Осенью 1985 года Уилсон познакомился с очередным грандиозным замыслом Фореста, и, словно джинн, исполняющий желания, осуществил его с помощью Комиссии по ассигнованиям. Мальтийский рыцарь объяснил, что во время его визитов в лагеря беженцев и в зону боевых действий он видел отчаянную нужду, которую моджахеды и члены их семей испытывали практически во всех предметах первой необходимости. Им катастрофически не хватало обуви, палаток, одеял, медикаментов, зимней одежды и кухонной утвари. Грустная ирония заключалась в том, что армия США так долго накапливала огромные запасы этих товаров, что излишки впустую пропадали на складах.
Форест изучил законодательство и обнаружил, что Пентагон может выделить из этих излишков столько, сколько сочтет необходимым, при условии, что дар будет оформлен в виде «гуманитарной помощи». Следующей задачей была транспортировка товаров в Афганистан, и здесь Форест выступил с поистине новаторским предложением. По его словам, пилоты ВВС США ежемесячно на протяжении многих часов гоняли огромные пустые транспортные самолеты С-5А для того, чтобы поддерживать свою летную подготовку на высоком уровне. Почему бы не заполнить эти самолеты товарами и не совместить летную подготовку пилотов и штурманов с доставкой «гуманитарной помощи» в Пакистан? Американское правительство не понесет дополнительных расходов.
На этот раз Уилсон обратился в подкомитет по зарубежным делам с предложением внести дополнительные десять миллионов долларов в открытый бюджет Госдепартамента для финансирования программы. Форест попросил Чарли назвать программу в честь своего тогда еще малоизвестного босса, конгрессмена Билла Макколлума. (Такие жесты используются ревностными помощниками членов Конгресса для того, чтобы получить свободу действий от лица своего конгрессмена.)
Официально «программа Макколлума» была частью открытой гуманитарной миссии США, но осуществлялась в секретном режиме. Фактически сначала пакистанцы вообще возражали против полетов. Уилсон воспользовался своим влиянием на Зию уль-Хака и получил разрешение, но лишь с очень жесткими ограничениями. Самолеты должны были садиться посреди ночи и улетать до рассвета.
Для непосвященных прибытие рейсов по программе Макколлума было зловещим и впечатляющим зрелищем, начиная с того момента, когда огромный С-5А начинал кружить над военной авиабазой в Исламабаде, ожидая наступления темноты. Самолет, садившийся без посадочных огней, становился растущей тенью при приближении к группе пакистанцев и американцев, собравшихся у посадочной полосы. Свет внезапно озарял полосу, когда створки транспортного люка расходились в стороны и открывали пространство длиной с половину футбольного поля, пригодное для транспортировки более 200 тонн грузов. Происходившее напоминало сцену из фильма «Близкие контакты третьего рода». Под шипение мощных гидравлических подъемников на бетон опускался колоссальный пандус, и молодые американские техники приступали к разгрузке огромного количества спальных мешков, обуви, полевых госпиталей, лекарств, военной формы, биноклей и перевязочных пакетов. Все представление, от посадки до взлета, проходило под контролем ISI.
К концу войны количество и разнообразие излишков с военных складов, доставляемых в Пакистан, достигло головокружительной величины и исчислялось десятками тысяч тонн. Не менее поразительной была роль Шнабеля, которому удалось использовать полеты по программе Макколлума в качестве своей частной авиалинии. Он побывал в Пакистане двенадцать раз — вероятно, больше, чем любой другой чиновник из Вашингтона. Перелет занимал двое суток, с остановкой в Турции или в Саудовской Аравии. Каждый раз, когда «другой Чарли» возглавлял гуманитарную миссию, его статус в оперативном пункте ЦРУ, посольстве США, пакистанской разведке и среди афганских командиров заметно повышался.
Шнабель пользовался полетами по программе Макколлума не только для контрабанды снайперских прицелов и портативных раций; он привозил домой афганские ковры и меховые шубы для «Ангелов Чарли» и трофеи, захваченные у Советской армии, для своего босса и его друзей. Однажды он прихватил с собой три автомата Калашникова, 2000 патронов, три снаряда к гранатомету и пистолет Токарева, завернутые в два ковра.
Шнабель любил устраивать сюрпризы. На одном транспортном самолете прибыли тысячи саженцев плодовых деревьев, которые затем были перевезены на грузовиках к северо-западной границе и контрабандой переправлены в Афганистан для начала восстановления выжженных земель в некоторых зонах боевых действий. Во время другого визита он привез с собой двух экспертов по взрывчатым веществам, обучавших элитное подразделение «морских котиков» своему темному искусству. Для некоторых американцев не было ничего более волнующего и романтичного, чем война с «империей зла», и эти двое так стремились замарать руки, помогая моджахедам убивать русских, что провели свой двухнедельный отпуск вместе со Шнабелем, обучая своих новых друзей изготовлению самых смертоносных мин и ловушек.
Шнабель умудрился превратить все эти геройства в некий аттракцион. Он путешествовал по Каракорумскому перевалу на старинном маршруте Шелкового пути, когда охотился на огромных, почти вымерших козерогов. Он также уговорил одного из своих техасских покровителей пожертвовать шестьдесят черных оленей для сильно сократившегося во время войны стада той же породы. Каким-то образом Шнабелю удалось убедить чиновников из программы Макколлума, что такой груз можно включить в широкую категорию «гуманитарной помощи».
К тому времени Шнабель принял у Уилсона связи с афганским лобби в Вашингтоне, в частности, с «Комитетом за свободный Афганистан» и с его директором Мэри Спенсер, которая постоянно просила Уилсона о помощи в сборе денег для оплаты хирургических операций тяжелораненых афганцев. Шнабелю с большим трудом удавалось изыскивать средства на покупку авиабилетов для переправки воинов ислама в США на лечение. Однажды ночью, направляясь домой на транспортном самолете, изобретательный политик вдруг понял, что огромный С-5А может вместить множество раненых моджахедов, и ему больше не придется тратить время и силы на сбор средств. Уилсон настолько заинтересовался этой идеей, что во время следующего визита в Пакистан пообещал группе изнуренных войной полевых командиров вскоре отправить их раненых бойцов в Соединенные Штаты для специализированного лечения.
Это послужило началом иногда трогательной, а иногда нелепой главы в истории афганской войны. Чарли Уилсон заставил Америку распахнуть объятия перед экзотическими «борцами за свободу». Сначала все шло замечательно. Джоанна Херринг вернулась из политического отпуска и присоединилась к Чарли на церемонии приветствия первой группы раненых героев, прибывших в Хьюстон. Это было драматическое событие с участием моджахедов в тюрбанах, сидевших в инвалидных креслах, и местных афганцев, выражавших свой восторг и топтавших советский флаг перед камерами репортеров для шестичасовых новостей. Повсюду, куда афганские мученики в те дни отправлялись на лечение, их сопровождали сочувственные и сентиментальные истории.
Но потом начались проблемы. Горские воины были воспитаны в традициях консервативного ислама, требовавших, чтобы женщины закрывали себя одеждой с головы до ног. Естественно, они оказались не готовы к практической наготе американских медсестер. В конце концов, моджахеды были всего лишь людьми, поэтому можно представить их реакцию, когда они видели юных блондинок с полуобнаженными руками и ногами, не говоря о шее и верхней части бюста. И эти дьявольские искусительницы нагибались, чтобы прикоснуться к ним! Разрешать кошмарную дипломатическую проблему пришлось ее автору, Чарли Шнабелю. В большинстве случаев ему удавалось найти общий язык с встревоженными медсестрами, ограничиваясь объяснением культурных различий. Но он не имел представления, что сказать врачам после того, как в больничных палатах разразилась настоящая межплеменная война.
Все началось с прибытия фанатичного исламского фундаменталиста из отряда Юниса Халиса — того самого командира, который просил Уилсона обеспечить поставку испанских доспехов. Афганец был крупным мужчиной по имени Африди и имел серьезную проблему медицинского свойства. Его жена никак не могла родить, а поскольку он был известным полевым командиром и самозванным муллой, ему удалось доставить в США свою супругу в надежде восстановить ее репродуктивную функцию.