шаманка слабо взмахнула рукой - мол, говори, говори, слова все стерпят, - отошла к столу и, повернувшись к Журбину спиной, начала прибирать в коробку мази и бинты.
- Если бы я не защитил твою внучку, Фаина, мы не вернулись бы сюда. Извеков и Иная решили использовать Тамару как племенную самку. Хотели получить от нее потомство телепатов-колдунов. А потом Тамару уничтожили бы. Выбросили из тела в никуда.