Электрики и ракетные конструкторы из «Здания 600» настаивали, что даже после всех этих испытаний «Стингеры» будут готовы к действию. Они были предназначены для американских солдат, но, как выяснилось, оказались достаточно универсальными в использовании. Обычный человек, не обладавший техническими знаниями, мог приложить трубу к плечу, поймать в перекрестье прицела МиГ или вертолет, нажать на спусковой крючок и сбить боевую машину стоимостью двадцать миллионов долларов.

В годы холодной войны армия США придерживалась очень высокого мнения о «Стингерах» и их распространения в Европе с такой же скоростью, с какой дамы из «Здания 600» успевали их изготавливать. Объединенный комитет начальников штабов, ссылаясь на необходимость массового производства «Стингеров» для подготовки к крупномасштабной войне с Советским Союзом в Европе, заявлял о том, что ни один «Стингер» не может быть выделен на нужды ЦРУ, и военные обратились к заместителю директора Джону Макмэхону с просьбой блокировать любые попытки их переправки в Афганистан.

На стене склада, где хранились эти портативные противовоздушные установки, был выведен лозунг «Если это летает, оно погибает». Но для афганцев осенью 1985 года «Стингер» оставался недостижимой мечтой, которую нельзя было осуществить, пока правительство США не изменит свою политику

Для Чарли Уилсона поиски оружия, способного сбивать советские штурмовые вертолеты, превратились в настоящую манию. Когда директор ЦРУ сказал Уилсону, что для Ми-26 не существует серебряной пули, он имел в виду старинное верование. Некоторые враги рода человеческого обладают такой силой, что остаются практически неуязвимыми и их можно остановить лишь магическим оружием: серебряной пулей. Одинокий рейнджер, герой ковбойских историй, которые Уилсон и Авракотос в детстве слушали по радио, всегда носил с собой такие волшебные пули и с неизменной меткостью направлял их в сердца злодеев.

По всем параметрам штурмовой вертолет Ми-24 был карающим бичом афганской войны. В 1985 году он оставался единственным неуязвимым орудием возмездия, угрожавшим лишить моджахедов какой-либо надежды на победу. Вероятно, ни один солдат не обладал таким огневым превосходством над противником, как люди, направлявшие штурмовые вертолеты на афганцев. Спускаясь из-за облаков, они парили на безопасном расстоянии, недостижимые для пулеметов. Пилоты смотрели на моджахедов, как на муравьев. Для них существовал единственный вопрос: куда стрелять сначала и каким оружием. Они знали, что после очереди из турельного пулемета со скорострельностью 1000 патронов в минуту, сбрасывания напалмовых бомб или запуска одной из 128 ракет класса «воздух—земля» им предстоит лишь короткий перелет к комфортабельным казармам в Баграме, где их ожидает водка и плотная трапеза. Для этих темных небесных богов ежедневные вылеты представляли собой рутинную карательную миссию. Они находились так далеко от земли, что не слышали криков умирающих людей и не чувствовали ужаса, который они вселяли в сердца повстанцев.

Кошмар афганских борцов за свободу превратился в личный кошмар Чарли Уилсона. Штурмовые вертолеты по-прежнему летали в его снах, и ухмыляющиеся славяне косили беспомощных моджахедов. С того момента, когда Уилсон сидел у постели афганца, искалеченного при воздушном налете, он был преисполнен решимости найти «серебряную пулю» для борьбы с Ми-24.

Но техасец не надеялся на вмешательство свыше. Он был старым артиллерийским офицером и имел почти религиозную веру в способность Америки находить технологические решения, граничившие с волшебством. Соединенным Штатам понадобилось лишь четыре года для создания атомной бомбы, после того как Гитлер и японцы стали угрозой для всего мира. Кеннеди за десять лет смог послать человека на Луну, хотя казалось, что США безнадежно отстают от СССР в космической гонке. Почему, спрашивал Уилсон, могучие Соединенные Штаты не могут придумать способ сбивать штурмовые вертолеты.

«Стингеры» не были секретом для Чарли и Гаста. Они знали, что это лучший переносной «убийца самолетов» в мире. Но осенью 1985 года в ЦРУ не могло быть и речи об использовании американского оружия в Афганистане. Перебрасывать туда «Стингеры» было все равно что объявить об участии ЦРУ в войне на Красной площади. Почему Агентство тайно поставляло оружие в Афганистан, если не для того, чтобы скрыть участие США? А если новейшие вооружения попадут к фундаменталистам, кто сможет контролировать их? Мысль об иранском фанатике, сбивающем американский самолет с помощью «Стингера», была невыносимой,

Чарли Уилсон, лишенный доступа к лучшему оружию, продолжал неустанные поиски. Он был твердо убежден, что есть другой выход: если не швейцарский «Эрликон», то израильская «Лошадка Чарли», а если не «Лошадка Чарли», то, возможно, шведский RBS-70, на испытаниях которого он настаивал. У Чарли существовал альтернативный план изготовления фосфорных зарядов для патронов к 12,7-миллиметровым пулеметам. Он утверждал, что при попадании в вертолетную броню пули будут срабатывать как зажигательные устройства. Эта идея настолько увлекла его, что осенью египтяне, китайцы и американские изобретатели начали трудиться над созданием этого варианта «серебряной пули».

Даже Гаст Авракотос, давно отказавшийся от идеи найти одно-единственное оружие для борьбы с штурмовыми вертолетами, настолько заразился одержимостью Уилсона, что однажды тоже дал маху. Немного свихнувшийся пожилой ветеран Агентства по имени Сэм, чей сын погиб во Вьетнаме, сказал ему, что сможет построить «Стингер», пользуясь лишь частями от других контрабандных вооружений. Сэм описал некий сплав всех имевшихся на тот момент противовоздушных ракет: замечательный мотор SA-7, прекрасное хвостовое оперение от «Блоупайпа», великолепную аэродинамическую обшивку от «Редай» и смертоносную боеголовку «Стингера». Единственная проблема, по признанию Сэма, заключалась в патентах. «К черту патенты, это тайная война, — сказал Гаст. — Пусть судятся с нами».

Между тем Майк Викерс невозмутимо настаивал на том, что они уже собирают эквивалент «серебряной пули». Ни одно оружие, даже «Стингер», не может быть залогом успеха, говорил он. Секрет заключался в сочетании вооружений, которые в то время как раз начинали поступать в зону боевых действий. Как обычно, Викерс смотрел далеко вперед и объяснял, что пройдет не менее полугода, прежде чем усилия, потраченные на транспортировку оружия и военную подготовку, начнут приносить свои плоды.

В то время это был не простой аргумент, так как моджахеды попали в особенно трудное положение. Генерал Варенников, решительно намеренный сломить сопротивление, отправил двадцатитысячную воинскую группировку к пакистанской границе, чтобы захватить цитадель повстанцев в Хосте. В статье из журнала «Тайм» цитировалось драматическое сообщение афганского полевого командира Джалалуддина Хакани: «Мы не спим уже двое суток часов. Это самая кровопролитная битва, в которой нам приходилось участвовать. Мы потеряли многих бойцов, но не проиграли войну».

Многим это казалось настоящей катастрофой, но Викерс сказал Гасту, что захват Хоста не должен вызывать особой тревоги. Это было похоже на все крупные сражения во Вьетнаме. Какое значение для американской армии имела победа при Гамбургер-Хилл? Понеся чудовищные потери, американские солдаты обнаружили, что они господствуют над пустынным холмом посреди джунглей. Они одержали великую победу, но потом им пришлось просто оставить холм, и вьетконговцы снова заняли его.

Теперь Викерс видел в Афганистане зеркальное отражение событий, происходивших с Соединенными Штатами во Вьетнаме. Предполагалось, что СССР оказывает поддержку независимому афганскому правительству. По сути дела это было марионеточное правительство. Предполагалось, что в начале войны, когда численность афганской армии приближалась к 100 000 солдат, советские военные всего лишь выступают в роли советников и обеспечивают поставки военных грузов. Теперь, после огромных затрат в виде советских денежных вливаний и оружия, афганская армия сократилась до 30 000 человек, а ее части в массовом порядке переходили на сторону моджахедов. Когда русские убедились, что афганцы не будут сражаться с соотечественниками, им не оставалось ничего иного, кроме продолжения войны собственными силами. То же самое некогда произошло с Соединенными Штатами. Как и во Вьетнаме, советская пехота никак не могла справиться с самоотверженными, хитроумными и все более хорошо вооруженными партизанами. Точно так же, как и Америка во Вьетнаме, Советский Союз все больше зависел от своих военно-воздушных сил.