— И это я, правитель города?! — Торн покачал головой и забормотал ругательства.

— Но ведь можно заняться военным делом, — запротестовала Стефа.

— К сожалению, да, — подтвердил Фолкейн.

— Почему «к сожалению»? Ну и чудак же ты, — Стефа повернулась к Торну: — Не унывай, командир. Мы станем солдатами. Если прапредок говорил правду, там есть что взять в качестве добычи.

— Солдатам никто не позволит заниматься грабежами, — охладил ее пыл Фолкейн. Его собеседники вытаращили на него глаза, не веря своим ушам. — Да и вообще, солдаты должны уметь управлять сложной техникой, и боюсь, в вашем возрасте этим уже не овладеть.

— Гром и молния! — прошептал Торн.

— Все это нужно обсудить на совете братства, — встревоженно сказал один из стражников.

Торн выпрямился и взял себя в руки.

— Сейчас это не так легко. Пока что нам нужно продолжать начатое. Когда мы прорвем осаду и снова объединимся с нашими соплеменниками, тогда будет видно. Урсала, мы с тобой должны заняться организацией групп связников между нашими отрядами.

— Да, пожалуй, должны, — неохотно ответил король. — Он склонил голову, прощаясь с Фолкейном. — Надеюсь, позже мы сможем иметь более длительную беседу.

Фолкейн рассеянно кивнул: он был очень недоволен собой. Правители удалились.

Стефа оперлась локтями на перила балкона. На ней была легкая туника, волосы распущены. Ветерок играл ее бронзовыми локонами. Хотя сейчас она казалась равнодушной, Фолкейн не забыл некоторые ее слова, сказанные раньше. Сердце его забилось быстрее. Можно ведь даже и из принудительного пребывания здесь извлечь удовольствие.

— Я не хотел, чтобы мои рассказы о Земле прозвучали так разочаровывающе, — сказал он. — Тебе там понравится. Такая красивая девушка, с таким экзотическим прошлым — да ты произведешь сенсацию.

Она продолжала смотреть на сторожевую башню.

— Конечно, как новая игрушка. И как долго это продлится? — упрек в ее голосе огорчил Фолкейна.

— Ну… Дорогая, для меня ты никогда не утратишь своей очаровательной новизны.

Никакой реакции.

— Из-за чего, черт возьми, ты вдруг стала такой мрачной? — спросил Дэвид.

Губы девушки сжались в тонкую линию.

— Из-за того, что ты рассказал. Когда ты спас меня, я подумала, что ты великолепный воин. Я должна была, конечно, сразу понять: ничего особенного в той схватке не было — с тобой было то чудовище и, главное, у тебя в руке была машина! Может быть, и несправедливо говорить о том, какой ты никудышный всадник — тебя ведь никогда не учили ездить на зандарах. Но тем не менее это правда — ты никуда не годишься в седле. Да и вообще, на что ты годишься — без помощи машины?

— По крайней мере на одно, — попытался улыбнуться Фолкейн.

Стефа пожала плечами:

— Я не сержусь на тебя, Дэвид. Я просто разочарована. Истинно, это моя вина — надо было давно понять, что только твое отличие от всех и делало тебя таким привлекательным.

«Удачный денек, ничего не скажешь», — простонал в душе Дэвид.

— Пожалуй, пойду посмотрю, не сменился ли с дежурства Хью, — продолжала Стефа. — Ты можешь тут еще погулять, если хочешь.

Фолкейн потер подбородок, глядя ей вслед. Чуть отросшая щетина оцарапала ему руку. Естественно, ведь последний раз предотвращающий рост волос гормон он принимал уже давно. Кроме как на корабле, вряд ли на всей Икрананке найдется бритва. Теперь несколько дней предстоит мучиться, пока этот проклятый лицевой мох как следует не отрастет.

«Нельзя сказать, что в словах девушки нет правды», — с горечью подумал фолкейн. Во время этого последнего путешествия он был слишком пассивен. Если с Адзелем и Чи что-нибудь случилось, то вина в этом его: ведь он капитан корабля. Через четыре месяца, если они не вернутся, конверт с планом их предприятия, который они оставили на базе, будет вскрыт и за ними отправится спасательная экспедиция. Может быть, их и выручат, если, конечно, сам Фолкейн к тому времени еще будет жив. В данный момент ему не так уж и хотелось оставаться в живых.

Раздавшиеся вдали крики заставили его обернуться. Фолкейн присмотрелся к тому, что происходило за городской стеной. Тут его как громом оглушило.

Адзель!

Из-за поворота дороги показался мчащийся галопом воданит. Его чешуя блестела, а рев перекрывал шум водопада. Из лагеря осаждающих раздались вопли. Барабаны на сторожевых башнях Рангакоры забили тревогу. Вооруженные люди и икрананкцы кинулись к парапетам.

— Живой демон! — ахнули у Фолкейна за спиной. Оба его стража, побледнев, уставились на открывшееся им сверхъестественное зрелище. У Фолкейна вспыхнула надежда: наконец-то шанс сбежать! Он попытался выскользнуть за дверь.

На его несчастье, вернулась Стефа. Она схватила Фолкейна за руку и всем весом повисла на нем.

— Не зевайте! — окликнула она охранников. Те очнулись от оцепенения, выхватили мечи и втащили Фолкейна обратно. Он чуть не плакал от разочарования.

— Что происходит? — выдохнул он. — Где корабль?

Теперь ему оставалось только наблюдать. Отряд катандарской кавалерии бросился на воданита. Адзель не замедлил свой бег и пропахал себе дорогу сквозь ряды нападающих. Копья ломались о его чешую, всадники разлетались в стороны, зандары в панике разбегались. Его могли бы остановить выстрелы из катапульт, но полевая артиллерия не была подготовлена к обстрелу инопланетных чудовищ, да и что делать, когда на тебя мчится настоящий, хорошо видимый демон, никто из икрананкцев не знал; так что артиллеристы просто разбежались.

Ужас распространился как пожар. Через несколько минут армия Джадхади представляла собой воющую, мечущуюся толпу, которая бросилась бежать вниз в направлении Катандары. Адзель немножко попреследовал беглецов, чтобы убедиться, что они нескоро остановятся. Когда последний солдат исчез из виду, воданит вернулся, продираясь сквозь хаос брошенного оружия, перепуганных зандар и карикут, опрокинутых тележек, опустевших палаток, чадящих костров. Адзель довольно махал хвостом.

Воданит потрусил к воротам. Фолкейн не расслышал, что он выкрикивает, но мог хорошо это себе представить. У него подкосились ноги, стало трудно дышать. Казалось, не прошло и минуты, как за ним примчался посланец, но целая вечность потребовалась, чтобы дойти до ворот по опустевшим улицам Рангакоры — население попряталось по домам, молясь своим богам.

Впрочем, за это время Фолкейн успел немного успокоиться. К тому моменту когда он оказался у парапета вместе с Торном, Урсалой, Стефой и отрядом солдат и глянул вниз на своего друга, он уже снова был способен думать. Теперь, вблизи, он увидел мохнатую фигурку Чи на мощных плечах Адзеля. По крайней мере они оба живы. Слезы обожгли глаза Дэвида.

— Дэвид! — прокричал Адзель. — Я так надеялся, что мы найдем тебя здесь. Почему нас не впускают?

— Меня держат в плену, — ответил Фолкейн на латыни.

— Так не пойдет, — вмешался Торн. — Говори на англике или катандарском, чтобы я мог вас понять, или помалкивай.

Копья, нацеленные в него, показались Фолкейну такими острыми, что пришлось послушаться. То обстоятельство, что теперь всем стало известно, как его корабль оказался недоступным для команды, а сам он попал в плен, не сделало беседу более приятной. Все внутренности Фолкейна, казалось, сжались в холодный ком.

Торн горячо воскликнул:

— Эй, послушайте, у нас же общая цель! Давайте вместе выступим на Хайякату, отобьем у них эту вашу летающую штуку, а затем пойдем на Катандару.

Урсала ответил ледяным тоном:

— Другими словами, мой город все-таки будет управляться из Катандары.

— Но должны же мы помочь своим братьям! — сказал Торн.

— По пути сюда я перехватил курьера, — вступил в разговор Адзель. — Боюсь, что я утратил чувство меры, желая его припугнуть, но так или иначе мы прочли сообщения, которые он должен был передать. Те эршока, которые находились в городе, но не были в казарме, объединились и атаковали силы императора с тыла. Общими усилиями те, кто был в Железном Доме, и их соратники снаружи прорвали ряды осаждавших и с боями выбрались из города. Они захватили — как же она называется? — деревню в Чакорб и послали за семьями, которые были еще не с ними, чтобы обеспечить их безопасность. Джадхади не решается напасть с имеющимися в его распоряжении войсками и вызывает подкрепления из дальних гарнизонов.