— Всё! Решительно всё!

— Не может быть! Вы меня разыгрываете!

Директриса прекратила курсировать кабинетом, остановилась в зловещей позе, смерила дежурную даму презрительным взглядом.

— Это вы нас всех решили тут разыграть, милейшая!

— Позвольте! Как же?

— Дай вам волю, полную свободу, вы сознательно заведёте следствие в тупик и при этом сделаете мину, будто действуете в интересах, по меньшей мере, половины человечества!

— Именно! Что здесь не так?! Любое зло должно быть наказано!

— Тогда скажите, в ком в данном случае вы усматриваете зло?

— В дворнике! Его злобная фигура давно всех пугает! И страшит!

— Вы хотя бы раз заметили проявления ненависти с его стороны?

— О, да! По отношению ко мне — неоднократно!

— Сейчас речь вовсе не о вас, а о пропавшей девочке! Об Александре Ворониной!

— Ну, да… И к девочкам… То есть, я хотела сказать, к воспитанницам, он тоже…

— Что?

— Проявлял крайнее недоброжелательство…

— В чём это выражалось?

— Точно не помню… Спросите кого-нибудь другого, кого угодно…

— Уже спрашивала! Я опросила большое множество наших преподавателей, да и прислуга не была в этом смысле обойдена вниманием…

Директриса взяла пачку бумаг, швырнула их под нос дежурной даме.

— Вот письменные свидетельства почти всех ваших сослуживцев!

— И что в них?

— Крайне неприятные для вас признания!

— А именно?

— Почти все господа, работающие в нашем учреждении, в один голос утверждают, что недоброжелательство по отношению к ученицам всегда происходило именно с вашей стороны!

В ту самую минуту Верочка, Лидочка и Любочка на цыпочках подходили к кабинету директрисы. Лидочка приложила ухо к замочной скважине.

— Долго же мадам терзает эту пьяницу!

— Будь моя воля — я бы её замучила насмерть! — сказала Любочка.

— Фи, какие вы кровожадные! Нельзя же так! — возмутилась Верочка.

Её подружки тоже возмутились.

— А запирать в чулане маленьких девочек — это не кровожадно?

— Будь моя воля — я бы её задушила! Вкупе с нашей храпуньей-бонной!

Дверь кабинета директрисы резко отворилась, из неё выскочила заплаканная дежурная дама, невидящим взглядом обвела коридор и бегом устремилась к лестнице.

— Ой, гляньте-ка! Мегера наша плачет! — воскликнула Любочка.

Верочка сочувственно произнесла:

— Вот видите? А вы хотели её удушить!

Её подружки расхохотались.

— А кто сказал, что мы передумали?

— Лично я её не перестану ненавидеть, пока наша бедная Шурочка не сыщется!

Дверь кабинета директрисы снова отворилась. На этот раз вышла сама директриса. Заметив Верочку, Лидочку и Любочку, она расплылась в улыбке.

— Вот вы где, мои хорошие! Только вызвала, а вы уже примчались. Молодцы! Входите!

В кабинете девочкам сделалось ещё веселее, они принялись разглядывать интересные вещички, находившиеся на рабочем столе мадам. Та мягко перевела их внимание в нужное русло.

— Ну, мои хорошие, рассказывайте мне всё, что знаете!

— С удовольствием расскажем всё про эту пьяницу! — воскликнула Лидочка.

Директриса нахмурилась, но «по-доброму».

— Не надо так выражаться, откуда у вас такие словечки?

Верочка тоже нахмурилась «по-доброму», постаралась сделать похожее личико.

— Госпожа директриса, я их всё время одёргиваю, а они слушаться не хотят!

— Молодец! Ты у нас кто?

— Вера Пирогова!

Директриса достала журнал, сделала запись.

— А подруги твои?

Верочка скомандовала:

— Девочки, живо свои имена!

— Лидия Мышкина!

— Любовь Иванова!

Директриса улыбнулась.

— Ага! Значит, передо мной стоят Верочка, Лидочка и Любочка!

Верочка вздрогнула.

— Ой! Вы сказали «Ага»?!

— Да! А что?

— Хорошо, что наша бонна, наша мадам воспитательница вас не слышала! Надо говорить: «Уи, мадам»!

— А если бы она меня услышала?

— Вам пришлось бы каждый вечер перед сном десять раз повторять: «Уи, мадам»!

Директриса от хохота даже за сердце схватилась.

— Ну-ка, ну-ка! Повеселите меня ещё немножко! Давно я так не смеялась! Стало быть, «Уи, мадам!» — это что-то вроде страшного наказания?

Верочка кивнула.

— Да! Нас так наказывают почти каждый вечер, а когда мы ночью шепчемся, обещают никогда в жизни не отправлять на бал!

— А у нас платья красивые есть! — воскликнула Лидочка.

— И китовые корсеты! — добавила Любочка. — Нам их Верочкина мама привезла!

Директриса снова улыбнулась.

— На бал вам ещё рановато идти, да и о дорогих корсетах думать рано, что же касается глупых наказаний — я обязательно поговорю о них с вашей бонной!

— И о корсетах поговорите, умоляю! — попросила Лидочка. — У нас от новых деревянных корсетов на теле синяки! Хотите, покажу?

Он сделала попытку расстегнуть платье.

— Не нужно, милочка, я тебе верю!

Лицо хозяйки института посерьёзнело.

— К сожалению, дешевизна корсетов — вынужденная мера. На то есть указание свыше! В стране сейчас тяжёлая ситуация, поэтому необходимо экономить…

— Экономить? Это как? — спросила Любочка.

— Рекомендую вам носить свои корсеты аккуратнее, — сказала директриса, — чтобы они не ломались — вот и всё! Лишь только у меня появится возможность, я прикажу заменить деревянные корсеты на металлические — с гибкими спицами!

— Но ведь и те часто ломаются! — сказала Лидочка. — А Верочкина мама, наверное, ещё не слышала про экономию в стране, так как привезла нам, всем троим, корсеты и китового уса…

— Не троим, а четверым, возразила Любочка. — Четвёртый был на Шурочкину долю!

Стало видно, что директрисе неприятны такие речи.

— С Верочкиной мамой я поговорю…

— Только не очень сильно ругайте её, — взмолилась Верочка. — Мама, скорей всего, совсем не слышала про экономию…

Об экономии надлежало говорить с серьёзным видом. Кому, как не хозяйке заведения это знать.

— Когда состоится ваша следующая встреча с мамой, мадмуазель Пирогова? — спросила она почти строго.

— Через три месяца! На Рождество!

— Не через три, а через три с половиной! — вмешалась Любочка.

Директриса вновь подобрела с виду.

— С Верочкиной мамой я поговорю так, что она ни в коем случае не обидится…

Верочка даже подпрыгнула от счастья.

— Благодарю вас!

— Девочки, — совсем уже серьёзным тоном сказала высокая начальница. — Меня сейчас волнует совершенно другое — судьба вашей подруги… Александра Воронина, ваша подруга, была достойным человеком и примерной ученицей…

— Была?! — ужаснулась Верочка.

— Простите, я оговорилась! Конечно же, она где-то есть, я ни минуты не сомневаюсь в том, что она жива, но люди, причинившие ей зло, должны быть наказаны! Непременно должны быть наказаны! И вы поможете мне в разоблачении преступников, надеюсь…

— Охотно! — сказала Любочка. — Что мы должны делать?

Директриса матерински улыбнулась, подошла к ним и поцеловала каждую. Затем она указала им на узенькую, но длинную гостевую кушетку.

— Для начала — присядьте! А моя горничная принесёт вам чаю и пирожных! Вы ведь любите пирожные?

— Обожаем! — сказала Лидочка. — Верочкина мама привозила нам пирожные!

— Ага! Три дня назад! — подтвердила Любочка.

Директриса снова растрогалась не на шутку.

— Да благословит Господь Верочкину маму и всех, кто помогает ближнему своему! К сожалению, государственная казна истощена непрерывными войнами — у России слишком много неприятелей! Но такие щедрые люди, как Верочкина мама, не дадут нам всем впасть в уныние! Да Благословит Господь всех добрых людей! Да не оскудеет рука дающего!

Она позвонила в колокольчик. В дверь заглянула горничная Настя.

— Принеси-ка ты нам, милая моя, пирожных из моего… Из неприкосновенного запаса института!

Настя сильно удивилась.

— Для кого?!

— Для сих достойных учениц! Они заслуживают самого лучшего угощения! Ну, и я вместе с ними полакомлюсь, раз уж выдалась такая… счастливая оказия!