Спустя пять лет после знакомства у четы Мамедовых-Вознесенских родился сын. Но его судьба ничем не примечательна. Разве что стоит упомянуть об одном факте его биографии. Когда Володару (а именно так назвали его родители, предполагая для отпрыска телевизионную карьеру) исполнилось шестнадцать, он, прогуливаясь вдоль Москвы-реки в районе «Зелёного театра», повстречал ослепительной красоты девушку. Рыжеволосая, с зелёными пронзительными глазами, в лёгком летнем платьице, она шла юноше навстречу, облизывая шарик мороженого, и от неё, казалось, исходило сияние небес. Володар сначала, словно в асфальт вросший, встал столбом, не в силах шелохнуться. Он только взглядом одним следил за незнакомкой, которая вначале плыла навстречу, а потом, поравнявшись с ним и кокетливо скосив взгляд на опешившего от божественной красоты подростка, медленно стала удаляться. Тогда Мамедов-младший, осознав, что может навсегда её потерять, кинулся вслед и, краснея, заикаясь и путаясь в словах, познакомился. Девушку звали Анастасией. Она была его ровесницей.

Три дня Володар и Анастасия встречались, и с каждой минутой юного отпрыска телезвезды засасывала всё глубже и глубже бездна зелёных глаз. Все эти дни Мамедов пытался ухаживать за красавицей, демонстрируя ей свои финансовые возможности, которые благодаря его матушке (в то время уже председателю Гостелерадиофонда) были почти безграничны. Володар одаривал Настю цветами, катал на личном автомобиле марки «Peugeot», водил в лучшие рестораны столицы, но… Но всё это совершенно не производило впечатления на романтическую зеленоглазую нимфу. Ей хотелось видеть в нём не сыночка богатых родителей, лицемерного и недалёкого, а личность, и личность талантливую, открытую, искреннюю. А видела она совсем другое. За три дня свиданий младший Мамедов окончательно влюбился в рыжеволосую чародейку, лишившую его сна, и решил ей об этом немедленно сообщить.

– Слунай, Нафтюх, – обратился он к ней.

Это был четвёртый день знакомства. Молодые люди сидели на скамейке в парке, недалеко от того места, где и произошла их первая встреча.

– Я дебя, потипу, люфлю! Выхофи ша медя! Поефем ф фтаты, я те дом куфлю, мафиду! Будефь как королефа фыть, внатуфе! – сказал он и посмотрел решительно.

Володар с ранних лет плохо выговаривал некоторые буквы, и оттого речь его была забавной, если не сказать крайне комичной.

Настя, взглянув на юного влюблённого глазами львицы, созерцающей жука, только рассмеялась в ответ.

Тогда Володар выудил из кармана бархатный пенал и, раскрыв, протянул Насте. Это было бриллиантовое колье астрономической стоимости.

– Вот, дерфы! – Щёки его пылали, а во взгляде скулила мольба.

Но красавица посмотрела на него с чувством жалости и сожаления и грустно ответила:

– Нет, Володарчик, не получиться у нас с тобой ничего. Ты уж прости…

Больше они не виделись. Володар в тот день напился страшно и хотел покончить собой, въехав на своём «Peugeot» в торец какого-нибудь дома. Но ему стало вовремя жалко дорогостоящий автомобиль, и он от бессилия и злости только разбил ногой фару, да и то не свою, а у «Мерседеса» соседей. После в его жизни было много женщин, и неоднократно бывал он женат. И женитьбы его были, что называется, «по любви». Вот только любовь эта со стороны женщин, встречавшихся на его пути, была своеобразной. Любовь к деньгам. В тридцать пять лет Володар Мамедов, получив от родителей десять миллионов долларов «на подъём», уехал жить в Австралию, где за два года полностью разорился на женщин лёгкого поведения, наркотики и казино. Жизнь свою Володар окончил в лечебнице для больных наркоманией с диагнозом шизофрения на почве героиновой зависимости. По ночам мучили его кошмары, в которых виделись несчастному кровавые ангелы с переломленными крыльями и недостижимая юная Настя в облике Мадонны на берегу бескрайнего океана. Володар так никогда и не узнал, что встреченная им в юности зеленоглазая чаровница была младшей дочкой майора Загробулько и красавицы милиционерши Веры Лисичкиной. В то время, когда свела их судьба, она жила в Москве у бабушки…

Помимо дочки Анастасии, у майора было два сына: Иван, названный так в честь старшего лейтенанта Ивана Василькова, чей след затерялся в Тибете, и Арсений, получивший имя в память о дедушке Лисичкиной. Милицейская чета жила долго и счастливо, и было в их жизни всё гладко и хорошо. После событий, связавших их судьбы в одну прочную нить, они оба недолго проработали в органах. Сыграв свадьбу, милиционеры оставили службу, продали квартиры и построили себе домик вдали от столицы, на берегу реки Волги. Как раз такой, о котором мечтал ветеран-изобретатель Сусальников. Довольно скоро они наладили домашнее хозяйство. Завели свиней да кур. Разносолы на зиму закатывали. Вскоре у них и дети пошли, а от этого они ещё счастливее стали. И жили они в мире и любви до самой старости, вдали от губительной цивилизации и её бессмысленных проблем…

Зато никуда не переезжал из Москвы бывший ангел-мечтатель-контроллер Нистратов. Вместе с женой и дочерьми он оставался в столице. Работал всё там же, в полиграфической конторе, заместителем ведущего инженера, и о другом для себя не мечтал. Иногда, бывало, ночью выбирался Елисей на крышу, надевал крылья, которые так у него и остались, и летал в ночном, усыпанном звёздами небе до самого утра, получая неземное удовольствие. Порой загулявшие прохожие, видя в ночном небе крылатый силуэт, крестились и клятвенно клялись небесам покаяться, жить добродетелью и не грешить более никогда, но после, впрочем, довольно скоро обещания свои нарушали.

Так шли годы. Дочки Нистратовых подросли, превратившись в девушек замечательных, и было в них обеих что-то неземное, ангельское. Алёнино увлечение гитарой вылилось в её профессию. Она стала рок-певицей. Выступала Алёна со своей группой «Посланники Солнца» под псевдонимом Ариадна, и была обожаема молодёжью за искренность песен, красивый голос и стильный внешний вид. Машенька же, младшее чадо Нистратовых, как и предполагал отец, превратилась в совершеннейшую красавицу.

Одним взглядом лишала она мужчин покоя, заставляя делать поступки сумасшедшие. Будучи студенткой педагогического института, красавица часто нуждалась в деньгах, а потому иногда подрабатывала на показах мод, где часто присутствовали всевозможные политики, звёзды кино и эстрады и, конечно, олигархи. Видя неземное очаровательное создание, богатеи всех мастей готовы были положить к её ногам полмира, но Машу, как и дочку Загробулько Анастасию, богатства не прельщали. Несмотря на умопомрачительную внешность, нрав её был кроток, а душа чиста. Красавица только смеялась над лоснящимися жиром воротилами бизнеса да пластмассовыми вульгарными знаменитостями, кружащими вокруг неё, как жуки-скарабеи подле розы. В возрасте восемнадцати лет Маша повстречала свою любовь. Это был простой парень – начинающий писатель, талантливый, немного странный и нереально романтичный. К тому времени он успел написать лишь несколько рассказов и начать первый роман. Конечно, ни одна редакция печатать его произведения не желала, потому что не было у него ни брата, ни свата в литературном мире, ни папы богатого, ни престарелой любовницы-поэтессы. Но он и не отчаивался, хоть и был беден. Всё, что он писал, лилось из самого его сердца, а что пишется сердцем, денежного эквивалента не имеет. Маша упивалась его творчеством, как юная пчёлка, впервые в жизни залетевшая в бутон расцветшего, ещё никем не тронутого цветка.

Познакомились они весной, на Масленицу, возле фонтана дружбы народов, что на ВВЦ. Выездным цирком династии Турураевых там было организованно представление с участием зверей, иллюзионистов, акробатов и, разумеется, клоунов. На свежем воздухе пекли блины, разливали водку и всячески веселили народ, который, как известно, охоч до зрелищ и сопутствующих мероприятий. Маша гуляла по выставке с подругой и одета была довольно легко, а денёк, надо признаться, выдался морозный. И тут неожиданно один молодой человек, видя продрогшую девушку, бесцеремонно накинул на плечи красавице своё драповое пальто. Та хотела было горделиво чужую одёжку сбросить, но, повернувшись и увидев глаза незнакомца, поняла, что делать этого не станет. Более того, сразу поняла, что именно с ним у неё всё будет хорошо. А он… тут и говорить нечего…