— Странно… — задумчиво произнес Арэль, раскинув руки и купаясь в почти осязаемых потоках. — Я никогда себя так не чувствовал раньше… хочется лечь грудью на этот ветер и полететь…

— Эээ! Парень, не дури! — Менестрель оттащил его от обрыва. — Ты прав, здесь странное место. Не одному тебе чудится подобное, но держи себя в руках. Мы скоро уже придем.

— Да… конечно, — Арэль покорно дал себя увести от обрыва, все оглядываясь на сияющую в ночи столицу. Почти сразу за воротами их подхватил очередной знакомый менестреля, возвращающийся в объезд столицы. И в полупустой телеге, монотонно подпрыгивающей по дороге, Арэль незаметно для себя задремал. И проснулся от тычка Лямруша уже на вершине холма. Возчик, что-то буркнув на прощание весело рассмеявшемуся менестрелю, свернул на левую дорогу, а они вдвоем зашагали по правой, все время поворачивающей среди деревьев. Пока и не очутились над тем обрывом.

— Ты не боишься путешествовать один? — Поинтересовался Арэль у беззаботно насвистывающего какую-то фривольную песенку кота. Тот лишь отмахнулся.

— К твоим сведениям, мелочь, эти холмы являются Королевским заповедником, — наставительно произнес он. — И попасть сюда чужаку невозможно.

— А… — раскрыл было рот волчонок.

— А ты попал, потому что шагаешь со мной рядом. Так, парни? — Крикнул в темноту Лямруш.

— Так, рыжий, — отозвался странный тип, шагнувший на нависший над дорогой могучий сук. На незнакомце была странная одежда, вся в тряпочках и веточках, что скрадывало его очертания почище всякой магии. И пахло от него как от дерева, а не от живого существа. — Кончал бы ты орать на весь лес, Руши. Каким был гадом, таким и остался.

— А ты мне должен бутылку старого вина, — делано оскорбился кот. — Ты мне тогда проспорил!

— Да получишь ты свою бутылку, рыжий, — тоскливо отозвался непонятный незнакомец, вновь скрываясь среди ветвей. — Не подавись только от жадности.

— Никогда! — Гордо провозгласил Лямруш. И как ни в чем не бывало повернулся в сторону обалдевшего волчонка. — Это один из егерей заповедника. Охраняют эти места почище сокровищницы. А вдруг королю вздумается прогуляться по лесу в истинном облике… в одиночку. Его величеству ничего не должно угрожать. Но парочка деревушек в окрестностях имеется. В одной из них я и живу. Места здесь глухие, закрытые, чужаков нет. Все друг друга знают. И лучшего места для укрытия не найти.

— А почему ты думаешь, что мне нужно укрываться? — Настороженно уточнил Арэль.

— Да потому, малыш, — отозвался менестрель, продолжая вышагивать по дороге, — что ты не похож на обычного побродяжку. Ты явно попал в беду… и несет тебя по свету перекати полем. Никак не можешь зацепиться за свое место. Ну, так я тебе это место и предлагаю. В моей деревне тебя никто ни о чем не спросит. Там таких перекати поле много. Если точно, то почти все. И все мы благодарны королю Габраэлу, что дал нам возможность мирной жизни вдали от тех, кто бы иначе тыкал в нас пальцем. Поверь, если ты окажешься с гнильцой внутри, то даже егерей не потребуется, чтобы прикопать тебя под неприметным кустиком в лесу — нет никого преданнее роду Белого Волка, чем те, кто проживает в этих местах. Но, на мой взгляд, тебе просто нужен свой дом и защита, мальчик. Ты слишком юн, чтобы бродить по дорогам. А для лекаря в нашей деревне найдется немало забот.

— Я …не знаю, — даже как-то растерялся Арэль. Он всю свою жизнь привык жить как на острие ножа, а тут оказалось, что жизнь может быть другой.

— Просто подумай, — перебил его Лямруш, открывая калитку во двор. — Вот и пришли. Мои, наверное, уже спят.

— Как бы ни так, кошак блудливый! — Дверь дома с грохотом распахнулась, бросая наружу яркий квадрат света из высокого проема, и низкий, воистину бархатный голос обласкал замершего на полушаге менестреля. А потом Арэль от изумления едва не сел на попу прямо посреди двора.

В дверном проеме нарисовался высокий, мускулистый, ослепительно красивый… НАГ!

Светлая рубашка-туника ничуть не скрывала могучих мускулов, перекатывающихся на руках и груди под тонкой тканью. Изумрудно-черный хвост, свитый в тугую спираль, раздраженно постукивал самым кончиком по чисто вымытому полу обширной кухни, что открывалась за спиной этого гиганта. Ало-золотые, суженные к вискам глаза зло сверкали. Но весь вид портил веселенький фартучек в ярко-розовых ромашках и с кокетливыми бантиками на кармашках, из которых торчали две деревянные ложки.

В руках наг держал сковородку.

— Я понял… — в ошеломлении пробормотал Арэль, даже не делая попытки подняться на ноги. — В этих местах сковородка явно национальное оружие…

— Иногда, — согласился с ним Лямруш, за шиворот поднимая волчонка и втаскивая его в дом. — Рихи, любовь моя! Не сердись, но я немного задержался в городе…

— Немного?! — Возмущенно взревел наг и тут же, испуганно оглянувшись, понизил гулкий голос до не менее гулкого шепота. — Это ты называешь немного, гад рыжий?! Да я едва с ума не сошел, не зная, что с тобой! Может, кто уже сподобился отрезать твой слишком острый язычок?! Руши, морда наглая, не нервируй меня так! Что бы я сказал детям, если бы ты не вернулся?!

— ПАПА! ПАПА ВЕРНУЛСЯ!

В следующий миг на кухне начался форменный бардак. Изумленный Арэль даже не сразу разобрался, что за вихрь из лапок и хвостов ворвался, едва не выбив дверь кухни.

— Ну, все! Все! — Счастливый Лямруш перецеловал, оторвав от себя трех детей. И Арэль вновь от изумления сполз по стеночке на пол: вокруг менестреля скакало два рыжих котенка-погодка и вился крохотный наг, еще совсем беззубый, но упорно шепелявивший: — Папа верлнулссся!..

Это было тем более необычно, так как считалось, что наги не могут иметь детей своей крови от чужих рас. Если такие пары и случались (в основном в принудительном порядке, так как на Южном материке не чурались содержать гаремы из красивых пленников), то рождались дети, не наследовавшие кровь нагов. А тут ребенок-наг! И явно от Лямруша, так как его супруг-наг принадлежит к касте Защищающих.

Веселенькая семейка, ничего не скажешь! Судя по всему Дарующий зарабатывает на жизнь своим талантом менестреля, а могучий Защищающий вынужден заниматься домом и детьми. Хотя, чему удивляться — кто бы позволил нагу разгуливать свободно по столице. Хотя и подписаны с Южным материком всевозможные договоры, но старая вражда так быстро утихнуть не может. Настоящее чудо, что эта семья нашла себе пристанище в этих лесах. И чудо, что по их следам не идут каратели-наги, борцы за чистоту крови хвостатой расы.

— Рихи! Счастье мое хвостатое! Любовь моя, — тем временем подлизывался менестрель к грозно хмурившемуся супругу и все косясь на шикарную сковородку в его руках. — Ну, прости, зайчик! Ну, задержался немного… зато парнишку спас. Он ведь может у нас пожить? А я тебе завтра, как встану, твой любимый пирог приготовлю…

— Подлиза! — Буркнул наг, откладывая не понадобившуюся сковородку и расплываясь в счастливой улыбке. — Как же я по тебе скучал, рыжик мой!

И подхватил любимого кота на руки, фривольно пощекотав самым кончиком хвоста подтянутую задницу захихикавшего мужа.

— Не пропадай надолго, — произнес наг, отлепившись, наконец, от зацелованного менестреля. Тот лишь провокационно улыбнулся, самым кончиком языка пробегая по алой кромке запунцовевших губ.

— Малышня, спать пора! — Повысил наг голос на все еще скачущих вокруг отцов детей. — Завтра наиграетесь. Папа тоже устал и хочет спать.

— Хочу… — тут же заулыбался Лямруш, запуская обе руки в роскошные волосы старшего мужа. — Ой, как хочу милый! Особенно с тобой…

Наблюдавшему за этой идиллией Арэлю вдруг стало завидно и грустно. Эти двое искренне любили друг друга и даже не хотели скрывать свою любовь от окружающих. Вот бы ему когда-нибудь встретить своего Единственного…

— Гхм!.. Ладно. — Наг осторожно поставил мужа на ноги и оглянулся через его плечо на невольно притихшего гостя. — Добро пожаловать в наш дом, малыш. Сегодня отдыхай, а завтра поговорим обо всем, что тебя волнует.