— Ох, и долго же я спал… Зато все печечки налажены, теперь работают исправно, не зря вчера трудился до самой ночи! Теперь мадмуазели вряд ли будут жаловаться на холод. Пусть только попробуют заикнуться, что им зябко!

Ему навстречу вышла заплаканная Верочка.

— Ты что здесь делаешь, кроха? Почему в слезах? Снова ночью замерзала, ась?

Верочке было не до шуток. И почему события последних двух-трёх суток прошли мимо печника? Оставалось удивляться его счастливому неведению.

— Месье печник, вы, случайно, не видели мою подругу Шурочку?

— Не видел я здесь никаких подруг. Учтите, мадмуазель, здесь подруг не бывает и быть не может!

Шурочка ещё больше покраснела, уже не от слёз.

— Не обижайтесь не меня, пожалуйста, я прекрасно знаю, что здесь дортуар для мужчин, но мне сейчас, пожалуй, не к кому обратиться с просьбой…

— А почему вы не на занятиях?

— Занятия на сегодня кончились!

— Тогда идите на прогулку! Товарки ваши, то бишь, мадмуазели, небось во всю развлекаются, мячиками перебрасываются, в крокет играть изволят…

— Не обижайтесь, но нам всем нынче не до того…

— Что так?

— Через две недели или три… будет дворцовый бал, все сидят по дортуарам, платья меряют…

— Ну и вы бы шли со всеми платьица примерять, рюшами любоваться!

— Прошу вас, месье печник, вы, пожалуйста, не обижайтесь на то, что мне приходится перечить вам, но… Горе у меня, не могу я идти на бал!

— Да что вы всё «не обижайтесь!» да «не обижайтесь»? Заладили!

Верочка громко разрыдалась. Печник склонился над ней, чтобы утешить.

— Рыдаешь-то чего, кроха? Какое горе у тебя, ась?

Верочка достала платок, высморкалась, вытерла слёзы.

— Пропала моя лучшая подруга Шурочка Воронина…

— Вот незадача! А чем я могу помочь?

— Понимаете, она, скорей всего, так и осталась в том флигеле, где была заперта позапрошлой ночью, в наказание за кражу хлеба на кухне…

— Откуда такие сведения?

— Это всем уже известно! А ваши коллеги, месье дворник и месье косарь, вероятно, не очень тщательно искали, вот и не нашли её…

Печник и Верочка беседовали без свидетелей, но Верочка всё равно перешла на шёпот.

— Я больше чем уверена, что Шурочка теперь живёт в чулане и терпит страшные лишения!

— Как я понял, ей ещё страшнее попасть в руки разъярённых бонн, и она продолжает прятаться?

— Вы всё правильно понимаете, месье печник!

Она озирнулась по сторонам.

— Какое счастье, что нас никто не видит и не слышит!

— Сам удивляюсь! Чтобы в эту пору — и не души не было в коридоре…

— Вот видите! Сам Бог желает нам помочь! Не откажите мне в любезности, помогите!

Печник перестал потягиваться и чесаться, даже посерьёзнел с лица.

— Что ж… Говорите свою просьбу, мадмуазель…

Шурочкины глазки в одну секунду высохли.

— Вам необходимо взять у месье дворника ключи от чулана и более тщательно обыскать помещение! Желательно ночью! Пока никто не видит!

— Хорошо-с! Как скажете, мадмуазель! Ключи от чулана у меня и свои имеются. Выполню, пожалуй, ваше поручение, только не плачьте, умоляю, а то у меня сердце разрывается от ваших слёз!..

Глава 26 Верочка, Лидочка и Любочка

Заговорщики кончили шептаться как раз вовремя. В тот же миг в коридоре показались Верочкины однокашницы — Любочка и Лидочка. Печник снова был удивлён.

— А вы зачем прибежали, а? Тоже подругу ищете?

— Да! Ищем! Вот она!

— Вот же она!

Лидочка и Любочка указали пальцами на Верочку. Та нахмурилась.

— Что вы тут ищете?

— А ты зачем тут? Мы же договаривались, что ты после уроков будешь вместе с нами платье примерять!

— Без меня вы уже ничего не можете сделать?

— Без тебя нам скучно!

— Кроме того, ты, наверное, забыла, что обещала Лидочке свой второй корсет!

Верочка пожала плечиками.

— Честно говоря, уже не помню!

— Обещала-обещала! Не уворачивайся!

Печник устал от щебетания.

— Мадмуазели, умоляю, ступайте-ка вы лучше в свои покои. Нам, печникам, про корсеты слушать не пристало…

Лидочка и Любочка обрадовались.

— Правильно! Верочка, пойдём, вот и месье печник тебя просит, просто умоляет!

Верочка кивнула.

— Хорошо. Идите первыми, я вас догоню…

Лидочка и Любочка умчались. Печник обрадовался — не то слово!

— И вы бежали бы за ними, мадмуазель, а дело наше с вами, думаю, потерпит…

Верочка опять чуть не расплакалась.

— Прошу вас, не гоните меня пока я не сказала вам главного. Если вам неудобно долго с ученицами в коридоре беседовать, то я лишь парочку словечек вам ещё скажу!

— Валяйте!

— Я думаю, вернее, я вполне уверена, что Шурочка страшно голодает…

— Хорошо, прямо сейчас возьму буханку хлеба, которая у меня со вчера припасена, и отнесу ей…

— Только тотчас же отнесите, прошу вас! Вдруг она уже при смерти!

— Не волнуйтесь, мадмуазель, всё будет исполнено так, как вы изволили приказать. А сейчас — бегите к своим товаркам.

— Уже бегу!

Верочка убежала, а добродушный печник и не думал обманывать. Через несколько минут он уже крался к двери чулана. Отпереть новый замок новым же ключом не составило труда.

Печник был уверен, что за ним никто не следит. Однако Верочка не сразу пошла в дортуар — поглазела немножко из окна первого этажа. Лишь убедившись, что её не обманули, отправилась на примерку платья.

Глубокой ночью Верочка, Лидочка и Любочка, перешёптываясь, по очереди, на цыпочках подходили к окнам. Они там дежурили ещё с вечера.

— Ну, и где он, твой печник? — спросила Лидочка.

— Да! Почему он до сих пор не вышел? — негодовала Любочка.

Верочка приложила палец к губам.

— Тс-с-с!

Поздно. Бонна проснулась и приподнялась на локте.

— Это что там за собрание у окна?!

— Мы услышали крики со двора…

— Какие ещё крики? Почему я ничего не слышала?

Девочки не сдавались.

— Вы ведь крепко спали!

— Там были два голоса — мужской и женский!

— Не лгите! Никого там нет и быть не может, сторожа работают исправно! Ложитесь немедленно!

— Уи, мадам!

Верочка, Лидочка и Любочка запрыгнули в койки. Бонна, однако, решила ещё немножко поговорить:

— И чтобы до утра ни единого слова! В противном случае я доложу о вашем поведении мадам директрисе, и она запретит вам идти смотреть, как готовятся к балу старшие ученицы.

— А когда нам можно будет на бал идти? — спросила Любочка. — У нас есть вполне подходящие платья, мы их даже уже примеряли!

Тут уж бонна вскочила, по обыкновению зажгла лампу, уставилась на девочек, переводя взгляд с одной на другую.

— Откуда у вас бальные платья в столь юном возрасте?!

— Верочкина мама нам всем троим купила и привезла!

Верочка поспешила с пояснениями:

— Моя старшая сестра выросла из своих платьев — вот мама и решила привезти мне их!

Реакция бонны, как и всегда, была яростной:

— Что вы позволяете себе, мадмуазель Пирогова? К чему такое попрошайничество и… захребетничество? Вы попросили мать привезти вам дополнительные платья помимо формы, я правильно поняла?

Лидочка вступилась за подругу.

— Она не виновата! Её мама сама считает, что нам иногда не мешало бы…

— Что «не мешало бы»? Пощеголять в чьих-то обносках вместо формы? В следующий раз, когда ваша мать, мадмуазель Пирогова, приедет к вам с визитом, отдайте ей всё лишнее, что не имеет отношения к учёбе! Сообщите мне, когда она приедет, я с ней лично переговорю!

Девочки оторопели.

— Уи, мадам…

Удивлению малявок не было предела. Верочкина мама была очень богатой дамой, у неё имелась своя шляпная лавка на Невском, в связи с чем весь женский персонал Смольного щеголял в головных уборах фирмы «Пирогофф». Неужели бонна будет грубо разговаривать и с ней? Мадам Пирогова очень-очень дружила с самой мадам директрисой и навещала свою дочь не по праздникам, а чуть ли не каждый день…