– Какого боцмана?

– Да есть тут у нас один урод. Ничего серьёзного собой не представляет. Так, по мелочи щиплет. Ну девок может на «хор» поставить без всякого согласия, конечно, с их стороны. В общем, мелочь, но подлая и опасная. Много молодых волчат в последнее время под ним ходит. Так что выбора нет. Или мочим всех, либо сматывать удочки придётся из самостийной Украины. Рано или поздно всё равно выберут момент и ударят исподтишка. В общем, решать тебе.

– Да, ситуация, – промямлила я, судорожно соображая что делать.

Повисла неловкая пауза. Нужно было принимать решение, и я, кажется, в первый раз в жизни не знала, как поступить.

– Ты вот что. Покури здесь пока, а я сейчас вернусь, – наконец каким-то странным и чужим голосом произнёс Егор и шагнул в темноту.

Я, стараясь не смотреть на труп у моих ног, снова закурила, пытаясь таким образом унять дрожь в руках. Из темноты донеслась какая-то возня и почти сразу всё стихло. Не успела я докурить сигарету, как слева от меня с моря последовательно один за другим раздались три всплеска. Егор, очевидно, решил всё сам. Понять его, конечно, можно. Ему тут жить. Это мне, в принципе, наплевать, найду меч и уеду, а он-то останется. Ну что ж, сделанного не исправить, и я, тяжело вздохнув, взяла лежащий на земле труп за ещё тёплую руку и волоком потащила к обрыву…

Вернувшись домой, я первым делом пошла в душ и долго стояла под тугими и горячими струями воды. Потом долго и с остервенением тёрла себя мочалкой, стараясь смыть смертный грех. Я прямо физически ощущала его тошнотворный и липкий запах. Очень хотелось бы, для самоуспокоения, считать, что всё сделал Егор, но главаря-то завалила я. И тут никуда не денешься. Сей факт неоспорим. На душе было так омерзительно, что захотелось надраться до бесчувственного состояния.

Закутавшись в тёплый халат, я вышла из душа и присела на диван рядом с Егором. Он молча курил, бессмысленно щёлкая пультом телевизора. Картинки мелькали перед нами, как в калейдоскопе, и я, не выдержав, крикнула:

– Прекрати сейчас же и пожелай мне «с лёгким паром»!

– С лёгким паром, – спокойно сказал мой друг и, налив два полных фужера коньяка, протянул один мне, – выпей и рассказывай.

– Легко сказать, рассказывай. А что, собственно, рассказывать? – тихо спросила я, глядя Егору прямо в глаза.

– Ты же не врач, ведь так?

– Врач, и самый что ни на есть настоящий. Другое дело, что я давно не работаю по этой специальности. Но не понимаю, это что-то меняет?

– Меняет! – взорвался Егор. – Всё меняет. Ты наврала мне, ты положила этих подонков со спокойствием профессионала.

– Случайно, со страха получилось.

– Хватит врать! Тебе не надоело? Ты убила человека и менее чем через час спокойно сидишь передо мной и валяешь дурака. Обычно люди, впервые совершившие убийство, так себя не ведут! Я прав? И сколько уже жмуров на твоём счету? – он вскочил и рывком поднял меня с дивана.

– Отпусти, мне больно. А ведь ты тоже не сказал мне всей правды. Согласись, свернуть человеку шею, как курёнку, тоже уметь надо.

– Я тебе рассказал про себя только правду. Я служил в военно-морском флоте, и та форма, которую ты видела, – моя. Ты разве никогда не слышала про морскую пехоту? Так вот, в морской пехоте в советские времена было несколько особо секретных подразделений. В одном таком подразделении боевых пловцов я и служил в последнее время. Так что, как ты можешь сама догадаться, жмуров на моём счету превеликое множество.

– Я тебе не врала, просто всей правды не сказала. В розыске я работала в последнее время, опером…

Мой рассказ длился долго. Он не прерывал меня. Слушал внимательно, изредка подливая в мой бокал коньяка. Я рассказала ему всё, или, вернее, почти всё. Про орден тамплиеров и Васю я, конечно, промолчала.

– Теперь ты знаешь почти всё. Извини, но некоторые детали, например, зачем мне этот меч, я сказать тебе пока не могу. Просто поверь, что мне действительно необходимо найти эту чёртову железяку. Найти и отдать. И чем скорее, тем – лучше. Слишком уж много крови пролилось уже из-за неё. Это нужно остановить. Любой ценой. Всё остальное неважно. Поверь, что я могла рассказать тебе, рассказала. Всё остальное – не моя тайна, понимаешь?

В комнате стало совсем светло. Встало солнце. Егор подошёл ко мне, присел рядом, осторожно обнял и произнёс:

– Как же всё-таки хорошо, что ты есть у меня. И не нужны мне никакие ни твои, ни тем более чужие тайны. Просто я хочу, чтобы ты знала. Знала, что я… люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Егор.

6

Проснулась я только под вечер. Вообще-то, я с большим удовольствием поспала бы ещё, но безмятежно досматривать сны с приставленным к виску пистолетом – это даже для моей нервной системы явный перебор. Почувствовав сильный толчок чем-то холодным и металлическим в голову, я проснулась моментально. Дёрнулась было, но слишком поздно. Двое навалились на меня, и после непродолжительной борьбы на моих руках оказались браслеты, пристёгнутые к спинке кровати. Сопротивляться дальше было бессмысленно, и я, сдув со лба прядь волос, огляделась по сторонам. Главный вопрос, который меня интересовал, – где мой любимый морпех. Однако помимо пятерых особей мужского пола, самого бандитского вида и решительно мне не знакомых, в помещении никого не было. Уже хорошо. Значит, в момент нападения Егор отсутствовал. Значит, есть надежда. И надо тянуть время, тянуть во что бы то ни стало, по возможности так, чтобы всё их внимание было сосредоточено на мне. Конечно, я прекрасно понимала, что на улице наверняка ими оставлен по крайней мере один человек. Но помня, как вчера мой друг расправился с Мишаней, по этому поводу я была совершенно спокойна.

– Привет, матрёшка, доброго утра желать тебе не буду, но с пробуждением поздравлю, – сострил, видимо, главный. «Чернявый, явно южных кровей. Крупный, невысокого роста, с начинающим угадываться под спортивной курткой животиком. Лет тридцати пяти», – прикинула я.

Отвечать на откровенное хамство я не стала. Молча оценивала диспозицию. Говоривший стоял рядом с кроватью, остальные – молодые, крепкие, спортивного вида, с невыразительными, почти одинаковыми лицами, рассредоточились по комнате. Они с азартом выдвигали ящики и открывали шкафы, небрежно вываливая всё их содержимое на пол.

Вдруг что-то с металлическим стуком упало и закатилось под кровать. Один из однояйцовых близнецов, так я окрестила про себя молодёжь, залез под кровать и, достав что-то, протянул чернявому.

«Чёрт!» – чуть было не вырвалось у меня. Чернявый держал в руке одну из найденных нами золотых монет.

– О, интересная вещица. Надо же, пять гиней Карла Второго 1683 года, восемь целых триста восемьдесят семь грамм чистого золота.

Каталожная цена – от 700 до 1000 зелёных, – блистал эрудицией чернявый. – Да что я вам рассказываю, вы и так всё знаете, раз, как я понимаю, вы ещё и кладоискатели. Где вы взяли эту уникальную вещь, я пока не спрашиваю, и так понятно, что подняли со дна морского. Нет, ну надо же, как она великолепно сохранилась, – бандит поднёс монету к самому носу, – ещё морем пахнет. Но об этом позже. Теперь вопрос первый: кто ты такая?

Я продолжала молчать. Необходимо было вывести их из себя, заставить нервничать и, как следствие, совершать необдуманные поступки. Чем-чем, а искусством выводить из себя людей я владела в совершенстве.

Все мои бывшие горячо и, не задумываясь ни на секунду, подтвердили бы сей факт.

– Хорошо, это я тоже узнаю позже. Тогда второй вопрос: что вы не поделили с Вороном?

– Не знаю такого, – совершенно искренне ответила я.

– Ваш друг… а кстати, где он? – вопросительно посмотрел на меня чернявый и, не дождавшись ответа, продолжил допрос. – Так вот, ваш друг, конечно, не спросил, с кем имеет дело, перед тем как размозжить кадык Ворону. А зря, никогда наперёд не знаешь, на кого нарвёшься.

«Отлично, – подумала я, – они уверены, что мясорубку устроил Егор. Эх, сколько себя помню, мужики всегда покупались на мою хрупкую фигурку. Это огромный плюс. А раз так, надо срочно менять имидж и начинать активно «сотрудничать». Только так и никак иначе».