Ранее, в 1531 г., великий князь Василий III собирался завоевать Киев, для чего заключил договор с молдавским господарем Петром Рарешом, который тоже собирался отторгнуть от Польши Покутье. Однако молдаване потерпели поражение от поляков при г. Обертине, расположенном в современной Ивано-Франковской области Украины. Так что если в состоянии перемирия Москва планировала военные действия против Литвы, то при отсутствии каких-либо договоренностей между государствами надо было ожидать скорой войны. Понимая это, Литва первой начала военные действия, для чего рада панов собрала специальный военный налог – серебщину. Великий гетман Георгий Радзивилл совместно с татарами разорил в 1534 г. окрестности Брянска, Стародуба, Чернигова, Гомеля, Радогощи и Почепа, а вот сами города, согласно летописи, оказали стойкое сопротивление литовцам, противнику удалось только пожечь посады, лишь Радогощу не повезло: «И люди градские на Литовских людеи из града вышли, а во граде тогда был намѣсникъ Матвѣи Лыков и пострадав за благочестие крѣпце, и от посаду и город згорѣл, и намѣстникъ во граде, а жену его и детеи въ полон взяли, и много крестьянства поплениша» [42, 14].
В Москве после смерти великого князя Василия III произошли серьезные изменения в расстановке боярских родов на политическом олимпе. Из опасения, что князь Юрий Иванович может осуществить захват власти, этого родного дядю великого князя Ивана IV арестовали и посадили в темницу, где он в 1536 г. умер. Второго дядю, Андрея Ивановича, отправили в его удел, Старицу, взяв с него письменную клятву о подчинении великому князю. Пострадали и троюродные братья великого князя – Иван и Семен Бельские: первый был арестован, а второй вместе с князем Иваном Лятцким бежал в Литву. Арестован был и дядя великой княгини Елены, князь Михаил Глинский, выпущенный из тюрьмы вскоре после свадьбы племянницы с великим князем Василием III, теперь же по ее воле он был вновь заточен в темницу, где и умер в 1536 г.
Таким образом, исключив какое-либо влияние на своего сына, великого князя Ивана IV, всех родственников, которым ее муж поручил опеку над ним, великая княгиня Елена и ее фаворит, князь Федор Овчина-Телепнев-Оболенский, могли беспрепятственно управлять Московским государством.
Именно с изменою московских князей связывает летописец нападение литовских войск короля Сигизмунда I (Жигимонта, Жигиманта) в 1534 г., при этом пограничные окраины государств он называет украинами: «В лѣто 7043. Мѣсяца сентеврия 3 король Жигимантъ совещанием злых изменниковъ великого государя и его матери великие княгини Елены князя Семена Бѣльского и Ивана Лятцкого, их возмущение, въста от них мятежъ, от пакостновазнивых и гордоумных и ложных, подостриша Латынство на своего православного государя, и на его украинные мѣста великие державы прислал король воевод своих со многими людьми.» [42, 14].
В ответ на литовское нападение московские войска под руководством князей Михаила и Бориса Горбатых, Ивана и Федора Овчины-Телепневых-Оболенских тоже совершили походы по литовским землям, предав разорению русское население окрестностей Дубровны, Орши, Друтска, Борисова, Соколина, Бобыничей, Заборовья, Сорицы, Свеси, Новой, Боровичей, Молодечно, Полоцка, Витебска, Браслава, Осиновца, Сенно, Латыгощи, Вильнюса.
«А оттоле пошьли великого князя воеводы по Литовскои землѣ, воевали и до Немецкого рубежа, у городов посады жгли, и волости и села королевы и панские жгли, а людеи пленили безчисленно множество, а животину сѣкли и многих людеи побили» [42, 15]. Затем через месяц поход повторили: «И воеводы великого князя и его матери шед воевали королеву державу, городы Речицу, Свислачь, Горволъ, Петров городокъ, Мозырь, Случескъ, Рогачев, Бобруескъ, Туров, Брятин, Лебеч, и до Новагородка Литовского посады жгли, и волости и села воевали, и людей пленили. И божьею милостью, дал богъ, воеводы великого государя и люди всѣ вышли из Литовские земли, дал богъ, здравы со многимъ плѣном» [42, 15].
В 1535 г. военные действия шли в том же режиме, стороны избегали генерального сражения, предпочитая встречаться с небольшими отрядами противника. Московские войска взяли Мстиславль, где в очередной раз пограбили население, но сама городская крепость устояла, а ее защитники не сдались. В то же время литовские войска взяли Гомель без боя, а вот жители Почепа, чтоб не попасть в плен, ушли на восток еще до подхода литовских войск, город же московский гарнизон при отступлении сжег. Такая картина военных действий сохранялась и в 1536 г., хотя произошли и некоторые качественные изменения. Так, за два года Московское государство создало на границах с Литовским государством ряд укрепленных городков: Себеж на юге современной Псковской области, Заволочье в Ржевском районе, Велиж на Западной Двине, восстановили Стародуб и Почеп.
Строительство острогов и городов во все времена было одним из основных методов освоения приобретенной территории, так как укрепленный населенный пункт являлся местом укрытия окружающего населения от военных и стихийных невзгод, центром местной торговли, административной и судебной власти, тем самым способствуя сближению местного населения с пришлым гарнизоном.
Военные действия последних лет показали, что Великое княжество литовское уже не способно прежними методами воевать против Московского государства. Недостаточным для победы стал просто наем профессионального войска, поскольку другая сторона могла противопоставить пусть и менее обученное, но куда более многочисленное войско, на помощь которому могло придти еще большее. Литве была необходима постоянная военная помощь Польши, а также не только мир с Крымским ханством, но военный союз против Москвы.
До тех же пор пока эти условия не были еще реализованы, польский король и великий князь литовский Сигизмунд I предпочел заключить с великим князем московским Иваном IV перемирие на пять лет начиная с 25 марта 1537 г. Договор, по сложившейся традиции, был подписан в Москве в присутствии литовских послов, а затем и в Кракове в присутствии московских послов. Согласно этому документу, Гомель оставался за Литвой, а Себеж и Заволочье – за Москвой. Надо отметить, что литовские послы и московский летописец, донесший до нас эти сведения, прекрасно понимали, на чьи плечи ложатся все тяготы войны одного православного государства с другим, более чем на половину православным государством. Вот что об этом сказано в Летописце начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича:
«А писал в грамоте пан Юрьи Николаев (великий гетман Георгий Радзивилл. – Ю. Д.), чтобы князь Иван Федоровичь (фаворит великой княгини И. Ф. Овчина-Телепнев-Оболенский. – Ю. Д.) и его дяди и братия великого государя Ивана Васильевича молили на милость обрати христьянству православному, чтобы велики государь обратил ярость на кротость и пощадил бы крестьянство от обоих стран от пролития кровного и похотел бы велики государь з Жигимантомъ королем миру», «И князь велики для покоя крестьянского, чтобы на время побыти православным крестьяном в тишине и не в мятеже и кровем крестьянским не литися, и взяша с королем перемирие на пять лет.» [42, 24; 28].
Православный народ и без войны, что с одной стороны границы, что с другой, жил бедно и бесправно, поэтому ему было все равно, к какому государству его земли относятся. Вот что о жизни жителей Великого княжества литовского сообщает барон Сигизмунд Герберштейн:
«Народ беден и угнетен тяжким рабством, ибо всякий, у кого в распоряжении толпа слуг, может войти в дом поселянина, безнаказанно делать что угодно, похищать и истреблять вещи, необходимые в домашнем обиходе, и даже жестоко бить самого крестьянина. С пустыми руками крестьян не пустят к их господину ни за каким делом; если даже они и будут допущены, то их все-таки отошлют к управителям, которые без подарков ничего доброго не сделают. Это относится не только к людям низшего класса, но и к благородным, когда они желают получить что-нибудь от вельмож. Я слышал от одного первостепенного чиновника при молодом короле такое выражение: „В Литве всякое слово стоит золота“. Королю они платят ежегодную подать на защищение границ государства; господам обязаны работать шесть дней в неделю, кроме оброка; наконец, в случае свадьбы или похорон жены, также при рождении или смерти детей, они должны платить известную сумму денег приходским священникам (это делается во время исповеди)» [61, 273].