Видимо, Онегин в какой-то мере почувствовал, что жить так, как жил он, – недостойно человека. Может быть, это случилось под влиянием друзей? Ведь среди них находился Каверин, приятель самого Пушкина. Может быть, под влиянием чтения? Поэт не называет книг в интерьере «философа в осьмнадцать лет». Позже, правда, книги появились:
Тафта, однако, оказалась задернутой не навсегда. Вспомним, что когда Онегин после дуэли покинул деревню, его кабинет посетила Татьяна Она с интересом перелистала его книги: «Хранили многие страницы / Отметку резкую ногтей».
Почему же всё-таки Пушкин не сказал о причинах нравственного переворота в душе своего героя более определенно? Здесь, видимо, проявилась та особенность его художественной манеры, которая уже в XX веке (в отношении, правда, к его прозе) будет названа «психологизмом без психологии». Пушкин действительно редко описывает душевное состояние героя непосредственно, прямо. Он рассказывает о его поступках. А читатель сам по поведению героя должен восстановить, представить себе то, что творится в его душе.
Самсон Вырин («Станционный смотритель») отправился в Петербург выручать дочь, увезённую Минским. Тот обещает ему заботиться о Дуне и выпроваживает за дверь, сунув что-то за рукав: «Долго стоял он неподвижно, наконец увидел за обшлагом своего рукава сверток бумаг; он вынул их и развернул несколько пяти– и десятирублевых смятых ассигнаций. Слёзы опять навернулись на глазах его, слезы негодования! Он сжал бумажки в комок, бросил их наземь, притоптал каблуком и пошёл… Отошед несколько шагов, он остановился, подумал… и воротился… но ассигнаций уже не было».
Как выразительны здесь многоточия! Вдумчивый читатель хорошо представляет себе бурю, пронесшуюся в душе старика.
Происшедшее с Онегиным трудно переоценить. Его разочарование и тоска оказались следствием сомнений и колебаний: он начал мыслить. Важнейший момент в эволюции личности – переход от «растительного», бездумного, эгоистического существования к сознательному, человеческому бытию, к духовности. Рушится прежняя, возникает новая система ценностей.
В деревне Онегин знакомится с Ленским, Лариными. Евгений уже знает, что жить по-прежнему, по-петербургски, он более не сможет. Но как именно и чем жить дальше?
В общении с новыми знакомыми, в чтении и раздумьях идут подспудно поиски ответа. Прошлое, однако, цепко держит Онегина. Оно не даёт ему увидеть и понять Татьяну: «Мечтам и годам нет возврата; Не обновлю души моей…» Оно выводит его на дуэль с Ленским.
Потребовалась катастрофа, чтобы Онегин смог окончательно освободиться от прежнего миропонимания и осознать всю глубину своего падения:
Верный своим принципам Пушкин и теперь не впускает нас во внутренний мир своего героя и лишь слегка приоткрывает завесу над ним. Очевидно только, что когда через несколько лет Онегин после странствий возвращается в Петербург, ему, наконец, открываются в Татьяне та её внутренняя красота и благородство, которых в деревне он не мог ни разглядеть, ни оценить.
Пушкин работал над своим произведением восемь лет. За это время многое изменилось в России. Изменился и сам Пушкин. Эти изменения отразились в романе. Судьбы и характеры его героев показаны в развитии, в движении.
Еще в романтических поэмах «Кавказский пленник» и «Цыганы» Пушкин писал о героях, не удовлетворённых жизнью, ищущих счастье. Эта же тема, но уже в реалистическом плане поставлена в «Евгении Онегине». Она была подсказана поэту русской действительностью.
Получив наследство, Онегин поселился в деревне и решил заняться хозяйственными делами, читать и писать, – «но труд упорный ему был тошен, ничего не вышло из пера его». С помещиками, жившими по соседству, Онегин отношений не поддерживал: их разговоры «о сенокосе, о вине, о псарне, о своей родне» были ему неинтересны.
Онегин не находит себе места в жизни, достойного дела и глубоко страдает от этого. Трагедия Онегина – это трагедия многих пробудившихся молодых людей. У них не было возможности применить свои способности и силы. Некоторые нашли своё призвание в общественной деятельности, немногие – в художественном и научном творчестве, иные стали декабристами. Но Онегин был просто «добрый малый, как вы да я, как целый свет», и путь в эти сферы был для него пока закрыт. Называть его на этом основании лишним человеком – скороспелое суждение!
Складывается впечатление, что пятилетний перерыв в работе над характером главного героя романа был вызван неясностью для автора его дальнейшего пути. В критике в разное время много говорили о том, что Пушкин в заключение романа собирался сделать Онегина декабристом. Книги, вошедшие в круг чтения вернувшегося из странствий Онегина, вроде бы подтверждают это: они были настольными у многих декабристов. Но такие планы могли существовать только до 1825 года, до восстания на Сенатской площади. Позже автор не мог направить своего героя на путь, отвергнутый историей. Лучшее тому доказательство – окончательный текст «Евгения Онегина». В 1830 году, вернувшись после пятилетних раздумий к судьбе своего героя, Пушкин в соответствии со своими новыми принципами даёт ему возможность возродиться через любовь.
Внимание Пушкина-художника переключилось на исследование нравственности человека. Он вырабатывает формулу-оценку: «Самостоянье человека – залог величия его». Гуманизм в творчестве поэта становится определяющим, ведущим началом. Завершая свой творческий путь, поэт написал строки, исполненные глубокого смысла:
В гуманистическом духе завершён и роман «Евгений Онегин». Белинский писал: «Силы этой богатой натуры (героя романа) остались без приложения, жизнь без смысла, а роман без конца».
В таком «открытом» финале заключён глубокий художественный смысл. Читателю оставлена возможность размышлять над различными вариантами дальнейшей судьбы героев произведения. Но для самого Пушкина их дальнейшие конкретные пути не так важны. Он сказал главное – о необходимости и важности духовности в человеке, той духовности, которая зовет его к утверждению в жизни высоких идеалов свободы, добра и справедливости.
Евгений Онегин – человек пушкинского времени. На это обстоятельство указывали ещё современники поэта, называя его роман историческим произведением в полном смысле этого слова, хотя в числе его героев нет ни одного исторического лица. Но, как и во всяком подлинно художественном произведении, в «Евгении Онегине» сквозь конкретно-историческое просвечивает общечеловеческое.
Не так уж трудно представить себе современного «философа в осьмнадцать лет», в модных джинсах, держащего в интерьере музыкальный центр, видеомагнитофон и компьютер, воспринимающего удобства в квартире и всю окружающую его технику как нечто само собой разумеющееся и созданное исключительно для удовлетворения его персональных запросов. Теперь такую философию назовут потребительской, а «философа» – лентяем. Но почему не предположить, что в один прекрасный день его, как в свое время Онегина, не начнут душить «бездеятельность и пошлость жизни», что ему более не захочется того, «чем так довольна, так счастлива самолюбивая посредственность» (Белинский). И не поймет он однажды, что все блага цивилизации, предоставленные ему XXI веком, не могут быть для человека целью, а лишь средством, и не повторит он за великим поэтом: