Но и сам царь страдал от жары, хотя и не так сильно, как его питомцы. Меж тем мальчики слабели. Их тела, похудевшие так, что проступили ребра, вповалку лежали на просмоленных досках днища. Ификл так ослабел, что даже не мог приоткрыть глаз. Его губы почернели и растрескались. Солнечные лучи оставили на теле ребенка волдыри от ожогов, которые лопались при малейшем движении и из ран текла сукровица, смешиваясь с соленым потом, и доставляя ребенку дополнительные страдания.
Остальные выглядели не лучше, но царь упорствовал, собираясь довести испытание до конца. Геракл, самый крепкий из всех, сидел, прислонившись к борту галеры. Его светлые волосы потемнели от пота, язык пересох и разбух, царапая небо, но он не издал ни малейшей жалобы.
О царь! - взмолились гребцы из мальчиков постарше: они давно бросили весла. Куски обточенного вяза, вначале пути мелькавшие в ловких руках гребцов, теперь превратились в неподъемную ношу.- Долго ли длиться нашим мучениям?
- Выживает в мире сильнейший!-ответствовал царь.- Стыдитесь: ведь если вы не можете выдержать жажды, сумеете ли вы устоять, когда более жестокие испытания пошлет вам судьба?
Отец!-отверз уста до сих пор молчавший Геракл.- Но те мучения, которые ты принуждаешь нас переносить, они ведь бессмысленны! Посмотри на мальчиков! Посмотри на своего младшего сына Ификла! Какие подвиги они смогут совершить, если умрут тут, на днище галеры, от солнца и жажды?
Задумался царь: ведь нередко боги вкладывают свои мысли в малолетних. И прав Алкид, споря с царем. Устыдился великий царь Амфитрион и направил галеру к близкому острову, манящим оазисом возвышавшимся посреди моря.
У мальчиков прибавилось сил, когда впереди показались тенистые заросли. Они столпились на палубе, грозя перевернуть корабль, столь велико было их нетерпение.
Безумные! - остановил их Амфитрион.- Разве вы не понимаете, что теперь, когда благодатная земля близка, вы можете утонуть, как слепые котята?
Дети вняли словам царя и заняли свои места. Гребцы дружно ударили веслами по воде. Галера пристала в тихой бухте, берег которой густо порос стройным тростником. Деревья, склонившие над водой свои ветви, укрыли корабль от любопытных глаз, ежели бы кто проплывал мимо или какой-то рыбак бросил неподалеку от острова сеть. Царь приказал сойти мальчикам на берег, а сам озаботился, как бы волны отлива не унесли их галеру в открытое море. Он нашел большой камень, валявшийся среди многочисленных валунов по всему побережью. Оценил прочность толстого каната. Один конец его царь обвязал вокруг камня, а другой укрепил за прочную мачту. Раздался всплеск: камень, погрузившись на глубину, удерживал теперь галеру у берега в мерном покачивании на волнах.
Пред ними расстилалась дивная равнина, покрытая буйной изумрудной растительностью. Прямо из-под земли бил серебристый родник, сверкая на солнце алмазной пылью мириад мелких брызг. Пологие горные склоны с видневшимися тут и там пещерками, могли служить надежной защитой на случай непогоды или хищных зверей, окажись они тут, в благодатном крае.
Амфитрион неспроста выбрал этот остров местом для лагеря: лежащий в стороне от морских трасс, остров был идеальным местом, где дети научаться мужеству и самостоятельности.
Но не один Амфитрион заботился о незаметном и безопасном пристанище. Жили на острове крылатые люди-птицы, морские разбойники, из туч налетавшие на мирно плывущие корабли и, пока потрясенные люди успевали опомниться и поднять луки, нападающие успевали захватить добычу и исчезнуть так же внезапно, как появились.
В день приплытия Амфитриона с воспитанниками люди-птицы были вдали от своего острова, промышляя своим разбойничьим занятием.
Царь разбил лагерь в тихой долине, со всех сторон укрытой густым лесом. С горного склона в долину спускалась живая и шустрая речушка, обеспечив лагерь пресной водой. Спелые ягоды и сочные коренья утолили первый голод, а в топливе не было недостатка, поскольку лес изобиловал поваленными деревьями с просохшими на солнце стволами.
С палатками не возились. Ночи были достаточно теплы, а на первое время, не зная, какие хищники могут прийти на шум голосов, Амфитрион приказал по кругу развести костры, выставить на ночь дозорных. Сторожить царь назначил по жребию, встряхнув в глиняном сосуде разноцветные речные камушки. Четверо, среди которых был и Геракл, вытащившие белые прозрачные кругляши среди горсти серых, должны были нести вахту от сумерек до первого рассвета, что Амфитрион и его питомцы встретят на острове.
Ночь простерла черное крыло. Дети, завернувшись в бараньи шкуры, уснули. Лишь шепотом переговариваются дозорные, чтобы сон не похитил сознание.
- Но зачем,- тихо возмутился один из мальчиков,- сторожить сушу, со всех сторон окруженную водой? Какой смысл в затее царя? Еще днем мы видели следы коз и лисиц, но вряд ли здесь водится что-то, крупнее волка!
Геракл сумрачно глянул на Аристида. Подросток, самый старший в компании, часто проявлял недовольство тогда, когда был уверен, что ему это ничем не грозит.
Мальчик, слушая темноту, произнес:
Оскорбляя намерения моего отца, ты наносишь обиду и его сыну. Царю лучше знать, как ему поступать!
Пойдешь жаловаться папочке? - насмешливо скривился Аристид: сын царя его всегда раздражал тем, что не проявлял ни страха, ни почтения к верзиле-подростку.
Кровь прихлынула к щекам Геракла, но не затевать же драку с насмешником среди ночи!
Подожди до утра, Аристид, тогда посмотрим, кто первый побежит жаловаться!
Испугался? -удивленно поднял брови подросток: ему как раз хотелось, пока все спят, утвердить свое первенство, чтобы царский наследник отныне знал свое место.
Но Геракл уклонился от поединка: отец приказал сторожить лагерь - и что бы ни случилось, мальчик выполнит свой долг.
Геракл покинул световой круг костра и в одиночестве углубился в лес, размышляя, как, однако, трудно следовать не эмоциям и желаниям, а долгу и дисциплине. Так, пробираясь в ночи, незаметно для себя Геракл очутился вблизи от моря. Свежий ветер подсказал ему, что мальчик на прибрежной отмели. Отлив обнажил мокрый песок, выбросив на берег спутанные клубки водорослей и пустые морские раковины.
Полная луна неторопливо шествовала по небосклону. Мальчик решил искупаться. Отбросил укрывавшую плечи шкуру. Босиком пробежал по песку, оставляя следы, тут же наполняющиеся водой. Зеленоватые волны охватили тело ребенка мягкими объятиями. Широкими взмахами Геракл поплыл в открытое море, наслаждаясь прохладой волн и свежестью морского воздуха. Наконец, замерзнув так, что по телу пробежались пупырышки, мальчик повернул к берегу. Но темная тень, возникшая из ниоткуда опередила его. Геракл нырнул, под водой пробираясь к берегу. Ужом выскользнул на песок и побежал следом за странным созданием, неторопливо шествовавши вдоль берега. Тут остров вдавался в море горным выступом: пришлось поотстать, потому что пришлось следовать по воде, а открытое море далеко разносит эхо звуков. Стараясь не шуметь, Геракл осторожно опускал ногу в воду и, только нащупав ступнею дно, делал следующий шаг. Но, как не старался Геракл, незнакомец что-то учуял. Может, слабый всплеск волн подсказал ему, что кто-то крадется за ним в темноте. Когда Геракл повернул за поворот уступа, чужак его поджидал. Вздох облегчения сорвался с уст незнакомца при виде всего лишь ребенка, не доросшего еще и до груди взрослого мужчины.
Геракл, смущенный тем, что его обнаружили, потупился, искоса разглядывая стоящего перед ним.
Кто ты? И как ты сюда попал, малыш? -меж тем спрашивал незнакомец.- Не жертва ли ты кораблекрушения, чудом спасенный богами?
Мальчик предпочел сделать вид, что не понимает странного наречия, на котором к нему обращались; хотя звуки были не очень похожи на привычную речь, смысл Геракл угадал правильно.
Он хотел заупрямиться, когда незнакомец, обманутый молчанием ребенка, решил, что тот - чужестранец, и поманил мальчика за собой, нетерпеливо взмахнув рукой. Геракл в удивлении открыл рот, теперь уже добровольно желая не покидать мужчину. То, что на первый взгляд Геракла, показалось ребенку плащом из птичьих перьев, оказалось естественным продолжением руки незнакомца. Вернее лишь кисть и пальцы придавали сходство с человеческой рукой, но из плеч вырастали два черных перепончатых крыла, покрытых жесткими короткими перышками.