Бальная прическа юноши безбожно растрепалась. И тяжелые волосы, перевитые золотыми цепочками с капельками топазов, разметались по изголовью ложа. Не столь мускулистое, как у Защищающих, но соразмерное в своей идеальности тело… белокожее… затуманенный страстью фиалковый взгляд… гибкие руки, протянутые в беззвучной мольбе… приди… возьми…

И стоявший рядом с ложем обнаженный Габраэл…

Арэль и сам не понял, что невольно задержал дыхание, пока не начал задыхаться от удушья.

Перед его глазами творилось НЕЧТО.

Габраэл I Лэйс Гирр-Эстег из рода Дор Фин-и-Гуинар… Белый Волк… владыка всесильного Гирра… он стоял рядом с кушеткой, не имея на себе ни клочка одежды!

Великолепный, прекрасный, могучий.

Истинный Защищающий.

Тот, в чьих чреслах зреет семя, способное прорасти обильным потомством.

Арэль, переживший неоднократное насилие, никогда не думал о короле с такой позиции. Но, увидев обнаженного владыку, замер, словно кролик перед удавом. Благо, что из ярко освещенной комнаты его невозможно углядеть в переплетении темных ветвей.

…Широкая грудь с рельефной мускулатурой.

Великолепный разворот плеч.

И узкие бедра, что в сочетании с широкими плечами заставляли невольно сглатывать слюну от предвкушения.

Живот, которым можно любоваться бесконечно, считая кубики пресса и скользя по ним ладонями. Крепкие руки с четко очерченными формами. Ноги, перевитые жгутами мышц. И высокие, подтянутые ягодицы.

И как завершающий штрих — восставший во всей красе крупный, напряженный член над отвисшей от тяжести гладкой мошонкой.

Тело воина… тело того, кто привык брать на себя тяжелую ношу как в жизни, так и в сражении…

Чуть прищурив свои золотые глаза, Габраэл склонился над темноволосым брюнетом, лаская натянутое тетивой тело Дарующего… словно поклонялся неведомому божеству… скользил губами и ладонями по подавшемуся навстречу торсу, кружил по вздымающимся от волнения ребрам, оглаживал покатые плечи… словно наощупь знакомился с ним, полуприкрыв от благоговения глаза.

Арэль невольно сглотнул тягучую слюну, когда руки Дарующего обхватили голову короля, притягивая все ближе… целуя… так долго… так нежно…

Юноша видел, как сплетались между собой языки любовников. Как тяжело они дышали, блестящими глазами вглядываясь друг в друга. И все это за беззвучным стеклом, под аккомпанемент шелеста листвы и эха далекого праздника.

Вот Габраэл наклонился еще сильнее, поставив колено между разведенных ног брюнета. Руки короля гладили грудь Дарующего с ярко рдеющими маленькими сосками. Доселе светлое тело юнца розовело под жаркими ладонями Гирр-Эстега, тело послушно ластилось, льнуло к любовнику все ближе… все жарче.

И король внял беззвучным мольбам, придавив сильным телом более хрупкого партнера.

Золотое на бело-розовом…

Не в силах справиться с нахлынувшим на него целым шквалом эмоций, Арэль отвернулся, пытаясь забыть, с какой нежностью Габраэл сжимал в объятиях выгибающегося под ним Дарующего. Сам он никогда не испытывал ничего подобного под мощным телом Крейна.

Только боль и ярость от поруганной гордости.

Но здесь…

Здесь даже невооруженным глазом было видно, КАК обоим любовникам нравилось то, что с ними происходило. Невозможно ТАК желать боли. ТАК можно только просить о немыслимом наслаждении.

Но ведь ЭТО больно… или нет?

…Дарующий сильно прогнулся в пояснице, подаваясь навстречу ласкавшему его мужчине… обнимая его широкие, напряженные плечи и отвечая уже на страстный и требовательный поцелуй. А руки короля одновременно властно и нежно сжали порозовевшие бедра брюнета, разводя их еще больше. И у Арэля почему-то болезненно дрогнуло сердце от неясной несправедливости. Выдвинувшиеся когти непроизвольно вонзились в древесную плоть, безжалостно ее кромсая. Желание завыть от непонятной боли стало просто нестерпимым.

А за окном король уже поставил любовника на колени и мял обеими руками его маленькие ягодицы, попутно выцеловывая спину и покусывая светлые плечи. Дарующий только бессильно запрокидывал растрепанную голову и все тянулся к собственному, стоявшему колом члену, но Габраэл всякий раз перехватывал тонкое запястье, не давая юноше себя коснуться.

Замерев от невольного ужаса и жадного предвкушения, Арэль изо всех сил вцепился в ветку, наблюдая, как осторожно… даже нежно!.. король погружает внутрь любовника свой блестящий от масла палец. Как замирает одновременно с невольно вздрогнувшим брюнетом. Как ждет, прежде чем начать двигать пальцем. Как наваливается при этом на выпятившего аккуратный задик тонкого красавца, потираясь об него всем пахом. Как на миг, вытащив палец, обеими ладонями раздвигает напряженные ягодицы Дарующего и начинает скользить явно уже смазанным членом по темной расщелине того, имитируя половой акт. И как затем вновь начинает бешено целоваться с выворачивающим ему навстречу голову брюнетом, обхватывая его под грудью и лаская чувствительные соски.

Как вновь принимается долго и терпеливо готовить юного любовника к соитию, трахая его сразу несколькими пальцами. И… что самое главное!.. мальчишке это явно нравилось. Так нравилось, что он (судя по неземному выражению лица!) сам подмахивал королю, стараясь насадиться на его пальцы поглубже.

Арэль, затаив дыхание, смотрел, как осторожно входил в своего партнера Габраэл, всякий раз замирая, едва Дарующий напрягался. Как терпеливо, закусив губу едва не до крови, ждал, пока брюнет приспособится к его размерам. И как потом, когда король медленно подался вперед, брюнет сам принялся выгибаться, поддавая задом, лишь бы получить желаемое.

…Разом обмерев от страха, зависти и желания, Арэль пытался заставить себя отвернуться от проклятого окна.

Беззвучный танец двух тел за окном…

Чужая страсть… чужая любовь.

Не его.

И никогда не будет его.

Габраэлу не нужен приблудный волчонок. Только Посредник.

На какой-то миг мелькнуло желание признаться. Но юноша тут же отмел его в сторону. Впервые в жизни он понял, что желает… хотя бы в будущем!.. встретить свою настоящую любовь. Того, кому будет нужен он сам, а не его родовой дар.

Всхлипнув, маленький северянин с заметным усилием все-таки отвернулся от чужой страсти. Зачем себя мучить?

Нужно просто уйти, пока еще есть такая возможность.

Вот только нет сил двинуться с места. Ты можешь лишь смотреть, как там, за окном, уже другая картина. И полные губы короля обхватывают ровный член Дарующего, двигаясь вверх-вниз по всей его невеликой длине, одновременно пальцами лаская тугие яички, перекатывая их и нежа. И как брюнет в полном бессилии мотает головой по изголовью импровизированного ложа, то ли крича от страсти, то ли уже охрипнув. Как подкидывает бедра в такт движениям головы короля, пальцами зарываясь в его волосы. И как, в конце концов, с силой выплескивается ему в рот…

Смотреть, как распрямляется довольный Габраэл, большим пальцем вытирая покрасневшие губы с белесыми капельками семени. И как, рывком перевернув расслабленного любовника, входит в него разом на всю длину, тут же начиная равномерные движения бедрами.

Зачем смотреть?

Ты и раньше знал, что бывает страсть без боли и насилия. Но никогда не примерял подобного на себя, испытав лишь самое худшее вперемешку с унижением.

Так зачем стоять у чужого окна и завидовать чужому счастью?

Не лучше ли уйти?

Арэль все понимал… и ничего не мог сделать. Не мог не то что уйти, а даже оторвать взгляда от того, что творилось за фигурным переплетом окна. Темная бездна! Да сейчас он готов был убивать всех вокруг… короля… этого проклятого брюнетистого красавчика! И в первую очередь себя — за то, что не мог разобраться в наплывах собственных чувств.

…А ноги брюнета уже оказались закинуты на мускулистые плечи короля. И сам мужчина, едва не наваливаясь на выгнутое дугой тело, сосредоточено работал, вгоняя себя в любовника быстро и резко, уже не обращая внимания, как тот пытается то приподняться ему навстречу, то бессильно опрокидывается обратно на ложе, хаотично подмахивая. Сильные руки Гирр-Эстега не позволяли партнеру сбить его с выбранного ритма, умело подводя обоих к долгожданному финалу.