Она подобралась к боковой стене дворца. Ряд похожих на бамбук деревьев скрывал ее от любого, кто выглянул бы в окно, а подстриженные кусты живой изгороди давали дополнительное укрытие. Поблизости не было ни души, кроме туземца-часового в доспехах, вышагивавшего по дорожке. Что же, на войне как на войне. Чи дала ему пройти мимо и прыгнула на него сзади. Воин растянулся на животе, а его латы издали огорчительно громкий лязг Чи вскочила на плечи поверженного противника, одной рукой стиснув его горло, а другой вытаскивая кинжал.

Приставив острие к его горлу, она жизнерадостно прошептала:

— Только пикни, мой друг, и ты — хладный труп. Мне этого не хотелось бы — ты не выглядишь особенно аппетитным.

Ослабив хватку, она дала ему повернуть голову и увидеть себя; бульканье, которое при этом вырвалось из горла икрананкца, она решила ему простить. Можно понять чувства туземца, на котором уселся демон в темной маске, даже если это и совсем маленький демон.

— Отвечай быстро, если тебе дорога жизнь, — приказала она. — Где находится пленный эршока?

— А хх-э-э-э…

— Не увиливай, — Чи кольнула его острием кинжала. — Ты знаешь, о ком я говорю: высокий светловолосый безбородый эршока. Отвечай или прощайся с жизнью!

— Он… он там в… — Больше слов у него не нашлось. Солдат сделал мужественную попытку подняться. Чи мгновенно сжала его горло так, что он потерял сознание. Еще находясь в Хайякате, она позаботилась о том, чтобы узнать как можно больше об анатомии туземцев — насколько это возможно без вскрытия; теперь эти знания пригодились. Вообще-то икрананкцы — довольно хлипкий вид…

Когда солдат очухался, он уже вполне был готов к сотрудничеству. Во всяком случае, он испытывал слишком сильный ужас, чтобы попытаться обмануть Чи. Цинтианке в свое время приходилось вести достаточно допросов, чтобы быть в этом уверенной. Она получила всю нужную ей информацию. Как выяснилось, у помещения, где находился Фолкейн, несли стражу два эршока — но от пленника их отделяла тяжелая бронзовая дверь.

— Спасибо, — сказала она икрананкцу и снова сжала его горло. При помощи куска веревки и обрывка его собственного плаща она сделала кляп, затем связала солдата и оттащила его в кусты. К тому моменту когда она закончила это дело, ее информатор пришел в себя.

— Тебя тут скоро найдут, — утешила она несчастного, — может быть, даже до того, как начнут поливать сад.

Чи кинулась в нужном направлении. Теперь следовало спешить. Но именно этого-то она и не могла сделать. По сравнению с необходимостью пробираться по дворцу незамеченной в этом проклятом городе, не знающем ночи, все ее предыдущие приключения выглядели детской забавой. Через открытое окно она проникла в комнату, в которой, как она убедилась предварительно, никого не было. Но дальше ей пришлось пробираться от портьеры — к креслу — к декоративной вазе — к статуе, скрываясь от бесчисленных слуг, стражников, чиновников, купцов, просителей, сестер, кузин, тетушек и дядюшек, заполнявших дворцовые помещения. Чтобы подняться на следующий этаж, нужно было дождаться, пока на пандусе никого не будет, и надеяться, что ее не заметят прежде, чем она найдет следующее укрытие. И так до бесконечности. К тому времени когда она достигла изящных колонн нужного ей верхнего балкона, даже ее железные нервы были на пределе.

Чи подтянулась, вспрыгнула на крышу и проползла по ней так, чтобы оказаться точно над окном комнаты Фолкейна. Захваченный ею воин сказал ей, что оно находится с северной стороны между вторым и третьим балконами. Крышу от окна отделяли шесть метров гладкой стены, на которой не за что было уцепиться. Но у Чи была достаточно длинная веревка, а на крыше оказалось несколько труб. Привязав веревку к ближайшей из них и удостоверившись в том, что снизу никто на нее не глазеет, она скользнула вниз.

Достигнув окна, Чи обнаружила, что оно забрано фигурной бронзовой решеткой. Отверстия в ней были достаточно велики, чтобы через них могла пролезть цинтианка, но никак не человек. Ну почему она не догадалась захватить с собой напильник? Чи просунула руку сквозь решетку и постучала по стеклу. Никакого ответа. Издав восклицание, которое едва ли пристало такому белому пушистому существу, она разбила стекло рукоятью кинжала и забралась в комнату. Оглядевшись вокруг, она втащила внутрь веревку.

Покои оказались весьма комфортабельны — для икрананкца. Человеку здесь было слишком темно и холодно. Фолкейн спал, свернувшись в клубок. Чи подошла к кровати, зажала ему рот — эти человеческие существа такие по-идиотски эмоциональные — и встряхнула его за плечо.

Фолкейн проснулся и вытаращил глаза.

— А? Шшо? Ух! — Чи приложила палец к губам. Глаза Дэвида стали осмысленными, он кивнул, и Чи убрала руку.

— Чи! — выдохнул Фолкейн, крепко обнимая цинтианку. — Как, черт возьми, тебе удалось?..

— Я проскользнула внутрь, ты, чучело. Не ожидал же ты, что я прибуду под звуки оркестра? Теперь давай подумаем, как тебе отсюда выбраться.

Фолкейн разинул рот.

— Ты хочешь сказать, что ты этого не знаешь?

— Откуда же?

Фолкейн поднялся на ноги, но без особой прыти.

— Я тоже не знаю, — признался он уныло.

Сердце Чи оборвалось. Она съежилась на полу.

В порыве нежности Дэвид нагнулся и взял Чи на руки.

— Мне достаточно сознания того, что ты пыталась, — пробормотал он.

Хвост Чи дернулся, и язвительность вернулась в ее голос.

— А для меня нет. Ведь все, что нужно, — это выбраться отсюда. Потом можно просто подождать где-нибудь в глуши, пока прибудет спасательная экспедиция.

Фолкейн покачал головой:

— К сожалению, ничего не выйдет. Как мы дадим им знать? Конечно, они обнаружат «Через пень-колоду», но как только мы появимся в тех местах, нас прикончат, а Джадхади свалит вину за это на Торна. Скорее всего ему поверят, ты только представь себе, как эти туземцы будут друг друга поддерживать.

Чи некоторое время размышляла.

— Я могла бы подобраться достаточно близко к кораблю, чтобы его приборы меня услышали.

— М-м-м… — Фолкейн провел рукой по волосам. — Ты же прекрасно понимаешь, что такое тебе не удастся — иначе ты попробовала бы это первым делом. Там же нет укрытия, о котором стоило бы говорить. — Его охватил гнев. — Если бы не проклятая случайность и рация Адзеля не оказалась бы разбита! Если бы только мы могли вызвать корабль…

И тут его осенило. Он сделал шаг назад и сел на кровать. Чи высвободилась из его рук, отскочила и уставилась на него круглыми желтыми глазами. Казалось, тишина в комнате все разрастается и разрастается.

Наконец Фолкейн стукнул кулаком по ладони другой руки:

— Боги Меркурия! Да!

Присутствие духа, привитое Дэвиду еще в детстве, вернулось к нему. Да, его одурманили, похитили, он получал, образно говоря, один пинок за другим и не мог дать сдачи; это совсем деморализовало его. Но теперь, когда у него появилась идея, он снова почувствовал себя мужчиной. То обстоятельство, что его могли убить, не значило ничего. Его душа возликовала.

— Слушай, — обратился он к Чи. — Ты можешь выбраться из города, хоть и без меня. Но шанс на то, что вы с Адзелем останетесь в живых, весьма невелик. Еще меньше надежды дать о себе знать спасательной экспедиции. Если ты готова рискнуть прямо сейчас — поставить все на кон…

Чи не стала спорить с его планом. Поразмыслив и прикинув вероятности, она кивнула:

— Давай.

Фолкейн начал было одеваться, но остановился:

— Ты не хотела бы сначала отдохнуть?

— Нет, я чувствую себя вполне готовой. А ты?

Фолкейн ухмыльнулся. Он хорошо выспался. Кровь быстро бежала в его жилах.

— Я готов сражаться со слонами, дорогая!

Одевшись, он подошел к двери и начал барабанить в нее.

— Эй! — закричал Дэвид. — Срочно! Немедленно! Сверхсекретно! Обращаться с осторожностью! Откройте дверь, вы, дубины!

В замке звякнул ключ. Дверь распахнулась. Могучий воин стоял, с обнаженным мечом в руке загораживая выход. Его тыл прикрывал напарник.