Милый Бичер, вы дали мне мудрый совет:

Приобщиться душою к людским интересам.

Но, по мне, одиночество лучше, а свет

Предоставим презренным повесам.

Если подвиг военный меня увлечет

Или к службе в сенате родится призванье,

Я, быть может, сумею возвысить свой род

После детской поры испытанья.

Пламя гор тихо тлеет подобно костру,

Тайно скрытое в недрах курящейся Этны;

Но вскипевшая лава взрывает кору,

Перед ней все препятствия тщетны.

Так желание славы волнует меня:

Пусть всей жизнью моей вдохновляются внуки!

Если б мог я, как феникс, взлететь из огня,

Я бы принял и смертные муки.

Я бы боль, и нужду, и опасность презрел —

Жить бы только – как Фокс; умереть бы – как Чэтам,

Длится славная жизнь, ей и смерть не предел:

Блещет слава немеркнущим светом.

Для чего мне сходиться со светской толпой,

Раболепствовать перед ее главарями,

Льстить хлыщам, восторгаться нелепой молвой

Или дружбу водить с дураками?

Я и сладость и горечь любви пережил,

Исповедовал дружбу ревниво и верно;

Осудила молва мой неистовый пыл,

Да и дружба порой лицемерна.

Что богатство? Оно превращается в пар

По капризу судьбы или волей тирана.

Что мне титул? Тень власти, утеха для бар.

Только слава одна мне желанна.

Не силен я в притворстве, во лжи не хитер,

Лицемерия света я чужд от природы.

Для чего мне сносить ненавистный надзор,

По-пустому растрачивать годы?

Oh well done Lord E – n! and better Lord R – r!

Britannia must prosper with councils like yours;

HAWKESBURY, HARROWBY, help you to guide her,

Whose remedy only must kill ere it cures:

Those villains, the Weavers, are all grown refractory,

Asking some succour for Charity's sake—

So hang them in clusters round each Manufactory,

That will at once put an end to mistake.

The rascals, perhaps, may betake them to robbing,

The dogs to be sure have got nothing to eat-

So if we can hang them for breaking a bobbin,

'Twill save all the Government's money and meat:

Men are more easily made than machinery-

Stockings fetch better prices than lives-

Gibbets on Sherwood will heighten the scenery,

Showing how Commerce, how Liberty thrives!

Justice is now in pursuit of the wretches,

Grenadiers, Volunteers, Bow-street Police,

Twenty-two Regiments, a score of Jack Ketches,

Three of the Quorum and two of the Peace;

Some Lords, to be sure, would have summoned the Judges,

To take their opinion, but that they ne'er shall,

For LIVERPOOL such a concession begrudges,

So now they're condemned by no Judges at all.

Some folks for certain have thought it was shocking,

When Famine appeals, and when Poverty groans,

That life should be valued at less than a stocking,

And breaking of frames lead to breaking of bones.

If it should prove so, I trust, by this token,

(And who will refuse to partake in the hope?)

That the frames of the fools may be first to be broken,

Who, when asked for a remedy, sent down a rope.

О Райдер и Элдон, достойную лепту

Внесли вы, чтоб Англии мощь укрепить!

Но хворь не излечат такие рецепты,

А смогут, пожалуй, лишь смерть облегчить.

Орава ткачей, это стадо смутьянов,

От голода воя, на помощь зовет —

Так вздернуть их оптом под дробь барабанов

И этим исправить невольный просчет!

Нас грабят они беспардонно и ловко,

И вечно несыты их жадные рты —

Так пустим немедленно в дело веревку

И вырвем казну из когтей нищеты.

Сборка машины труднее зачатия,

Прибыльней жизни паршивый чулок.

Делу торговому и демократии

Виселиц ряд расцвести бы помог.

Для усмиренья отродий плебейских

Ждут приказания двадцать полков,

Армия сыщиков, рой полицейских,

Свора собак и толпа мясников.

Иные вельможи в свои преступленья

Втянули бы судей, не зная стыда.

Но лорд Ливерпуль отказал в одобренье,

И ныне расправу вершат без суда.

Но в час, когда голод о помощи просит,

Не всем по нутру выносить произвол

И видеть, как ценность чулка превозносят

И кости ломают за сломанный болт.

А если расправа пойдет не на шутку,

Я мыслей своих не намерен скрывать,

Что первыми надо повесить ублюдков,

Которым по вкусу петлей врачевать.

Клятвопреступники нашли здесь отдых вечный:

Безглавый Карл и Генрих бессердечный.

В их мрачном склепе меж надгробных плит

Король некоронованный стоит,

Кровавый деспот, правящий державой,

Властитель бессердечный и безглавый.

Подобно Карлу, верен он стране,

Подобно Генриху – своей жене.

Напрасна смерть! Бессилен суд небес!

Двойной тиран в Британии воскрес.

Два изверга извергнуты из гроба —

И в регенте соединились оба.