— Как же ты меня нашел? Адреса-то у тебя не было!

— Обижаете, гражданка, я ведь все-таки на Петровке служу, — ответил мужчина моей мечты.

Обнаружив, что я встречаю его не в гордом одиночестве, капитан, казалось, ничуть не был разочарован. Возможно, что он, в отличие от меня, как раз и рассчитывал на деловую беседу. Получив, как и все присутствующие, чашку чаю и кусок фруктового торта, Руслан радостно накинулся на угощение:

— Вот здорово! А то я весь день мотался по городу, даже перекусить было некогда.

Будь я одной из тех ушлых девиц, которые окручивают мужчин своей домовитостью и кулинарными изысками, мне следовало метнуть сейчас на стол кастрюлю борща, тарелку домашних сырников, а также курицу, тушенную с апельсинами. В этом случае восхищение голодного капитана мне было бы гарантировано. Но поскольку время, проведенное около плиты, я считаю бездарно потраченным, метать на стол мне было нечего. Я смогла только предложить Руслану еще один кусок торта, который он проглотил столь же стремительно, как и предыдущий.

— Ну, давайте спрашивайте, что вас интересует, — наконец произнес Супроткин, благодушно откинувшись в кресле.

— Меня интересует только, кто убил Краснянского. Про похищение Артема я знаю все, — заявила я.

— И что же ты знаешь? Поделись, пожалуйста, с нами, с сирыми и убогими, — принялся подначивать меня Руслан.

Стараясь не обращать внимания на его насмешливый взгляд, я изложила свою версию:

— Все придумал Павел Шилко. Скромный менеджер «Модус вивенди» заметил свое значительное сходство с владельцем фирмы и решил занять его место. Чтобы окончательно стать двойником Артема Нечаева, он делает пару пластических операций, перекрашивает волосы и надевает цветные контактные линзы. Шилко втягивает в свое гнусное дело Инну, личного секретаря генерального директора. Поскольку секретарша очень хорошо знает привычки своего начальника, она может раскусить самозванца, так что пусть лучше девушка будет союзником. Инна распускает слух, будто фирма скоро развалится, и старые сотрудники, которые могут случайно обнаружить подмену, в ужасе бегут с предприятия. Впрочем, отличить Павла от настоящего директора сложно, так что мошенник чувствует себя в безопасности. Он должен опасаться только родственников Артема. Но их, к счастью для Шилко, не так уж много: жена и теща, но с ними жертва давно не поддерживает отношения. Павлу неоткуда ожидать разоблачения, но тут на фирме внезапно появляется брат Артема Фридрих. После многолетней разлуки опустившийся мужичок пришел требовать деньги с «эксплуататора трудового народа». В панике Павел и Инна решают отравить Фридриха, воспользовавшись его слабостью к водочке. Незамеченные соседями, они приходят в коммунальную квартиру, где живет пьянчужка, и в процессе задушевной беседы спаивают его отравленной водкой.

Так бы их афера и осталась нераскрытой, если бы не Катерина. Она давно заочно знакома с Артемом, и в один прекрасный день друзья по переписке решают наконец встретиться. Однако Артем на свидание не приходит, поскольку именно в этот вечер Инна его похищает. Но Катерина думает, что виртуальный знакомый над ней посмеялся, и впадает в депрессию. Тут на сцену выхожу я. Волею случая Татьяна, кадровик турфирмы, натыкается на мое резюме в Интернете и предлагает мне должность курьера. Я проникаю на фирму с мыслью отомстить подлому обманщику, но неожиданно обнаруживаю, что директор вовсе не похож на того Артема, которого знает Катерина. У меня закрадывается дикое предположение, что это другой человек, и я начинаю искать правду. Вскоре я прихожу к выводу, что место Артема занял бывший сотрудник фирмы Павел Шилко. Наконец, распутывая убийство Краснянского, я натыкаюсь на наркоманку Роксану, случайную свидетельницу того, как Инна похитила своего начальника. Правда, Роксана знала девушку под именем Света — именно так называл ее Арнольд Борисович.

— А-а-а, так это та самая Света, которая пришла в квартиру Краснянского сразу после нас! — догадалась Настя. — Я же видела ее в приоткрытую дверь чулана.

— Точно, — кивнула я. — Так вот, после показаний Роксаны у меня больше не остается сомнений, и я начинаю действовать.

В этом месте Руслан даже крякнул:

— Ну, дальше все более или менее в курсе. Не будем вспоминать, как ты изводила меня своими настойчивыми предложениями заняться делом Артема Нечаева. К счастью, у меня дошли руки до этого расследования, иначе гнить бы тебе сейчас в подвале в Веснушкине. Но уж не обижайся, Люся, только твоя версия преступления кажется мне неубедительной. Например: как, по-твоему, Павел мог прийти к Фридриху и вести с ним задушевную беседу, если к этому моменту он уже был похож на Артема как две капли воды?

Я лихорадочно соображала, что бы такое придумать:

— Ну, возможно, он и не сам его убил, а подослал кого-нибудь. Да разве это так уж важно!

Тут подала голос Настя:

— А мне непонятно: зачем Павел вообще затеял эту подмену? Чего он хотел добиться?

Все выжидательно уставились на меня, но мне нечего было сказать. А Настя продолжала сыпать вопросами:

— И кстати, еще одно темное пятно в твоей истории. Если Света — это Инна, то каким боком она была связана еще и с Краснянским? Не исключено, что мошенник не ограничился только аферой с кредитными карточками, но также стоял за подменой Артема?

Хм, действительно. А это дело вовсе не такое простое, как мне казалось на первый взгляд. К счастью, Руслан пришел мне на выручку:

— Стоп, стоп, девушки. Боюсь, что вы начали распутывать историю не с того конца. И вообще поставили не на ту лошадку. Павел Шилко не был мозговым центром операции, он — лишь игрушка в руках более хитрого и предприимчивого человека. Не догадываетесь кого? Тогда слушайте.

Хочешь всего и сразу, а получаешь ничего и постепенно. В день своего двадцатисемилетия Инна решила: с нее хватит. Хватит нищеты, убогого существования «как у всех» и нереализованных желаний. Теперь у нее будет совсем другая жизнь.

Инна еще в детстве поняла, что самое главное на свете — это деньги. Потому что они дают свободу. Сначала это была свобода от бабы Нюры, к которой ее сослала непутевая мать.

Свою мать Инна никогда в жизни не видела. После школы та уехала на заработки на БАМ, забеременела неизвестно от кого и родила девочку, которую тут же подбросила своей матери. Женщина надеялась, что без «довеска» ей будет легче устроить свое семейное счастье. Как сложилась судьба у матери, не знала ни Инна, ни баба Нюра. Когда девочке исполнилось четыре года, мать, и без того не баловавшая их письмами, окончательно перестала писать. То ли мать наконец-то нашла спутника жизни, от которого хотела скрыть грех молодости, то ли сгинула где-то на необъятных сибирских просторах — никто так и не узнал.

Баба Нюра жила в Тамбовской области, в маленьком городке под названием Кемыш, который скорее можно было назвать поселком городского типа. В городе не было ни кинотеатра, ни больницы; чтобы культурно отдыхать или лечиться, нужно было ехать в районный центр. Молодые люди покидали Кемыш, едва получив аттестат о неполном среднем образовании в единственной городской школе. Да и пожилые, выйдя на пенсию, предпочитали перебираться на постоянное место жительства поближе к цивилизации, где в кране всегда течет горячая вода и бесплатная медицинская помощь под боком.

Население Кемыша стремительно редело, грозя через пять-десять лет исчезнуть окончательно. Только баба Нюра никуда уезжать не собиралась: она не страдала от изоляции, напротив, она к ней стремилась. Да и для Инны, считала она, так будет лучше: чем меньше бесовских соблазнов вокруг, тем благочестивее вырастет ребенок. Дело в том, что старуха была фанатично набожной. При этом, как позже поняла Инна, бабка не принадлежала ни к какой религиозной конфессии, а придумала свой собственный свод законов и правил общения со Всевышним.

Если ты разговариваешь с Богом, то это называется молитвой, а если Бог с тобой, то — шизофренией. С бабой Нюрой Бог разговаривал часто и по самым различным поводам. Именно Его волю передавала бабка, когда говорила, что петь — нельзя, это бесовское, смех — тоже от лукавого, ходить с непокрытой головой — прегрешение, а уж вплетать в косу красную ленту — вообще преступление, караемое геенной огненной.