Глава 13 Жестокая реальность
Маша проснулась с ощущением ломоты во всём теле. Складывалось ощущение, что она в одиночку перегрузила вагон картошки. Болело всё, даже те мышцы, о существовании которых она никогда не догадывалась. А вдобавок, измученное неведомыми нагрузками тело ещё и продрогло до костей. Кое-как пересилив неприятные ощущения, девушка села и непонимающе заозиралась по сторонам: рядом еле теплятся посеревшие угли прогоревшего костра, яркие звёзды непривычно ярко освещают всю округу, делая очертания окружающих пейзажей более чёткими и устрашающе мрачными. Ночной воздух необычайно свеж и пропитан запахом хвои.
Никого. Она одна. О том, как очутилась здесь — где это «здесь» находится? — она не помнила. Как всегда в последнее время, не понимая: явь это или сон? Казалось, что та далёкая жизнь в городе: учёба, работа — всего лишь видение. Но что тогда реальность? Словно из памяти вырвали кусок длиною в жизнь. Рука привычно метнулась к поясу. Сумочка на месте. И документы прощупываются. Различить, что там написано, при таком освещении затруднительно. Да и какая разница? Важнее, где она, и что делать дальше?
Тихо постанывая, она приподнялась и поплелась к заготовленной неподалёку куче хвороста. Если ходьба ещё как-то ей давалась, то наклон за ветками едва не заставил тело безвольно упасть на землю. «Да чем я таким занималась?» — недоумевала она. При каждом выдохе вырывалось облачко пара, холод всё глубже въедался в тело. Сотни вопросов крутились в голове, но руки, превозмогая боль, делали своё дело, и вскоре затеплился небольшой костерок. С появлением более яркого света Маша с недоумением уставилась на свои руки: под обломками ногтей засохла грязь, кожа потрескалась, загрубела. Такого она себе раньше не позволяла. Не для того, чтобы привлечь мужчин, они, если надо, всегда находились без проблем на одну ночь, а большего не желавшая связать себя обязательствами Маша и не искала. Просто её руки всегда были предметом гордости девушки, в первую очередь, перед самой собой, а также предметом зависти у знакомых женщин: нежная, гладкая кожа, красивые, словно сотворённые неизвестным талантливым скульптором, кисти. Форма ноготков очень удачная, в совокупности с тонюсенькими, едва различимыми кутикулами, они практически не доставляли девушке хлопот при маникюре. Довести руки до такого состояния ей не удавалось даже в период активных садовых работ на даче. Это было, как минимум, странно.
Становилось всё холоднее. На горизонте занималась заря, на небе ни облачка. В траве зашуршали какие-то то ли насекомые, то ли грызуны, где-то дробно застучал дятел. Светало довольно быстро.
С появлением хоть какого-то света, Маша ещё раз осмотрела окружённую густым хвойным лесом полянку. Никаких вещей или признаков того, что она была здесь не одна. Солнце медленно выползало, светя, но абсолютно не грея, на траве поблескивали бусинки росы. Благо от быстро схватившегося и буйно разгоревшегося костра ощутимо полыхало обжигающим продрогшую кожу жаром. Отстегнув поясную сумку, девушка изучила её содержание: мобильника — не было, зато имелись россыпь купюр различного номинала, паспорт, права и банковская карта, выданные ей когда-то в полицейском участке…
— Значит, это не сон? — ни к кому не обращаясь, пробормотала девушка и вытряхнула всё содержимое сумочки на истоптанную траву. Взгляд тут же упал на ещё один паспорт. Открыв его, Маша уставилась на засунутые под обложку права, с которых смотрела Витькина фотография. — Он здесь? И где его носит? — окидывая взглядом негостеприимные окрестности, удивилась она и робко, без особой надежды, крикнула: — Вить!
Ответом послужила тишина.
Стоило немного отогреться, и желудок напомнил о себе голодными спазмами. «Да что ж это со мной? Какого чёрта я делаю в этой глуши? Без теплых вещей, еды и одна?» — недоумевала девушка. Так, в раздумьях, кое как превозмогая боль во всём теле, она подкидывала в спасительный огонь охапку за охапкой и вскоре поняла, что погода меняться не собирается, а дров почти не осталось. Надо было срочно пополнить запасы, ну и осмотреться, возможно, найдётся что-то съедобное или какие-то признаки жизни. Жутко хотелось зарыться с головой в мягкую постель, а лучше расслабиться в тёплой… нет — горячей… чтобы кожу жгло, ванне…
Мечты — мечтами, а холод и голод, как говорят — не тётка. Пришлось вставать и внимательно изучать всю округу. Дорожек или троп, кроме явно звериных, поблизости не обнаружилось. Зато нашлись залежи сухого валежника, откуда значительная часть веток перекочевала на поляну, там же обнаружились заросли черники и целый брусничный ковёр, в котором между мхом и листвой притаилась, замаскировавшись, семейка сыроежек. Ягоды только распалили аппетит, и, отломав от какого-то низкорослого кустарника относительно прямую длинную ветку, Маша поплелась к костру готовить нехитрый завтрак.
В другой ситуации есть полупрожаренные, местами обгоревшие, несолёные сыроежки она бы точно не стала, но сейчас они показались едва ли не шедевром кулинарного искусства. Однако быстро проглоченной пищи было мало для изголодавшегося по необъяснимым причинам организма, и, утолив первый голод, девушка решила поискать ещё что-нибудь.
По дороге собирая в рот пригоршни ягод, она углублялась в мрачный еловый лес. В котором, кроме непригодных в её положении солонушек, ничего не попадалось. Впереди виднелся просвет, и она направилась к нему. Лес здесь изменился: всё чаще вместо елей попадались сосны и ещё какие-то хвойные, но, самое главное, нашлись и сыроежки. Не хрупкие красно-розовые, что достались ей на завтрак, а плотные крепыши с толстыми ножками и светло-зелёными, местами сероватыми, шляпками. Росли они, в отличие от розовых сородичей, не семейками, а поодиночке, но один такой гриб мог смело заменить по объему всю её прежнюю добычу. В какой-то момент рук уже не хватило, пришлось снять ветровку и использовать её в качестве котомки. Метаясь от грибка к грибку, она старалась не потерять направление. Перспектива остаться в лесу без огня — не прельщала, а спичек или зажигалки у неё не нашлось, что опять же наводило на мысль о том, что здесь был кто-то ещё. Кто-то, у кого было всё необходимое, чтобы разжечь костёр. Вот только куда этот некто подевался?
Набрав во внезапно проснувшемся охотничьем азарте едва ли не под завязку грибов, Маша осмотрелась, проверяя — не заплутала ли? Обычно у неё не было проблем при ориентации по лесу, но чем бес не шутит? Как говорится: «Всё бывает в первый раз». Вскоре она разглядела знакомые ориентиры. Оказывается, она по большой дуге обошла поляну.
На пути ей попадались странные проплешины во мху, словно кто-то отдирал его куски. И это явно было дело рук человеческих. «Значит, люди здесь всё же бывают», — порадовалась она. Пробираясь дальше сквозь заросли, она вдруг замерла. Неподалёку на листве невысокого кустарника очень инородно смотрелись какие-то бурые подтёки. Подойдя ближе, она увидела такие же, точнее, более явные следы на стволе стоящей рядом сосны. Создавалось ощущение, что здесь освежевали какое-то животное. Видела она как-то в детстве, как режут свинью. Впечатления остались не из приятных, один только визг чего стоил, не говоря о фонтанирующей во все стороны крови из распоротой шеи. От этих воспоминаний у Маши озноб прошёл по телу. Но в то же время мелькнула шальная мысль: «А мяса-то как хочется… вдруг там что осталось?» Стараясь не испачкаться, она пробралась ближе, внимательно осматриваясь по сторонам. Не хватало ещё попасться здесь в капкан или какую-нибудь другую ловушку. Одно радовало — животные так не убивают. Значит, предположение верно: пусть и редко, но люди здесь бывают. Мысли о том, что они могут быть опасны, ни на миг не посетили девушку. В голове крутилось: «Рано или поздно меня найдут, или сама выберусь из этой глухомани».
И вдруг взгляд зацепился за блеснувший во мху предмет. Подойдя поближе, Маша подняла знакомые до боли часы. Она сама их когда-то выбирала на Витькин день рождения, и даже к гравёру обращалась для нанесения памятной надписи. Прошло почти десять лет, а он так с ними и не расставался. Это казалось смешным. Время всегда можно было посмотреть в мобильнике, да и модель уже давно устарела, а он всё равно продолжал их носить. Странно, что теперь вот так бросил. Откуда-то всплыло ощущение неправильности происходящего, какой-то безысходной тоски. Однако Маша постаралась отбросить нехорошие предчувствия. «Он здесь был! Это важнее всего! Остальное… глупости, накрученные напуганным сознанием». Маша, поборов брезгливость, коснулась кровавого следа на сосне. То ли от предутренней росы он немного растворился, то ли в действительности был достаточно свеж. Девушка искренне сожалела, что никогда не увлекалась чем-то типа игры про индейца «Ясный Глаз», игроки которой со временем превращались в этаких Шерлоков Холмсов российского пошиба. Вопрос: «Почему он бросил её, оставив одну в глухом лесу?» — не давал покоя. К этому моменту она совсем озябла, да и желудок требовал внимания. Оглядевшись по сторонам, Маша запомнила место, мысленно пообещав себе вернуться и разобраться во всём позднее. В конце концов, возможно, он пошёл куда-то за провизией? Вернётся на поляну, а её нет. С этой мыслью она поспешила к успевшему прогореть костру.
Чуда не случилось, и Виктора в пределах видимости не обнаружилось. Вот только странное дело — на брюках и использованной в качестве котомки ветровке оказались следы впитавшейся крови. Были ли они раньше, Маша не помнила. «Испачкалась всё же», — с горечью подумала она и принялась раздувать едва теплящиеся угли. Зажарив часть трофеев, она смогла, наконец-то, наесться до отвала. Ощутив сытость и тепло от вновь заполыхавшего костра, девушка немного расслабилась.