У находящихся при деле молодых людей не было абсолютно никаких шансов избежать «разборки», поэтому они решили завершить процесс в кратчайшие сроки. Один из них без размаха, но очень резко нанес апперкот, который принято называть «сокрушительным», в слегка отвисший живот «Ильи Муромца». Славянский богатырь по любым соображениям не должен был вынести такого удара. Он и не стал его выносить — каким-то чудесным образом поймав руку вспыльчивого молодого человека на своем животе и двигаясь удивительно резво для своей комплекции, он развернулся на месте, возложил могучую свою ручищу на затылок противника, другой ручищей выкручивая пойманную руку за спину, и впечатал несчастного физиономией в шершавую и жесткую поверхность стены. Наверное, это действие явилось очень удачной иллюстрацией выражения: «Размазать по стене» — ударенный не упал, а сполз по ней вниз, как сползает кусок чего-то липкого и желеобразного.

Второй молодой человек было бросился на помощь товарищу, но его пыл живо остудили два удара, нанесенных один вслед за другим с очень коротким интервалом по времени. Один удар — ногой — пришелся в солнечное сплетение, второй — кулаком — в челюсть. Молодой человек тоже улегся на не слишком чистом асфальте, в непосредственной близости от своего напарника.

Пожилая пара, заглянувшая было под арку, тут же резко отпрянула назад — хорошо еще, что без стрельбы обошлось, а двое бездыханных с виду тел на асфальте — это просто примета времени «беспредела». Точно так же рассудил и мужчина, решивший войти во двор, но моментально свое решение изменивший.

И только следующий прохожий оказался на удивление отчаянным: он не только вошел под арку, но еще и склонился над телами павших. Этим прохожим оказался Ненашев, прокомментировавший увиденное следующим образом:

— Вас только до дела допусти. так вы и слона измордуете. Дух вы из них, надеюсь, не окончательно вышибли?

— Да что ты, Костя, будто мы изверги какие или неумехи? — почти обиженно пробасил «Илья Муромец». — Все очень корректно, глубокий нокаут, потеря сознания не больше, чем на пять минут. Поэтому желательно эвакуировать их поскорее.

— Какие проблемы, джентльмены? — пожал плечами Ненашев. Выйдя из-под арки на улицу, он подал знак кому-то, и не позже, чем через полминуты на месте происшествия появились два милиционера. Оценив ситуацию, один из них ушел. Еще секунд чрез двадцать под арку стал заезжать микроавтобус — старый трудяга «РАФ». Машина остановилась, из нее вышел второй милиционер.

Со стороны это выглядело вполне обыденно, нормально — служители правопорядка грузят в автомобиль, выполняющий функции «черного ворона», двоих то ли пьяных, то ли обкурившихся «травки» типов, один из которых при падении (вследствие глубокого наркотического или алкогольного опьянения, естественно) даже лоб себе до крови расшиб. Никому из прохожих и в голову не пришло бы обращать внимание на то, что на автомобиле нет никаких опознавательных знаков, указывающих на принадлежность транспортного средства к доблестной российской милиции: мало на каких машинах сейчас менты ездят, то ли по бедности, то ли с целью маскировки.

Итак, тела были загружены в микроавтобус. Руки павших или падших блюстители порядка достаточно бесцеремонно завели за спину и заковали в тонкие стальные наручники.

— Ну, мужики, просите теперь коня любого, — негромко обратился Ненашев к пятерым помощникам.

— На фиг нам твой конь, — ответил один из милиционеров, — нам по бутылке на рыло вполне достаточно. Да «браслеты» не заиграй, верни. Давайте-ка когти отсюда побыстрее рвать, пока придурки из ППС не появились — с ними только свяжись.

Конечно же, никто не хотел связываться с представителями патрульно-постовой службы, поэтому три богатыря рассеялись по прилегающей к арке территории, а Ненашев сел в «Рафик» рядом с «отключенными» соглядатаями и отбыл с места событий в направлении городского парка.

В одну из периферийных аллей микроавтобус и въехал минут через пять после того, как покинул арку на въезде в тихий дворик. Конечным пунктом маршрута оказалось строение, могущее исполнять функции лыжной базы или склада инвентаря для уборки территории парка.

За эти несколько минут «задержанные» уже пришли в себя. Они, правда, не делали попыток боднуть Ненашева головой, пнуть ногой или выпрыгнуть на ходу, вышибив собой дверь, однако с первого взгляда на них становилось ясно — своим положением пленники очень недовольны и воспользуются любой возможностью изменить его.

— Считай себя покойником, козел, — сказал один из них Ненашеву. Спокойно сказал, без намека на какие-либо эмоции и в то же время очень уверенно, словно констатировал уже свершившийся факт.

— А я и то, — Ненашев тоже был непробиваемо спокоен. — Все мы потенциальные покойники. Только у меня много шансов уступить вам очередь на тот свет. Выходить будете самостоятельно или помощь требуется?

Дверца «РАФа» была распахнута как раз напротив какой-то двери, ведущей в полуподвал. Пленники не удостоили Ненашева ответом относительно предоставления помощи и вышли из машины самостоятельно. Здесь на очень небольшом пятачке один из них попытался продемонстрировать Ненашеву боковой удар ногой, который в каратэ называется йоко-гери. Ненашев бьющую ногу очень ловко и аккуратно подхватил рукой за щиколотку и, продолжая движение по дуге, отправил незадачливого каратиста в подвал, предоставив ему возможность пересчитывать ступеньки. На счастье последнего, ступенек оказалось не так уж много, судя по не очень продолжительному по времени грохоту.

— Ну, болезный, — обратился Ненашев ко второму — именно он и предлагал ему считать себя покойником, — ты тоже так умеешь? Или даже что-то покруче отмочить можешь? Тогда давай, не тяни время.

Но «прорицатель» очень трезво оценил свои возможности — противников трое, он один, к тому же скованный, а тут еще кандидат в покойники оказался на удивление резким и координированным. Поэтому вестник смерти Ненашева спустился в подвал без излишне резких телодвижений и отклонений от оптимального маршрута.

— Так-то оно лучше, — оценил его сговорчивость Ненашев. — Глядишь, и удастся тебе выбраться отсюда не только живым, но еще и относительно здоровым.

В полуподвальном помещении две лампы дневного света не в состоянии были рассеять мрак, поэтому затаившиеся в углах тени создавали впечатление застенков или чего-то в этом роде. Справа от входа, за сетчатым заграждением размещалась какая-то мастерская: несколько тисков, стальные ящики — очевидно, шкафы для одежды и инструментов — сверлильный станок, сварочный аппарат.

Именно туда, за сетчатую ограду, и затолкал Ненашев сговорчивого «прорицателя» и его несговорчивого товарища, сильно разбившего при падении голову и повредившего правую ногу, на которую он припадал при ходьбе.

— Вот елкина мать, — засокрушался Ненашев, — что же у тебя, дурашка, кровь так плохо сворачивается? Теперь надо с тобой возиться, а у меня тут не лазарет ведь.

Он открыл ящичек на стене, долженствующий, очевидно, исполнять функции аптечки. Но в ящике оказалось только несколько пузырьков, упаковка таблеток аспирина, наверняка уже непригодного к у потреблению, да баночка какой-то мази.

— Что и требовалось доказать, — констатировал Ненашев — Такой же бардак и запустение, как и везде. А еще этот народ удивляется, что «докторская» колбаса за два двадцать исчезла. Что же мне с тобой, с мудачком, делать?

Средство для спасения раненого от острой кровопотери все же нашлось — в одном из шкафов Ненашев обнаружил вафельное полотенце темно-серого цвета. Он извлек из брюк пленника носовой платок, критически его осмотрел, результатом осмотра сказался доволен, вследствие чего и использовал платок в качестве тампона, закрепив его на ране с помощью полотенца, повязанного вокруг головы в виде тюрбана.

Во время этой процедуры пленник стоял смирно, словно старая лошадь, на которую надевают сбрую в очередной две тысячи первый раз.

— Так, господа наблюдатели, я отлучусь ненадолго. Вас на замок прикрою. Единственное неудобство, которое вы будете испытывать, это сложности с расстегиванием ширинки в случае удовлетворения естественных потребностей. Унитаз, кстати, находится вон там, — он указал на дверь в стене.