Самое важное — Николай Комаров умеет теперь организовать и вести бой самостоятельно. Причем у него уже вырабатывается свой, особый командирский стиль.

Это несомненно. Нет возможности рассказать сколько-нибудь подробно даже о самых больших и интересных операциях, проведенных им в последнее время. Но ясно одно: Николай Комаров — мастер наступательного боя. Он очень успешно провел несколько удачных таранных ударов по гитлеровской обороне. Но больше всего ему по душе маневр, связанный с внезапными ударами, где можно проявить много личной инициативы и умения. В стремительном, особенно фланговом, ударе он находит истинное наслаждение.

Однажды гвардии капитану Комарову было приказано взять деревню. К ней лежала прямая дорога. Но Комаров повел свой батальон стороной — кустарником и болотом. Идти было трудно, а тащить четыре орудия — того труднее. Но батальон преодолел все трудности, внезапным ударом разгромил немецкий гарнизон в деревне и занял важные рубежи.

Совсем недавно Николай Комаров непроходимыми лесными дебрями провел свой батальон на несколько километров в глубь вражеской обороны и стремительным ударом занял две деревни, уничтожив при этом до трехсот пятидесяти гитлеровцев и захватив богатые трофеи. Это был замечательный рейд!

С августа прошлого года батальон Комарова ведет почти непрерывные наступательные бои. Он прошел на запад большой и славный путь. Он уничтожил не одну тысячу фашистов, уничтожил и захватил немало вражеской техники. Он освободил десятки населенных пунктов, тысячи советских граждан, томившихся в неволе. О батальоне Комарова говорят, что он сражается действительно по-гвардейски, что бойцы его ходят в бой с матросовской отвагой.

Николай Комаров не боится принять в бою смелое, даже дерзкое решение, а приняв его — проводит со всей решительностью. Бойцы всегда чувствуют в его действиях уверенность, твердость и правоту и с большим спокойствием подчиняются его командирской воле. Умение командовать сочетается у Комарова с личной храбростью.

Он придает большое значение силе личного примера. Внезапно изменилась обстановка, создалась какая-нибудь угроза, требуется принять решительные меры — он в передовой цепи. За время войны он вместе с бойцами участвовал не менее чем в тридцати атаках!

У Николая Комарова есть еще одно ценное качество — настоящее солдатское пренебрежение к своим ранам. Мы спрашиваем:

— Сколько раз ранены?

— Три раза.

Но в разговоре выясняется, что ранен он пять раз. В первое военное лето ему пробило левую руку. Он не ушел из боя. Эту же руку ему вскоре раздробило осколком. В ноябре сорок второго года его ранило в правую руку. Он попросил своего товарища, офицера Черных, обработать рану. Тот выдавил из раны три осколка и перевязал ее. На том и закончился курс лечения. Прошлым летом его ранило в бедро. Он сам вытащил осколок и пошел дальше. В последнем бою его ранило в левую лопатку пулей. Он не ушел с поля боя, а теперь лечится в своей землянке.

У Николая Комарова исключительная жизнеспособность. Таким может быть только русский воин, в котором всякая боль заглушается, исцеляется большой сыновней любовью к родной земле.

27 марта 1944 г.

Начало конца

У великих гор — свои законы.

Шумно в горах весной. Всюду гремят и мечутся полые воды. Но распахнет весна свои ворота настежь — и шум их быстро отнесет невесть куда. В горах становится глухо, душно. Все, что живо, неотвратимой смертной хваткой начинает душить зной. И тогда чужим людям кажется; в знойном безмолвии гор всюду торжествует смерть.

Но вдруг ветром отпахнет духоту и зной. И опять гремят горы! Откуда-то из их далеких сверкающих крепостей с грохотом вырываются новые воды. Точно вобрав в себя все силы земли, тайные воды эти летят из гор, все сокрушая на своем пути. Их не могут сдержать никакие преграды…

Так случилось и в этой войне.

Радио принесло необычайно радостную, волнующую весть: наши войска, развивая стремительное наступление, 26 марта вышли на государственную границу — на реку Прут. Этот день войдет в героическую летопись Отечественной войны как исторический: началось очищение и восстановление священных границ нашей великой державы. Война в этот день дошла до тех мест, где она загорелась 22 июня 1941 года. Теперь она пойдет в те места, где была задумана. Теперь она переходит на территорию врага. Наступил долгожданный час расплаты!

Это начало конца.

Тридцать три месяца назад дикие орды захватчиков, ломая наши полосатые пограничные столбы, вероломно и бешено вторглись на нашу землю. Они пошли на восток, огнем и мечом уничтожая все русское. Они захватили у нас огромную территорию, жизненно важные промышленные и сырьевые базы. Они разрушили десятки городов, тысячи селений и пленили миллионы мирных советских людей. Они дошли до Волги. И врагам уже казалось, что мы истощены до предела, что еще немного — и мы будем разгромлены.

И вдруг на врагов обрушились невиданные по своей ненависти и ярости силы! Они обрушились неудержимой огненной лавиной. Они пошли на запад, беспощадно уничтожая и сметая вражеские орды с советской земли. Теперь они, развив невероятную стремительность, дошли до границ государства. И весь мир видит: нет таких преград, которые бы смогли сдержать эти грозные и могучие силы.

Сталинград оказался наивысшей точкой войны. Слово «Сталинград» войдет в века как символ позорнейшего крушения дефектной, недалекой фашистской стратегии. Для нас оно — символ величайшего торжества нашей гениальной стратегии и нашей военной славы.

Кажется, все учел Гитлер, начиная против нас войну. И отмобилизованных сил у него было больше, и оружия больше, и внезапность на его стороне. Но как просчитался этот бездарнейший пигмей! Он не знал русской пословицы: «Легко того бить, кто не обороняется». Он не знал и не мог знать, этот фашистский выродок, что «Союз нерушимый республик свободных», навеки спаянный идеями Ленина, — неиссякаемый, могучий источник человеческой энергии и творческого гения, способный на беспримерные подвиги в святой борьбе за свободу и счастье.

А мы знали свои силы. Нам было больно и горько сознавать, что временно приходится отступать перед врагом. Но мы всегда помнили о поговорке: «Горе горюй, а руками воюй». Зажимая свои раны, мы готовились в нужное время нанести по врагу смертельные удары.

22 июня на Пруте сверкнула «молния» Гитлера. Ну а теперь на Пруте раздался гром наших батарей. И враги, что пришли незваными, — бегут драными.

Это начало конца.

29 марта 1944 г.

Путевые заметки

I. Мать-земля

Здесь был передний край вражеской обороны. Что сделали немцы с этой высотой! Вся она — в лабиринте глубоких, выше человеческого роста, траншей. Там и сям блиндажи; из них тянет гнилью и тленом, как из пропастей. На западном скате высоты — широкий противотанковый ров. Всюду здесь огромные воронки, груды глины, щебня и кирпича, высокие пни, коряжистые комли вековых ветел, погрязшие до башен танки, вороха колючей проволоки, железные кругляши мин…

Осмотришь эту высоту — и невольно рождается мысль: «Пропащее место!» Нужно вложить немало труда, чтобы вернуть к полезной жизни этот несчастный кусок земли. Кто это сделает? Нет, он будет надолго заброшен. Будут идти годы, постепенно обрушатся блиндажи, обвалятся траншеи, воронки — и все это одичавшее место зарастет дремучим бурьяном да лебедой.

На вершине высоты, в центре «пропащего места», мы неожиданно увидели седого, ветхого старика, одетого в рвань, и белокурого подростка. Они стояли по пояс в траншее и работали лопатами. У блиндажа, что был рядом, лежала груда разного домашнего скарба.

— Вот вернулись, — с грустью поведал старик. — На родное место вернулись. Ну а германец этот вон что тут наделал! Поглядишь — и сердце кровью обливается. Что наделал, а?!