— Мне кажется, здесь кое-чего не хватает, — Вирр, только что вернувшийся с совета, медленно развязывает пояс, стягивает через голову свою роскошную тунику… А затем, сбросив сапоги и путаясь в бархатных штанах, с плеском шагает в воду. — Вот!

Невесть откуда взявшийся стеклянный фиал льет из себя тягучую словно мед струйку янтарного масла. Но пахнет оно не сладостью. Пахнет оно… тонкой прохладой ледников и жасмином. И еще чем-то непонятным, но таким волнующим!

— Это же!.. — Твои глаза распахиваются в изумлении.

— Ну, да! — Бесшабашно смеется Вирран, обеими ладонями размазывая масло по твоей груди и теребя затвердевшие комочки сосков. — Долины Летнего клана теперь наши! Слышишь, Тау! НАШИ! Они сдались! Сами пошли под мою руку! Долины, где добывают драгоценное масло горного араса. Так что теперь купцы нас просто завалят золотом. Будет на что вооружить дружину для нового похода!

— Сумасшедший… — шепчешь ты, любуясь, как блестит от масла гладкая кожа груди. От масла, что стоит дороже золота.

Аромат сказки кружит голову. Твой любимый смеется радостно словно ребенок.

— Мне ничего не жаль! — Вирр страстно целует, приникая к тебе всем телом. — Хочу!.. всегда хочу!.. мой… любимый… единственный… мой…

…Купальни Закрытых покоев были великолепны!

Еще бы — поколения королей достраивали и перестраивали их для своих Единственных. Целые анфилады залов, украшенных жадеитом, лазуритом, малахитом и разноцветной яшмой. Банальный мрамор здесь почти и не встречался, за исключением редчайшего золотого. Колонны, витражи, барельефы, сверкающая смальта. И бассейны — большие и маленькие, с водой самой разной температуры: от крутого кипятка в маленькой чаше до ледяных ручейков, прихотливо извивающихся между углубленных в мраморе купелей.

Сейчас Габраэл смотрел на панно из розовато-бежевого пейзажного агата, пронизанного нитями всех оттенков от серого до черного. Словно расплывающийся по мокрому листу бумаги тонкий рисунок тушью. И в самом деле, словно закатный пейзаж, набросанный скупой рукой талантливого художника.

Подбородок мужчины умиротворенно лежал на макушке Арэля, а руки в мыльной пене лениво скользили по расслабленному телу любимого, то ли моя, то ли лаская. Теплая вода слабо плескалась в неглубокой чаше ванны, душистый пар клубился по купальне, придавая фрескам, панно и статуям по углам комнаты вид слегка нереальный и сказочный. Кончики почерневших от воды волос Ира расплывались пушистым облачком, тоненькими прядками налипая на порозовевшие от тепла плечи юноши.

Тихонько вздохнув, Габраэл сел по грудь в воде, удерживая на коленях играющего с пеной Арэля. Юноша что-то чуть слышно лепетал, ерзая попкой по восставшему члену Гирр-Эстега. Вот он сильно дернулся, пытаясь дотянуться до особенно привлекательной шапки пены. По воде прошла небольшая волна, плеснувшая королю на плечи, и Гирр-Эстег ласково повернул к себе лицо любимого, чуть приподнимая его острый подбородок. Глаза Ира были как всегда полуприкрыты веками. И король как всегда… уже привычно!.. скользнул пальцами по щеке Пары, обвел идеальную линию бровей и поцеловал его в висок.

Арэль замолчал, развернувшись. И чуть наклонил голову к левому плечу, поддаваясь приятным прикосновениям. Его руки легли на плечи Габраэла, а губы прикоснулись к его скулам, целуя. Но Гирр-Эстега не устраивала столь невинная ласка, тем более, что в купальне кроме них никого не было — король предпочитал, если была такая возможность, лично ухаживать за любимым, даря ему изысканные ласки.

Перевернувшись, Габраэл прислонил улыбающегося Ира к покатому бортику водной чаши, и навис над ним, коленом раздвигая его ноги. Нежные пальцы короля зарылись в мокрые черно-серебряные волосы, ладонь осторожно легла на затылок избранного. И рот мужчины властно накрыл губы Дарующего, вовлекая его в глубокий поцелуй. Руки Иранн тут же с готовностью сомкнулись на спине короля, пройдясь пальцами по всему позвоночнику, даря колючее удовольствие. И остановились на напряженных ягодицах Гирр-Эстега, то сжимая их, то поглаживая. Король не протестовал, невольно выпячивая нижнюю часть и пытаясь продлить столь яркие касания. Его твердый член тут же коснулся столь же готового достоинства Ира. И ладонь мужчины обхватила оба ствола, начиная совместную ласку.

Иранн уже непрерывно стонал ему в рот, с готовностью подаваясь навстречу. А его руки мяли королевскую попу, то и дело скользя пальцами в горячую ложбинку между ягодицами и лаская большими пальцами ямочки в прогибе поясницы. Согнутые в коленях ноги юноши крепко сжимали бока мужчины, пока Ир вдруг не откинулся на бортик и не обвил ногами талию Гирр-Эстега, недвусмысленно намекая да продолжение.

Ладонь Габраэла немедленно спустилась с затылка юноши на его шею, потом на плечи и ниже — к груди, лаская затвердевшие соски. Наклонившись, король принялся целовать шею своей Пары, прикусывая кожу и заставляя Арэля извиваться под ним. Потом вновь коснулся напряженной груди юноши, перекатывая между пальцами тугие бутоны сосков. Улыбнувшись стонам Ира, он поцеловал их, прикусывая сначала мягко, а потом все более усиливая нажим. Иранн тихо вскрикнул, вплетая пальцы в его волосы.

Габраэл снова улыбнулся и тесно прижался к нему бедрами, переходя от одного соска к другому, потом скользнул ладонями ниже, оглаживая бока возлюбленного. Желание немедленно овладеть Иром стало воистину нестерпимым. Король никогда и ни с кем раньше подобного не испытывал. Тело под ним было словно наркотик — не остановиться, не оторваться, не прекратить.

Он подтянулся повыше, проехавшись своим стояком по твердому члену Арэля, и снова накрыл припухшие губы того жадным поцелуем, одновременно ладонями крепко обхватив его попку. Впечатавшись бедрами в бедра Ира, он всей пятерней скользнул под ягодицы парня, нащупывая желанный вход. Его Единственный с готовностью подставился под ласку, раскрываясь еще больше. И Габраэл едва не застонал от наслаждения, смешанного с печалью. Иранн был такой… такой!.. покорный, страстный, отзывчивый! Он принимал его словно бесконечно любимое существо. Жаль, что все это лишь иллюзия любви со стороны мальчика. Но лучше так, чем ненависть в любимых глазах.

Король хотел своего Единственного. Хотел так, что в паху болело. Желанное тело манило и звало, обещая немыслимое наслаждение. И Габраэл немедленно вошел в него, тут же ощутив тугую пульсацию вокруг своего члена. И замер, крепко прижавшись к своему Иру, Иранну, Арэлю, Арр-Эа-Алю. К своему Единственному и любимому.

К своей зеленоглазой погибели…

Их единение было настолько полным и всеобъемлющим, что у короля невольно навернулись слезы на глазах. И он, более не медля, принялся плавно двигаться, все наращивая и наращивая темп. В гулкой тишине роскошной купальни слышался лишь размеренный плеск воды, хриплое дыхание мужчины да тихие стоны Иранна, запрокинувшего от удовольствия голову.

Вот юноша задрожал всем телом и хрипло закричал, кончая. Его внутренние мышцы так туго сжали короля, что он тут же сорвался следом. А спустя миг Габраэл ощутил, как расслабилось тело под ним…

…Потом они оба, тяжело дыша, лежали в теплой воде. Габраэл осторожно устроил темноволосую голову у себя на груди. Он чувствовал, как постепенно успокаивается сердце Иранна. И желал лишь одного — никогда не выпускать из объятий любимого.

Длинные, слипшиеся стрелками от воды ресницы Арэля дрогнули, полностью опускаясь. Измученный уже не первой близостью юноша засыпал. А король легко поднялся из ванны, удерживая на руках свое сокровище. Только сейчас в купальню вошли хорошо вышколенные слуги, помогая мужчине обтереть, расчесать и облачить любимого в ночные одежды.

Опять взяв Арэля на руки, Гирр-Эстег прошел в их общую спальню. Король спал здесь с тех самых пор, как обрел своего Единственного. Три заранее вызванных лекаря уже ждали у разожженного камина.

Бережно уложив спящего на разобранную постель, Габраэл отступил в сторону, жестом разрешая магам-целителям приблизиться. Те понятливо поклонились и столпились подле Иранна.