Изменить стиль страницы

С точки зрения ваджраяны, все три яны — это лишь различные аспекты одного и того же единственного пути. Сам Будда ничего не утаил в своих проповедях, но в толковании и практическом приложении его учения впоследствии стали возникать разногласия, подчас весьма существенные. Всё зависело не только от личных воззрений интерпретаторов, но и от общего духа времени. Восприимчивость людей к идеям и способность претворять их в жизнь во многом определялась и социальными условиями, и особенностями интеллектуальной и религиозной среды. Индия никогда не замыкалась в себе; особенно были подвержены разнообразным внешним влияниям её северо-западные окраины, где процветала ваджраяна. Но это не означает, что буддизм воспринял элементы, чуждые изначальному учению Будды, или что кому-то удалось превзойти Будду в просветлённости. Просто то мировоззрение, которое уже содержалось в речах Будды изначально, выразилось в сутрах махаяны и тантрах ваджраяны принципиально новым, особым образом. Прежде некоторым аспектам исконного учения не уделяли должного внимания, так как при имевшихся обстоятельствах и условиях они не могли быть поняты адекватно. Когда общая ситуация изменилась, эти стороны буддизма наконец получили полное развитие.

Один из способов передачи знания, принятых в традиции ваджраяны, основан на использовании чрезвычайно ярких, живых и эффектных образов. Этот метод, как и молчание Будды, чреват опасностью неверного толкования, но это опасность иного рода. С одной стороны, увлёкшись тантрической символикой и неправильно истолковав сложные тантрические идеи, можно принять желаемое за действительное и перейти к практике, так и не обретя истинного понимания. С другой стороны, та же склонность слепо верить в то, что нам говорят, не потрудившись постигнуть сказанное на собственном опыте, может вызвать и противоположную реакцию. Это — две стороны одной медали. При поверхностном знакомстве тантрические тексты способны повергнуть в замешательство или даже вызвать страх и неприязнь, которые помешают проникнуть в учение ваджраяны глубже. Вот почему так важно понять истинный смысл и роль этих образов ещё при жизни, чтобы прояснилось их потенциальное значение в посмертном опыте. Цель нашей книги — соотнести символический мир ваджраяны как с другими буддийскими традициями, так и с опытом повседневной жизни.

Трактат «Освобождение посредством слушания» обращается ко всем людям, знакомым с путём буддизма, вне зависимости от уровня их восприятия и от того, какими возможностями они сейчас обладают, однако не следует упускать из виду, что написан он с позиций наивысшей ступени ваджраяны. Сам по себе он способен воодушевить нас и побудить к совершенствованию, но нельзя забывать, что человек, не понимающий основ ваджраяны, скорее всего истолкует его неверно. Понять тантрические тексты, не зная этих основ, так же невозможно, как невозможно осмысленно практиковать тантру, не усвоив сперва на личном опыте начальные принципы буддизма, то есть не воспитав в себе бескорыстие и сострадание. Трунгпа Ринпоче говорил: «Пытаться практиковать ваджраяну без сострадания — всё равно что плавать в расплавленном свинце. Это смертельно опасно» [18].

Эти необходимые основы я стремилась изложить в первой части своей книги, описывая лишь те аспекты буддизма, которые помогут читателю глубже понять «Освобождение посредством слушания». Надо отметить, что определённые расхождения и разногласия по некоторым вопросам существуют даже между школами тибетского буддизма, но во всех подобных ситуациях я, в меру своего понимания, следовала учению Трунгпы Ринпоче. Во второй же части книги мы проработаем сам текст трактата в свете изложенных принципов. Но прежде обратимся к проблеме его происхождения и авторства.

* * *

В своей нынешней форме трактат «Освобождение посредством слушания» был впервые записан в XIV в., однако история его начинается шестью веками раньше. Буддизм в различных формах начал эпизодически проникать в Тибет[19] из Индии, Средней Азии и Китая ещё в III столетии. В VII в. его взял под покровительство тибетский царь Сонгцен Гампо[20], который направил самых образованных своих советников в Индию изучить санскрит и разработать письменность для тибетского языка. Позднее, во второй половине VIII в., его потомок Трисонг Децен[21] пригласил нескольких знаменитых учителей из Индии и упрочил положение буддизма в стране, основав Самье — первый тибетский монастырь. Эту эпоху называют ранним периодом распространения дхармы в Тибете.

Среди индийских учителей, прибывших в Тибет по приглашению Сонг Децена, был Падмакара, больше известный на Западе под именем Падмасамбхава. Оба эти имени означают «Лотосорождённый»; буквально — «тот, чьим началом (акара) или местом рождения (самбхава) является лотос (падма)». Приверженцы основанной им традиции отдают предпочтение имени «Падмакара», и Трунгпа Ринпоче надеялся на то, что со временем оно станет общепризнанным и на Западе. Поэтому я решила называть его в этой книге именно так. (Имя «Падмакара» следует произносить с ударением на втором слоге, где гласный звук долгий — «аа»; остальные гласные в этом имени краткие.) Согласно легенде, Падмакара не был рождён, как обычные дети, матерью, а был найден уже восьмилетним ребёнком в цветке лотоса, выросшего посреди озера Дханакоша в области Удьяна (долина Сват на территории современного Пакистана). Предание гласит, что он обладал сверхъестественными способностями и прославился как чудотворец. В Тибет его пригласили для того, чтобы он помог преодолеть препятствия, вставшие перед строителями монастыря Самье, что затрудняло распространение буддизма. Исторических сведений о Падмакаре сохранилось совсем немного, но духовное влияние его трудно переоценить, и со временем его стали почитать как важнейшего из деятелей тибетского буддизма[22] . Его называют «Гуру Ринпоче» («Драгоценным Учителем») и считают вторым Буддой — перерождением Будды Шакьямуни, снова воплотившегося в человеческом облике, чтобы выступить с проповедью тантр.

Благодаря трудам Гуру Ринпоче и его соратников Тибет перенял все традиции буддизма, существовавшие на тот период в Индии: монашескую, светскую, философскую, йогическую и магическую.

В следующем столетии царская династия, ведущая начало от Сонщена Гампо, угасла, и страну охватил политический хаос. Правящие роды, прежде поддерживавшие буддизм, попытались запретить его, а затем решили предать забвению. В приграничных районах буддизм сохранился и продолжал развиваться, но прошло почти полтора столетия, прежде чем он возродился на территории всей страны и наступил так называемый поздний период распространения дхармы. Постепенно тибетцы снова начали посещать Индию, постигая буддийское учение и перенося его в Тибет; в числе их был и Марпа, гуру великого йогина и поэта Миларепы. В этот период возрождения сложилось несколько различных традиций, каждая со своим каноном, основанным на трудах какого-либо из прославленных учителей, и со своими особыми практиками. За последующие несколько столетий на базе этих «новых школ» сформировались три основных направления тибетского буддизма, ныне известные как школы кагью, сакья и гелук. В противовес им традиция, сохранившаяся с прежних времён, стала именоваться школой ньингма, т. е. «древней». (Суффикс «па», который иногда прибавляется к названиям школ, служит для образования имени прилагательного, а также обозначает последователей данной традиции.)

Центральной фигурой и вдохновителем всей традиции ньингма стал Падмакара, человек поистине исключительный и обладавший необычайной силой духа. Понимая, что тибетцы ещё не готовы воспринять все глубины тантры, и предвидя, что буддизму в скором будущем предстоят тяжёлые испытания, он спрятал в разных местах множество тантрийских откровений, прибегнув к магии, чтобы они не были найдены раньше времени. В этом Падмакаре помогала его супруга, Еше Цогьял, которая олицетворяет женский принцип вдохновения и передачи знаний, занимающий в тантре очень важное место. Эти спрятанные откровения получили название «терма» — «сокровище». Падмакара предрёк, что в должное время они будут найдены достойными последователями пути, и оставил множество предсказаний о местах, датах и обстоятельствах их повторного появления на свет. Человека, нашедшего ту или иную терму, именуют тертёном — «добывателем сокровищ». Все тертёны лично связаны с Падмакарой, и многие из них признаны перевоплощениями его ближайших последователей и учеников. Предания об учении, сокрытом до поры до времени, бытовали не только в Тибете: ещё раньше в Индии сложилось предание о сутрах махаяны, переданных на хранение божественным змеям.

вернуться

18

Чогъям Трунгпа. «Путешествие без цели» (Chugyam Trungpa. Journey Without Goal. Boulder, Prajna Press, 1981, p. 5).

вернуться

19

Об истории Тибета см. труд Дэвида Снеллгроува и Хью Ричардсона «Культурная история Тибета» (David Snellgrove, Hugh Richardson. A Cultural History of Tibet, London, Weidenfeld and Nicholson, 1968). Об истории распространения буддизма в Тибете см. в кн. «Индо-тибетский буддизм» Дэвида Снеллгроува (David Snellgrove. Indo-Tibetan Buddhism, London, Serindia, 1987) и «Тибетский буддизм» Джона Пауэрса (John Powers. Tibetan Buddhism. Ithaca, Snow Lion, 1995).

вернуться

20

Годы правления 617?—649 или 650. — Примеч. перев.

вернуться

21

Годы правления 740—786. — Примеч. перев.

вернуться

22

Традиционное предание о жизни Падмакары изложено в кн.: Еше Цогьял, «Жизнь и освобождение Падмасамбхавы» (Yeshe Tsogyal. The Life and Liberation of Padmasambhava. Berkeley, Dharma Publishing, 1978); Еше Цогьял, «Лотосорожденный» (Yeshe Tsogyal. The Lotus-Born, Boston, Shambhala, 1993); У.Й.Эванс-Венц. «Тибетская книга великого освобождения» (\V.Y. Evans-Wentz. The Tibetan Book of the Freat Liberation. London, Oxford University Press, 1954). Трунгпа Ринпоче изложил свое учение о жизни Падмасамбхавы в книге «Безумная мудрость» (Chogyam Trungpa. Crazy Wisdom. Boston, Shambhala, 1991).