Ощущать в руке бархатистую, тугую тяжесть мужского корня было воистину восхитительно! Ленарда нежно массировала член, зачарованно наблюдая, как он увеличивается в длину и в ширину. Крэйн тихонько постанывал, полуприкрыв глаза и чуть подаваясь бедрами навстречу скользящим движениям сильной женской ручки, одним рывком способной лишить его мужской гордости Защищающего. Но эта жестокая самка сейчас покорно ласкала его яйца и увеличивающийся член… и от осознания собственной власти Крэйну становилось сладко-сладко…

Внезапно, резко наклонившись, он схватился за ее плечи и накрыл губы волчицы в страстном поцелуе. Лизиэль как свое чувствовала желание, что охватило в этот миг Крэйна. Его ствол в ее ладони дернулся и стал совсем твердым, головка полностью раскрылась и набухла, а яички поджались, потяжелев. И тут же движения Валларэса потеряли всю свою нежность, став нетерпеливо-порывистыми.

Чуть ли не изнасиловав ее рот своим языком, Крэйн опрокинул Ленарду на спину и мрачно улыбнулся, глядя прямо в глаза волчицы.

— Готова, с****? — Тихо спросил он, нашаривая пальцами вход в ее тело. Другая рука князя

жарко накрыла упругую грудь женщины, поочередно пощипывая соски большим и указательным пальцами. Ленарда лишь нетерпеливо выгнулась навстречу, закидывая ноги ему на бедра.

— Даааа!.. — жарко простонала она. А Крэйн вдруг наклонился и довольно больно укусил ее за сосок, заставив вскрикнуть. Но при этом по разгоряченному телу волчицы легким ознобом просквозило предвкушение. И она еще больше раскрылась перед своим мужчиной, демонстрируя ему набухшую от любовных соков потаенную плоть. Но Крэйн продолжал ее мучить своими поцелуями, языком лаская дорожку между грудей… или вновь возвращаясь к нывшим от напряжения тугим соскам, ставшим очень чувствительными.

Ленарда уже и сама не понимала, что с ней происходит. Она почти лишилась рассудка, то вырываясь, то вновь приникая к своему волку. От криков и стонов пересохло во рту. А Крэйн все не унимался. Казалось, он поставил себе целью совсем обессилить ее, наплевав на собственное возбуждение. Ласка его больших рук дарила женщине неземное блаженство, а поцелуи становились все более дикими и почти болезненными. Но волчице и в голову не пришло отказаться от них.

Громко застонав, она запустила пальцы в густые, до плеч, волосы князя, то терзая, то нежа их, и уже сама властно отвечала на его поцелуи. В сладкой боли принадлежности она чувствовала на спине сильные руки Валларэса. Его пальцы ласкали ее влажную от пота кожу, обжигали внутри скользкого от соков лона…

Склонившись, Крэйн раздвинул ее мягкие складки внизу и принялся ласкать их губами. А Ленарду словно подкинуло на ковре! Волчица раскрыла было рот, собираясь закричать от наслаждения. И не смогла. Из перехваченного судорогой подступающего оргазма горла не вырвалось ни звука. Да она даже вздохнуть не могла!

Но Крэйн в очередной раз не дал ей кончить. Встав на колени между ее согнутых в коленях ног, он, взяв в руку член, принялся нежно тереть им ее чувствительный до боли холмик.

— Да возьми же меня!.. — все-таки сорвалась она на мучительный крик, пытаясь насадиться на упорно ускользавшую игрушку. — Не мууууучай!

— Не командуй, женщина! — Тихо, но страшно рыкнул Вожак, тем не менее входя медленно и осторожно.

Ленарда ощущала, как горячий тугой член заполняет собою ее нутро. Как он скользит, плотно прилегая к стенкам… раздвигая их — все-таки Крэйн отличался весьма немаленькими объемами. И задохнулась от восторга, когда тяжелые яйца мужчины властно шлепнули по ее заду.

Крэйн замер, шумно дыша и до синяков стискивая бедра наложницы. Сама же волчица с утробным стоном выгнулась, обхватывая его талию ногами и давая возможность проникнуть еще глубже. А потом содрогнулась, ощутив внутри себя биение чужого пульса — этот миг для Защищающей из рода Скалистых волком всегда был одним из самых сладостных: подтверждение, что этот сильный, властный и жестокий самец столь же беспомощен и беззащитен, как и она сама.

Но Крэйн всегда словно чувствовал ее торжество, ибо никогда не позволял ей насладиться своей властью сполна. Рыкнув, он принялся двигаться, поначалу неторопливо, затем со все возрастающей быстротой. Его раскрасневшееся лицо свело судорогой страсти. И эта страсть была столь заразительна, что Ленарда невольно затрепетала, чувствуя, как внизу живота стремительно нарастает огненный комок.

Крэйн трахал ее уже глубоко и размашисто. И вдруг сорвался на частые-частые толчки, каждый из которых прошивал завопившую волчицу колючей сладостью. Пока, наконец, Ленарда не заорала в полный голос, скручиваемая оргазмом. Но и тогда Валларэс не позволил наложнице вырваться. Он сосредоточенно вгонял в нее член, звонко шлепая яйцами по раскрасневшимся ягодицам женщины, и не обращал внимания на вырывавшуюся и пытавшую оттолкнуть его Ленарду, что уже не в силах была продолжать столь сладкую пытку, требуя передышки.

И лишь когда волчица, крупно содрогаясь, потеряла сознание от полноты испытанного, Крэйн позволил себе с утробным воем оросить ее лоно семенем. После чего расслабленно распростерся на мягком теле наложницы, приводя дыхание в норму.

…Когда Ленарда пришла в себя, князя рядом уже не было.

Приподнявшись на подрагивающем от напряжения локте, волчица прислушалась к себе. Она опять… в который раз!.. потеряла под Вожаком сознание. Опять она растворилась в пучине экстаза, заблудившись среди звезд. Крэйн словно задался целью каждый раз изводить ее до полного истощения. Причем сам выходил из подобных приключений вполне бодрым, хотя должно быть все наоборот. Это она обязана была превращать сильного и опасного самца в скулящего у своих ног щенка.

Но… увы!.. не получалось.

И тем слаще было принадлежать ТАКОМУ Защищающему.

Слабой рукой отбросив с лица спутанные пряди волос, Ленарда огляделась. Вожак обнаружился у окна, как и тогда, когда она только-только вошла в эту комнату.

— И чего толку я спускаю в тебя свое семя, — холодно бросил Крэйн, даже не оборачиваясь на зашевелившуюся женщину. — Все равно ты словно высохшая ветка… никакой пользы. За все годы хоть раз да могла зачать.

— Прошу, не начинай… — тихо попросила Ленарда. Не могла же она признаться, что проклятие сделало ее бесплодной. Тогда любимый совсем на нее не взглянет.

— Хочешь… — кое-как закутавшись в обрывки некогда нарядного платья, сорванным от криков голосом предложила она. Предложила от полной безысходности:

— Выбери среди своих бастардов самого перспективного… желательно не слишком взрослого… Я введу его в свой род… проведя ритуал Кровного родства, прилюдно объявив ребенка нашим с тобой сыном. Я воспитаю из него твоего достойного наследника, передам ему власть над Скалистыми словно своему НАСТОЯЩЕМУ сыну… Я сделаю это ради тебя, мой Единственный.

— Ты знаешь сама, КТО мне нужен на самом деле, — равнодушно ответил Крэйн. Он даже не озаботился одеться, и лунные блики лениво скользили по мускулистому бедру Вожака, наделяя его каким-то призрачным сиянием.

— Арр-Эа-Аль Дирис Миранн для тебя отныне и навсегда потерян, — после короткого молчания нашла в себе силы произнести волчица, все так же сидя на ковре. — Так зачем же мучить себя несбыточными надеждами. Я буду любить и беречь твоего ребенка. Я дам ему все… всю нежность, все свои знания и умения, власть над целым кланом… Только одно условие — та сучка, что его родит, должна сдохнуть и не мешаться у меня под ногами… Я не хочу делить НАШЕГО сына с кем-то еще.

— Пошла вон, — отозвался Крэйн, подходя к столу и наливая себе вина. Тонким звоном отозвался бокал из драгоценного радужного стекла. — Не твоего ума дело, КОГО я назову своим наследником.

— НЕНАВИЖУ! — Вдруг жарко выдохнула Ленарда, рвано поднимаясь с ковра и прижимая к груди скомканные обрывки платья. — ЕЕ ненавижу! Девятнадцать лет… девятнадцать лет прошло, а ты все еще не в силах забыть эту суку! Даже когда ты со мной, я чувствую ЕЕ между нами… Страсть, нежность! Все это ты даришь ЕЙ! Мне же достается только грубость и похоть! Жаль, что эта ********** сама сдохла, а то бы я!..