Мы много ездим по Сибири, нас трудно, кажется, удивить любыми проявлениями некомплексного подхода, но то, что происходит с организациями Минтрансстроя, даже для бывалого человека в диковинку. Можно еще как-то понять, что два-три министерства не способны договориться об общих сооружениях на одной территории и каждое создает собственное хозяйство, дублирующее соседнее. Но когда организации одного ведомства ведут себя как целые министерства и, осваиваясь на общей площади, возводят три хлебопекарни, три электростанции, три водопровода и т. д., не устаешь поражаться такой печальной бесхозяйственности. Почти в любом бамовском поселке строительно-монтажный поезд "сидит" в одном углу, мехколонна, которая обслуживает этот участок и движется вместе с поездом, - в другом, а в третьем еще какое-нибудь подразделение; и у каждого свое единоличное натуральное хозяйство, состоящее, в сущности, из одних и тех же элементов, независимо от принадлежности генподрядчику или субподрядчику.

Когда мы рассказывали об этом энергетикам (в Братске, на Зее), у которых достаточно сложная система субподрядных организаций, но нет и намека на подобные отношения при строительстве крупных объектов, энергетики оценивали эту ситуацию как... невысокий уровень развития производственной культуры.

Минэнерго, вспоминают специалисты, тоже когда-то исповедовало ту же веру: мы временщики, пришли, построили, ушли. Например, стройка Куйбышевской ГЭС выглядела ничуть не лучше тындинского кочевья - палатки, бараки, всяческий хитроумный самострой, множество хозяйств и хозяев...

Но жизнь доказала несостоятельность временщины в любых ее видах и проявлениях. И мы не без удовольствия хотели бы противопоставить опыту Главбамстроя позитивный опыт строителей Зейского гидроузла. Кстати, одним из основных потребителей энергии Зейской, а затем и строящейся Бурейской гидростанций будет Центральный участок зоны Байкало-Амурской магистрали. А по географическому положению, природным условиям, существующим транспортным связям район строительства этого гидроузла сравним со многими районами строительства магистрали. Но по внешнему виду поселок Светлый несравним с Тындой, скорее с новосибирским академгородком, хотя многие находят Светлый более красивым и уютным, чем первый академический центр Сибири.

Рассказывает начальник "Зеягэсстроя" Алексей Михайлович Шохин, бывший братчанин, питомец И. Наймушина, начинавший работать с ним еще на строительстве Куйбышевской гидростанции.

"Первым строителям, прибывшим в Зею в марте - апреле 1964 года, как и положено первым, пришлось начинать с нуля. Задачи ставились такие: создать собственную производственную базу, развернуть строительство жилья, обеспечить культурно-бытовое обслуживание гидростроителей и членов их семей. С самого начала проводили жесткую политику: никаких палаток, никаких времянок, даже так называемое временное жилье, промбазу и объекты соцкультбыта строить так, чтобы они и внешне и внутренне отвечали требованиям долгого пользования. Стройка нуждалась в кадрах, желающих работать было много, но принимали на работу ограниченное количество людей, чтобы избежать трудностей с жильем и бытом.

Первыми сданными объектами были жилые дома. До 1968 года строили деревянные брусчатые дома. В 1968 году пустили завод крупнопанельного домостроения, и темпы строительства выросли вдвое.

К 1970 году на одного работника "Зеягэсстроя" приходилось более двадцати одного квадратного метра полезной площади, на 100 работающих около 10 мест в детских дошкольных учреждениях. К этому времени были построены благоустроенные рабочие общежития, роддом, школа, детский клуб, пионерский лагерь, гостиница, детские сады, ясли, столовые, магазины, аэропорт, телевизионная станция "Орбита"..."

И что же? В период полного разворота основных работ по строительству гидростанции (1970-1975 годы) текучесть кадров стала минимальной.

Да, эта политика опережающего ввода объектов социальной инфраструктуры дала отличные результаты: все годы здесь перевыполнялся план строительно-монтажных работ по объектам производственного назначения.

Так ведут себя невременщики, к которым при всем желании мы не можем сегодня отнести организации Главбамстроя, те, что строят "дом у дороги".

Дом у этой дороги должен быть много прочнее, чем, например, даже в Тольятти, где в март по ошибке тоже частенько забредают неуютные зимние дни. Он должен быть теплее, уютнее, красивее многих тысяч своих "од- носерийцев", поднимающихся рядом с цветущими садами где-нибудь на Черноморском побережье или на окраинах прекрасно развитых городов в европейских районах, городов, где человек находит все для удовлетворения своих разносторонних потребностей.

А практически уровень комфортности домов для бамовцев снижается, о чем с тревогой говорят архитекторы и строители на разных конференциях, и эта опасная тенденция тоже, конечно, не способствует повышению престижности "дома у дороги".

...Дети Тынды не ходят в школу при сорокапятиградусных морозах, и каждой зимой школьные классы пустуют не однажды.

А в Нерюнгри почти всегда холоднее, чем в Тынде, и ветер, беспощадно-резкий, не очень-то считается с календарем, легко путая май с октябрем.

На знаменитом Даване и в марте и в сентябре снег: снег на вершинах, снег под ногами, снег с неба, внезапно становящегося низким, как потолок малогабаритной квартиры.

И если уж где и необходим человеку теплый добротный дом, дом-крепость, дом - надежный приют, так прежде всего здесь, на этом большом куске земли, где и ветрам не тесно, и вьюгам просторно, и морозы месяцев не считают.

Столица БАМа все еще далека от совершенства. Но дети Тынды - красивые, талантливые дети - уже сочинили про свою столицу песню, в которой есть и такие слова:

Здесь любовь большая

С работой дружит.

Здесь мое призвание,

Здесь я нужен.

Стране нужен Человек на БАМе. А Человеку на БАМе нужен дом. Важность этой проблемы подчеркивалась на XXVI съезде нашей партии, который записал: "Создавать условия для обеспечения кадрами вновь вводимых в действие предприятий, особенно в районах Сибири и Дальнего Востока".

Бульдозерист "Якутуглестроя" В. Пачин в газете "Индустрия Севера" опубликовал стихи:

А в тайге все трещит мороз.

Ветер режет глаза до слез.

Но в глазах у ребят огни -

Город Нерюнгри строят они.

Строят город веселый, таежный,

Белый город в зеленой тайге.

Будет город! Ребята надежны.

Нет, не справиться с ними пурге.

С мечтой

С мечтой "о белых городах в зеленой тайге" приезжают, к счастью, в Сибирь по-прежнему многие "пылкие юноши". Но что же все-таки нужно делать, чтобы многие из них же не уезжали из Сибири, обменяв мечту

на неприятное, мягко говоря, ощущение неустроенности быта, жизни, судьбы?

Читатель XX века вправе ответить на этот вопрос и так: поменьше людей - побольше машин, механизмов, автоматов.

Мы тоже видим будущую Сибирь краем высокоавтоматизированного производства. Но разве технический прогресс снижает требования к уровню жизни человека?

Ничего подобного. Совсем наоборот: чем выше профессиональная квалификация работника, его культур- но-образовательный уровень, тем выше и его потребности. А доверить дорогую современную технику можно человеку все более образованному и ответственному. Одно дело, когда плохой работник сломал лопату, другое - плохой работник вывел из строя трехмиллионный (в инвалюте) экскаватор: убытки несопоставимы. Так социальный фактор становится важнейшей экономической категорией.

Но осознание этого объективного процесса идет медленнее, чем хотелось бы, и временщина как явление психологическое - яркое тому подтверждение. Вот Главбамстрой докладывает итоги работы за некий отчетный период: план по земляным работам выполнен на 104 процента, план по вводу жилья - на 90 процентов, школ - на 80 процентов, больниц - на 50-60 процентов и так далее. Случайность? Нет. Следствие той же политики, о которой мы говорили в "Тюменских диалогах": там "главное - нефть", здесь "главное - дорога".