- Данил Артомонович, а вы пирожки есть не будете? Вы тоже на диете? Что, после торта вес лишний набрали, худеете? - Я повернулся к притихшему практиканту.

  - Отчего, не откажусь от парочки пирожков. - Он встал со своего места и, поставив стул рядом с моим, подсел к столу, как раз с левой стороны.

  Это он что, с наглой ухмылкой на смазливой морде рассматривает мою щёку? А сколько злорадства-то в глазах - офигеть! Ну, гадёныш, ну погоди! Да это он советы тех пидоров водворяет в жизнь - дошло до меня. Ну, ну. Посмотрим, насколько твоей храбрости и наглости хватит. Опаньки, а что это у нас на шейке? Никак засос?

  - Вон, Данилу Артомоновичу больше на выходных повезло. - Я кивнул на его шею. - Это же какой вампир так присосался?

  Девчонки все дружно кинулись отгибать воротник его рубашки, за который он вцепился обеими руками.

  Интерес к моей персоне сразу пропал. Дожевав пирожок, я по-тихому смылся.

  Буторина ждала меня уже в коридоре.

  В кабинете я избрал свою любимую тактику - сел в кресло и закурил.

  Охранница мялась перед столом, явно нервничая.

  - Ну, что, Тамара Батьковна, на пенсию тебе, видать, пора.

  - Мне рано ещё, Дмитрий Александрович. Что случилось? Не томите душу, в чем я провинилась?

  - Ты старший охранник, ты отвечаешь за своих людей в первую очередь. Ты должна была вдолбить им в их тупые бошки, что не хрен распускать язык. Что всё, что происходит на территории и прилегающих к ней объектов Хладокомбината, хранится за зубами, а не превращается в сплетни.

  Буторина побелела, и её повело. Знает, значит, о чём речь.

  - Дмитрий Александрович, если вы о сауне, то это не мои люди проболтались. Это техничка, что её убирает. Она жаловалась своим коллегам, что её тошнит уже подбирать, ну, эти... Ну, сами знаете что.

  - И я только сейчас об этом узнаю?

  - Простите, Дмитрий Александрович. Я и подумать не могла, что это до вас дойдет. Вернее, что об этом все узнают.

  - Пошла вон. И готовься к увольнению.

  - Я-то здесь причем? У уборщиц начальница Марья Ивановна, она должна была провести с ними беседу. Да и вы ведь инструктаж проводите, когда людей принимаете. Это первый раз такой случай.

  Я же не виновата, что у неё язык длинный оказался.

  - Ты виновата в том, что знала, о чём она треплется, и не доложила.

  - Но не увольнять же, меня за это! Ну, как-нибудь по-другому накажите. Куда я пойду перед пенсией? Вы же знаете, у меня кредит, сын еще учится. Будьте человеком, Дмитрий Александрович. Клянусь, что впредь обо всём вам докладывать буду, всё, что услышу или увижу. Пожалуйста.

  - Ладно, посмотрим. Иди.

  Ну, с Марьей Ивановной и её кадрами пусть генерал разбирается. Мне её лишний раз видеть не хочется. Я при её взгляде чувствую себя, как шмоток сала перед хохлом.

  Пойду покажу свою покоцаную морду. Узнав у секретаря свободен ли Сергей Валерьевич, пошел получать порцию подъебок.

  Данька кое-как отвязался от девчонок, желающих поближе и досконально рассмотреть его засосы.

  И что он не додумался водолазку под рубаху одеть. Этот чёртов дресс-код.

  - Слушай, такое ощущение, что тебя не девушка, а пылесос целовал. Вся шея помимо засосов исцарапана. Она что, зубами по тебе елозила?

  "Вот неймётся же этой Леночке, то Саныча доставала, теперь на меня переключилась. Блин, Влад со своей щетиной, побриться что ли не мог." - Данька лихорадочно соображал, что ответить глазастой и въедливой сотруднице.

  - Это я пытался синяки вывести, бодягу прикладывал, раздражение пошло. Это не царапины.

  - Ты её что, натирал по всей шее, что ли? Как теркой по коже прошелся.

  - Елена, хватит всех доставать. Работать иди.

  Зинаида Макаровна - самая классная женщина на свете!

  Данька тоже занял свое место и попытался погрузиться в работу. Но мысли то и дело возвращались к Владу. Выходные действительно были отличными. Они даже на природу, в ближайший лесок выехали. Жарили там шашлыки, пили вино. Поискали грибов, правда не нашли ни хрена. Зато было здорово. Ещё ни разу у Даньки не было такого свидания. Настоящего, не просто траха, а именно для души. А сколько они говорили! Сколько он узнал о Владе! Все их прошлые встречи даже 'рядом не стояли'. Данька вспоминал и улыбался. Он рассказал Владиславу о проблемах с безопасником, и тот надавал ему советов. И не важно, что советы эти один в один совпадали с теми, которые ему дали на форуме.

  Главное, что Даньку при этом крепко прижимали к себе, чмокали в губы и нос, и все это сопровождалось наставлениями. И после такого напутствия, ему сам директор не страшен, не то, что какой-то начальник службы безопасности...

  Данька сидел перед монитором и не замечал, что все девчонки с умилением созерцают его счастливую, улыбающуюся рожицу.

  ********** ГЛАВА 9

  На удивление, генерал отнесся к моей расцарапанной морде спокойно. И даже шутить не стал по этому поводу, а с порога огорошил вопросом:

  - Ну что, выяснил кто у нас такой осведомленный и трепливый?

  - Не понял, а ты-то уже откуда знаешь?

  Валерьич тяжело вздохнул.

  - Ты на хрена руки-то, придурок, распускаешь? Твоя вчера мне звонила, истерила. Пригрозила, что если я тебя не уволю, она моей всё про сауны сдаст. И, кстати, собиралась с утра идти в судмедэкспертизу, синяки снимать, а потом заяву на тебя писать. Ты, говорит, чуть не задушил её, на шее пятна остались.

  - Блядь. Вот сучки кусок. А откуда у неё номер твой?

  - Ну, каюсь, грешен. Сунул как-то втихаря от тебя визиточку, на случай если вы разбежитесь.

  - И часто она тебе вот так звонит?

  - Не пори херню. Первый раз позвонила, и то, не для того чтобы в объятьях моих утешиться, а обматюкала и обвинила во всём меня. Я же руководитель, и сауны с девками, значит, я устраиваю. И вообще, тебя с пути истинного сбиваю. Сам блядва, под каждую юбку лезу и тебя за собой тяну. Я, если честно, первый раз от бабы такое выслушиваю. Она у тебя похеристка полная. Чихать на мою генеральность хотела, для неё я просто кабель. И знаешь, я её даже зауважал по началу, пока она шантажировать меня не начала.

  - Ну, и что ты ей на шантаж сказал?

  - Дал номер телефона своей благоверной. - Валерьич пожал плечами, и потянулся к коробке с сигарами. - Будешь?

  - Давай.

  - Ну, так выяснил, кто про сауну растрепал?

  - Выяснил. Ты мне вот что скажи, на хера вы презики где непопадя бросаете?

  - Можно подумать, ты не бросаешь.

  - Я нет. Я их сразу в туалетную бумагу - и в ведро.

  - Чистоплюй хренов. Уборщица, значит, волну гонит.

  - Валерьич, я иногда себя шпаной чувствую приблатненной, общаясь с тобой. Ты в молодости, наверное, оторви и выбрось был. Жаргончик не как у интеллигентного директора, а как у урки отсидевшего.

  - О, не то слово. Из детской комнаты милиции не вылазил. Мать меня чуть в Суворовское не отправила, мозги вправлять. А ты прямо весь пай мальчик из себя. И разговариваю я так только со своими, так что гордись, шкед.

  - Интересно, Машка твоей позвонит?

  - Ну, и позвонит. А то ты не знаешь, что Людмиле Борисовне на меня насрать давно. Мне иной раз кажется, что я при ней бабу трахну, а она спокойно носки внукам вязать рядом будет. - Он хохотнул. - Вчера сын звонил. Отправь, говорит, мать на какой нибудь курорт, достала она уже нас. Она домой только ночевать приходит, а так всё у Володьки трется. Анька его - тютя, слово сказать ей против не может, вот она там свои порядки и наводит. У Кольки-то не разгуляешься, Настя быстро её на место поставит.

  У Валерьича было два сына и дочь. Сыновья уже своими отпрысками обзавелись, а дочка в Англии училась. Она у них была младшенькой, долгожданной. Людмила Борисовна генерала старше на пять лет, и Ольгу родила поздно. Врачи запрещали, но она очень дочь хотела, поэтому рискнула. Что-то там пошло не так, и их вместе с дочкой еле спасли. Девочка была очень слабенькой, постоянно болела. Людмила вся окунулась в воспитание и лечение дочери.